Они пристально посмотрели друг на друга.
— Как дела? — спросил Гэндальф. — Ты ничуть не изменился, Фродо.
— Как и вы, — ответил Фродо, но про себя подумал, что Гэндальф осунулся и постарел. Он начал расспрашивать волшебника о новостях, и вскоре они погрузились в беседу, которая затянулась далеко за полночь.
На следующее утро после позднего завтрака Фродо уселся с магом у открытого окна кабинета. В камине пылал яркий огонь, но и солнце уже пригревало, а с юга дул теплый ветер. Отовсюду веяло свежестью, на полях блестела молодая зелень, деревья оделись яркой листвой.
Гэндальф думал о той весне, когда почти восемьдесят лет назад Бильбо убежал из Бэк-Энда без носового платка. С тех пор волосы мага стали еще белее, борода и брови длиннее, а заботы изрезали лицо новыми морщинами. Но глаза его оставались такими же ясными, и кольца дыма он энергично пускал с таким же удовольствием.
Волшебник курил молча, а Фродо погрузился в глубокую задумчивость. Даже сейчас, при свете утра, он ощущал темную тень от рассказов Гэндальфа. Наконец он нарушил молчание.
— Ночью вы говорили странные вещи о моем Кольце, Гэндальф, — напомнил он. — Но так и не досказали: мол, о таких вещах лучше говорить при дневном свете. Может, вам лучше закончить сейчас? Вы говорите, что Кольцо опасно, гораздо опаснее, чем мне кажется. В чем же эта опасность?
— Во многом, — ответил маг. — Оно гораздо могущественнее, чем я смел думать сначала, настолько могущественно, что в конце концов побеждает каждого смертного, владеющего им. Оно само овладевает им.
В Эрегионе давным-давно было изготовлено множество эльфийских Колец, волшебных Колец, как вы их называете. Они, конечно, были разными: одни более могущественные, другие менее. Менее сильные Кольца были только пробой мастерства, и, хотя эльфийские кузнецы считали их игрушкой, по-моему, они опасны для смертных. Но Великие Кольца, Кольца Власти — гораздо опаснее. Смертный, который владеет одним из волшебных Колец, не умирает, он перестает расти, стариться. Но усталость все сильней овладевает им. И если он часто использует Кольцо, чтобы стать невидимым, то начинает таять. И в конце концов становится невидимым навсегда. Он вечно бродит в сумеречном мире, зримый только оку мрачной силы, которая правит Кольцами. Да, раньше или позже — позже, если он силен и служит добру, — темная сила овладеет им.
— Какой ужас! — воскликнул Фродо.
Вновь наступило долгое молчание. Только слышно было, как в саду щелкают ножницы Сэма Гэмджи, подстригающего газон.
— И давно вы об этом знаете? — спросил наконец Фродо. — А Бильбо знал?
— Думаю, Бильбо знал не больше, чем рассказал тебе, — ответил Гэндальф. — Он никогда не оставил бы тебе ничего опасного, хотя я и обещал ему присматривать за тобой. Он считал, что это Кольцо очень красивое, что оно полезное и нужное; и если что-либо шло неправильно или странно, он считал, что дело лишь в нем самом. Он говорил: «Кольцо слишком занимает мои мысли», но не подозревал, что винить надо именно Кольцо. Хотя он и заметил, что с ним нужно обращаться осторожно: оно становилось то легче, то тяжелей, то сжималось, а иногда даже внезапно само соскальзывало с пальца, хотя только что сидело плотно.
— Да, он предупреждал меня об этом в последнем письме, — сказал Фродо, — так что я всегда держу его на цепочке.
— Очень мудро, — заметил Гэндальф. — Но что касается долгой жизни, Бильбо никогда не связывал это с Кольцом. Он считал это исключительно своей заслугой и очень гордился своим долголетием. Хотя в последнее время он выглядел усталым и измученным. Даже как-то пожаловался: «Я стал тонкий и какой-то прозрачный». Это верный признак того, что Кольцо начало овладевать им.
— И давно вы знали об этом? — вновь поинтересовался Фродо.
— Знал? — переспросил Гэндальф. — Я знал многое, что ведомо лишь Мудрым. Но если ты имеешь в виду это Кольцо… можно сказать, что я и до сих пор ничего не знаю. Нужно сделать последнюю проверку. Но я больше не сомневаюсь в истинности своих догадок. — Он задумался. — Когда я впервые начал догадываться? — стал припоминать он. — Постой… это было в тот год, когда Белый Совет отбросил Темную силу из Лихолесья, как раз перед битвой Пяти Воинств. Тогда Бильбо нашел Кольцо. Тень пала мне на сердце, хотя я и не понимал, в чем опасность. Я часто задумывался: как к Голлуму попало Великое Кольцо? То, что оно — одно из Великих, я понял сразу. Потом я услышал от Бильбо странный рассказ о том, как он «выиграл» Кольцо. Я не поверил ему, но, когда наконец вытянул из него правду, сразу понял: он пытается доказать свое право на Кольцо. Совсем как Голлум с его «подарочком на день рождения». Эти две лживые истории были слишком похожи, и я встревожился. Ясно, что Кольцо обладало могучей силой и начинало действовать на своего владельца немедленно. Это было первым предупреждением для меня, что не все идет гладко. Я без конца повторял Бильбо, что такими Кольцами лучше не пользоваться, но он всегда раздражался и начинал возмущаться. Что мне оставалось делать? Я не мог отобрать у него Кольцо, не причинив еще большего вреда, и у меня не было прав на это. Я мог только наблюдать и ждать. Наверное, стоило посоветоваться с Саруманом Белым, но что-то всегда удерживало меня.
— А это кто? — спросил Фродо. — Никогда о нем раньше не слыхал.
— Ничего удивительного, — ответил Гэндальф. — Хоббиты его не интересуют… по крайней мере, до сих пор не интересовали. Он велик среди Мудрых. Он — глава нашего Братства и старший в Совете. Его знания глубоки, но с ними вместе росла и его гордыня, и он не терпит никакого вмешательства в свои дела. Предания об эльфийских Кольцах, Великих и малых, — область его занятий. Он долго изучал все, что касалось Колец, разыскивал утраченные секреты их изготовления. Но когда вопрос о Кольцах обсуждался на нашем Совете, он немногим поделился из своих знаний, и то, что открылось мне, лишь успокоило меня. Мои страхи уснули, но уснули беспокойным сном. Я продолжал наблюдать и ждать. Казалось, с Бильбо ничего страшного не происходило. Шли годы. Они шли, но, казалось, его это не задевало. Он совсем не старел. Вновь на сердце мне легла тень. Но я говорил себе: «В конце концов, с материнской стороны у него в роду одни долгожители. Еще есть время. Подождем».
И я ждал. До той ночи, когда он покинул свой дом. Его слова и поступки в ту ночь вселили в меня такой страх, что рассеять его не могли никакие утверждения Сарумана. Я понял, что действует что-то темное и смертоносное. И с тех пор я потратил много лет, чтобы установить истину.
— Но ведь ничего страшного с ним не случилось? — испуганно спросил Фродо. — Ведь все обойдется? Он сможет спокойно отдохнуть?
— Ему сразу стало легче, — ответил Гэндальф. — Есть только одна Сила в мире, которая властвует над Кольцами и знает все об их действии, но нет ни одной Силы, которая бы знала все о хоббитах. Из всех Мудрых только я один в этом сведущ. Хоббиты то мягки как масло, то вдруг крепче старого древесного корня. Думаю, некоторые из них могут сопротивляться Кольцам гораздо дольше, чем считает большинство Мудрых. Так что не беспокойся о Бильбо. Конечно, он много лет владел Кольцом и пользовался им. Поэтому потребуется долгое время, чтобы избавиться от его влияния, прежде чем он, к примеру, сможет снова без вреда для себя взглянуть на Кольцо. Но в остальном он вполне может счастливо прожить долгие годы. Он отдал Кольцо по собственной воле, и это главное. Нет, я больше не беспокоился о дорогом Бильбо с тех пор, как он ушел. Теперь я отвечаю за тебя. А о тебе я думаю все время, Фродо. И о всех хоббитах — таких славных, милых, нелепых, таких беспомощных. Будет ужасным ударом для всего мира, если Властелин Темной силы овладеет Уделом и все ваши добрые, веселые, глупые Болджеры, Трубочники, Боффины, Распоясы, не говоря уж о милых чудаках Бэггинсах, превратятся в рабов.
Фродо содрогнулся.
— С чего вдруг? — спросил он. — И зачем ему такие рабы?
— По правде говоря, — ответил Гэндальф, — я считаю, что до сих пор — до сих пор, заметь себе, — он вообще не замечал хоббитов. И скажи за это спасибо. Но конец вашей безопасности наступил. Он не нуждается в вас — у него есть более полезные слуги, — но он не забудет о вас больше. А хоббиты как несчастные рабы будут ему много приятнее, чем хоббиты счастливые и свободные. Существуют такие вещи, как злоба и месть!
— Месть? — спросил Фродо. — Месть за что? Я все еще не понимаю, какое это все имеет отношение ко мне с Бильбо и к нашему Кольцу.
— Самое прямое, — ответил Гэндальф. — Ты еще не знаешь главной опасности, но сейчас поймешь. Я сам не был уверен в этом, когда находился здесь в последний раз, но теперь пришло время открыть тебе все. Дай-ка мне на минуту Кольцо.
Фродо достал Кольцо из кармана, где оно лежало, надетое на цепочку, прикрепленную к поясу. Он отцепил Кольцо и медленно протянул его магу. Оно казалось необычно тяжелым, будто либо оно само, либо Фродо не хотел, чтобы руки Гэндальфа прикоснулись к нему.
Гэндальф поднял Кольцо. На вид оно было из чистого золота.
— Видишь ли ты знаки на нем? — спросил маг.
— Нет, — ответил Фродо. — Никаких. Оно совершенно гладкое, и на нем нет ни царапинки, будто новое.
— Тогда смотри!
К изумлению и ужасу Фродо, маг внезапно бросил Кольцо прямо в пылающий очаг. Фродо издал вопль и кинулся к щипцам, но Гэндальф остановил его.
— Подожди! — приказал он, бросив на Фродо взгляд из-под густых, нависших бровей.
С Кольцом как будто ничего не происходило. Через некоторое время Гэндальф встал, плотно закрыл ставни на окнах и задернул занавески. В комнате стало темно и тихо, только из сада по-прежнему доносился звук щелкающих ножниц Сэма. Выждав мгновение, маг наклонился к огню, щипцами вытолкнул Кольцо из очага и взял его. Фродо так и ахнул.
— Совсем холодное! — сказал Гэндальф. — Возьми.
Фродо с опаской принял Кольцо на ладонь: казалось, оно стало толще и тяжелее.
— Подними повыше! — велел Гэндальф. — И внимательно посмотри!