— Да, там стоит высокий серый энт, — подтвердил Леголас, — но руки его опущены, и он стоит как дерево.
— Уже прошел полдень, — сказал Гэндальф, — и мы с утра ничего не ели. Но я хочу как можно скорее увидеть Древобрада. Не оставил ли он мне послания, или эти тарелки и бутылки вытеснили его из вашей памяти?
— Он оставил послание, — ответил Мерри, — и я все хочу перейти к этому, но вы меня отвлекаете множеством других вопросов. Я хочу сказать, что, если Повелитель Марки и Гэндальф проедут к Северной стене, они найдут там Древобрада, который будет приветствовать их. Могу добавить также, что они найдут там лучшую пищу, найденную и отобранную вашими скромными слугами. — Он поклонился.
Гэндальф рассмеялся.
— Так-то лучше, — сказал он. — Ну, Теоден, вы поедете со мной на встречу с Древобрадом? Придется объехать по кругу, но это недалеко. Увидев Древобрада, вы многое узнаете. Потому что Древобрад — это Фангорн, а он самый старый из энтов, вы услышите речь старейшего из живых существ.
— Я поеду с вами, — ответил Теоден. — До свидания, мои хоббиты! Я хочу встретиться с вами в моем доме! Тогда вы должны будете сидеть рядом со мной и рассказывать все, чего пожелают ваши сердца; мы поговорим и о старом Тобольде, и о его растениях. Прощайте!
Хоббиты низко поклонились.
— Так вот он какой, король Рохана! — тихо сказал Пиппин. — Хороший старик. Очень вежливый.
Глава 9Обломки крушения
Гэндальф и королевский отряд уехали, повернув на Восток, чтобы обогнуть разрушенные стены Изенгарда. Но Арагорн, Гимли и Леголас остались. Пустив Арода и Хасуфель пастись на траве, они подошли и сели рядом с хоббитами.
— Ну-ну! Охота наконец закончилась, мы снова встретились там, где никто из нас не надеялся побывать, — сказал Арагорн.
— А теперь, когда великие отправились обсуждать свои важные дела, — сказал Леголас, — охотники, быть может, смогут получить ответы на свои маленькие загадки. Мы шли по вашему следу до самого Леса, но есть многое, что я хотел бы выяснить.
— Мы тоже хотим многое узнать о вас, — ответил Мерри. — Кое-что мы узнали от Древобрада, этого старого энта, но этого недостаточно.
— Все в свое время, — успокоил его Леголас. — Мы — охотники, и вы первыми должны дать нам отчет.
— Лучше сначала поесть, — предложил Гимли. — У меня болит голова; к тому же полдень давно прошел. Вы, прогульщики, заплатите нам штраф, поделитесь добычей, о которой вы говорили. Еда и питье немного погасят ваш долг передо мной.
— Берите, — сказал Пиппин. — Будете есть прямо здесь или в более удобном месте, в том, что осталось от помещения охраны Сарумана, над аркой? Мы устроили тут пикник, чтобы наблюдать за дорогой.
— Я не хочу идти в дом орков и не хочу дотрагиваться до их еды! — заявил Гимли.
— Мы и не предлагаем вам этого, — сказал Мерри. — Мы в последнее время тоже получили достаточно от орков. Но в Изенгарде много другого народа. У Сарумана достаточно мудрости, чтобы не доверять своим оркам. Его ворота охранялись людьми — вероятно, его наиболее верными слугами. Во всяком случае, провизия у них хорошая.
— А трубочное зелье? — спросил Гимли.
Мерри засмеялся:
— Это уже другая история, которая может подождать до конца еды.
— Тогда пойдем поедим! — сказал гном.
Хоббиты пошли впереди; миновав арку, они подошли к широкой двери слева, наверху лестницы. Она открывалась прямо в большую комнату, в дальнем конце которой виднелась еще одна дверь, маленькая. В помещении был также очаг с дымовой трубой. Комната была высечена в скале раньше, она была темной, так как ее окна выходили только в туннель. Но теперь сквозь обрушившуюся крышу проникал свет. В очаге горели дрова.
— Я разжег огонь, — сказал Пиппин. — Он подбадривал нас в тумане. Здесь осталось лишь несколько охапок, а большинство же дров, что мы нашли, были сырыми. Но этот очаг создает отличную тягу; дымоход проходит через скалу, и, к счастью, он не был закрыт. Я поджарю вам несколько тостов. Боюсь, что хлеб трех- или четырехдневной давности.
Арагорн и его товарищи сели в конце длинного стола, а хоббиты исчезли во внутренней двери.
— Здесь кладовая; к счастью, ее не затопило наводнением, — объяснил Пиппин, когда они вернулись, нагруженные тарелками, чашками, ножами и разнообразной едой.
— И не нужно воротить нос от еды, господин Гимли, — заметил Мерри. — Это еда не орков, а людей, как говорит Древобрад. Хотите вина или пива? Там есть внутри бочонок — вполне терпимо. И есть первосортная соленая свинина. Я могу отрезать несколько кусочков бекона и поджарить их, если хотите. К сожалению, нет никакой зелени: местные жители были слишком заняты в последние дни! Не могу предложить ничего больше, кроме хлеба с маслом и медом. Вы довольны?
— Да, — сказал Гимли. — Счет почти выплачен.
Три товарища занялись едой, и двое хоббитов, не смущаясь, присоединились к ним, чтобы пообедать вторично.
— Мы должны поддержать компанию, — объяснили они.
— Вы полны вежливости сегодня, — засмеялся Леголас. — Но если бы мы не прибыли, вы поддержали бы, может быть, чью-нибудь другую компанию.
— Может быть. А почему бы и нет? — сказал Пиппин. — Орки очень скудно кормили нас, да и в предыдущие дни у нас было не очень много еды. Кажется, мы так давно не ели вволю.
— Кажется, это не причинило вам вреда, — заметил Арагорн. — Наоборот, вы выглядите очень хорошо.
— Действительно, — подтвердил Гимли, глядя на них через край чашки. — Волосы ваши гуще и кудрявей, чем когда мы с вами расстались; и я бы поклялся, что вы немного выросли, если это возможно для хоббитов вашего возраста. Этот Древобрад не морил вас голодом.
— Конечно нет, — уверил Мерри. — Но эти энты только пьют, а этого недостаточно для удовлетворения. Напиток у Древобрада питательный, но хочется чего-то более солидного. И даже лембас со временем надоедает.
— Вы пили напиток энтов? — спросил Леголас. — Тогда я думаю, что глаза Гимли не обманывают его. Странные песни слышал я о напитках Фангорна.
— Много странных рассказов ходит об этой земле, — сказал Арагорн. — Я никогда не посещал ее. Расскажите мне о ней и об энтах.
— Энты, — начал Пиппин, — энты… Энты все не похожи друг на друга. Но глаза их… Глаза у них очень странные. — Он попытался подобрать слова, потом замолчал. — Ну, — продолжал он, — вы видели некоторых на расстоянии, а они видели вас и сообщили, что вы приближаетесь… И увидите многих других, прежде чем уйдете отсюда. Сами составите о них представление.
— Погодите, — сказал Гимли. — Мы начали рассказ с середины. Я хочу слушать его в должном порядке, начиная с того дня, когда распалось наше Братство.
— Все услышите, если позволит время, — ответил Мерри. — Но вначале, если вы кончили есть, набейте трубки и зажгите их. Тогда вы хоть ненадолго представите себе, что вы благополучно вернулись в Удел или в Ривенделл.
Он достал маленький мешочек с табаком.
— Тут у нас есть много его, вы можете взять его с собой сколько угодно, когда будем уходить. Мы с Пиппином сегодня утром вели спасательные работы. Тут плавало множество вещей. Пиппин нашел два бочонка, вымытые из какой-то кладовой или склада, я думаю. Когда мы их открыли, то обнаружили это — отличное трубочное зелье, совершенно не подмоченное.
Гимли взял немного табака, растер в пальцах и понюхал.
— Пахнет хорошо, — сказал он.
— Оно и в самом деле хорошее! — добавил Мерри. — Дорогой Гимли, это овражный лист! На бочонке совершенно ясно видна торговая марка Хорнблауэров. Как оно попало сюда, я себе не представляю. Вероятно, для личных надобностей Сарумана. Я никогда не знал, что его доставляют так далеко. Но сейчас оно попало в хорошие руки.
— Если бы у меня была трубка… — сказал Гимли. — Но я потерял свою в Мории или где-то раньше. Нет ли трубки среди ваших трофеев?
— Боюсь, что нет, — ответил Мерри. — Мы не нашли ни одной, даже в этом помещении охраны. Саруман хранил это лакомство для себя. Не думаю, чтобы была польза от попытки постучать в Ортханк и попросить трубку. Разделим трубки, как и подобает друзьям в трудную минуту.
— Минутку! — сказал Пиппин. Сунув руку под куртку на грудь, он извлек маленький мягкий мешочек на веревочке. — Одно из двух своих сокровищ я храню здесь, они для меня дороже Кольца. Вот одно из них — моя старая трубка. А вот и другое — неиспользованная трубка. Я пронес ее через все земли, хотя сам не знаю зачем. Я никогда по-настоящему не надеялся найти трубочное зелье в путешествии, когда мое собственное кончится. Но теперь трубки оказались нужными. — Он протянул Гимли маленькую трубку с широкой полоской на головке. — Погасит ли это мой долг?
— Погасит? — воскликнул Гимли. — Благороднейший хоббит, я перед вами в глубоком долгу.
— Ну, я отправлюсь на свежий воздух, взглянуть на небо и на ветер! — промолвил Леголас.
— Мы идем с вами, — подхватил Арагорн.
Они вышли и уселись на груде камней у дороги. Отсюда им хорошо была видна долина: туман поднялся и рассеялся.
— Отдохнем здесь немного! — сказал Арагорн. — Мы сидим среди руин и разговариваем, а Гэндальф в это время занимается делами. Я чувствую усталость, какую редко испытывал раньше. — Он плотнее завернулся в серый плащ и вытянул свои длинные ноги. Потом лег на спину и выпустил из губ тонкую струйку дыма.
— Смотрите, вернулся Следопыт-Скороход! — воскликнул Пиппин.
— Он никуда не уходил, — возразил Арагорн. — Я и Скороход, и Дунадан, я одновременно принадлежу и Гондору, и Северу.
Они некоторое время курили в молчании, греясь на солнце. Леголас лежал неподвижно, глядя на небо и на солнце и тихонько напевая для себя, наконец он сел.
— Ну что, — сказал он, — время уходит, туман развеялся, если только вы, странный народ, не замените его своим дымом. А где же рассказ?
— Мой рассказ начнется с пробуждения в темноте, — сказал Пиппин. — Проснувшись, я увидел себя связанным в орковском лагере… Какой сегодня день?