— Какие новости с Севера, всадники Рохана?
Поразительно быстро и умело всадники остановили лошадей и повернули, рассыпавшись. Вскоре три товарища обнаружили, что вокруг них смыкается кольцо; всадники были и перед ними, и по сторонам, и сзади. Арагорн стоял молча, а остальные двое сидели, не двигаясь, и гадали, как повернутся события.
Без слов, без крика всадники неожиданно остановились. Лес копий был направлен на незнакомцев; некоторые всадники держали в руках луки, и стрелы уже лежали на тетивах. Потом один из них, высокий человек, гораздо выше остальных, выехал вперед; с макушки его шлема свисал конский хвост. Он приблизился, и острие его копья оказалось в футе от груди Арагорна. Арагорн не шевельнулся.
— Кто вы и что вы делаете в этой земле? — спросил всадник на общем языке Запада; речь его по манере и тону напоминала речь Боромира, уроженца Гондора.
— Я — Скороход, — ответил Арагорн. — Я приехал с Севера. Я преследую орков.
Всадник соскочил с лошади. Отдав коня другому, он извлек меч и встал лицом к лицу с Арагорном, пристально и не без удивления разглядывая его. Наконец он заговорил снова.
— Вначале я подумал, что вы сами орки, — сказал он, — но теперь вижу, что это не так. Вы плохо знаете орков, если решились на такую погоню. Они быстры и хорошо вооружены, и их много. Вместо охотников вы стали бы добычей, даже если сумели бы догнать их. Но в вас есть что-то странное, Скороход. — Он снова оглядел своими острыми глазами Следопыта. — Это не имя человека. И одежда ваша слишком странная. Откуда вы взялись? Выпрыгнули из травы? Как вы скрылись от нашего взгляда? Вы эльфы?
— Нет, — ответил Арагорн. — Только один из нас эльф — Леголас из Лесного королевства в отдаленном Чернолесье. Но мы пришли через Лотлориэн, и с нами — дары и милости его Владычицы.
На мгновение в глазах всадника удивление вспыхнуло с новой силой, но тотчас взор его стал холодным.
— Значит, в Золотом лесу и впрямь правит Владычица, о которой говорится в старых сказках! — воскликнул он. — Говорят, мало кто может избежать ее чар. Странные времена настали! Но если вы снискали ее расположение, значит, вы тоже маги и чародеи? — Он повернулся и холодно взглянул на Леголаса и Гимли. — Почему вы молчите? — спросил он их.
Гимли встал и прочно расставил ноги, руки его ухватили рукоять топора, глаза блеснули.
— Скажите мне свое имя, хозяин лошадей, и я скажу вам свое, — ответил он.
— Что касается этого, — сказал всадник и поглядел сверху вниз на гнома, — то чужестранец должен назвать себя первым. Но так уж и быть. Я Эомер, сын Эомунда, третий Маршал Риддермарка.
— Тогда слушайте меня, Эомер, сын Эомунда, третий Маршал Риддермарка! Гимли, гном, сын Глоина, должен предостеречь вас от глупых слов. Вы дурно говорите о той, чья красота превышает ваше понимание, и лишь слабый разум может служить вам оправданием.
Глаза Эомера сверкнули, люди Рохана гневно заговорили друг с другом и придвинулись ближе, нацелив копья.
— Я срубил бы вам голову вместе с бородой, господин гном, не будь она так низко от земли, — стал угрожать Эомер.
— Он не один, — молниеносно отреагировал Леголас, натягивая лук и накладывая стрелу на тетиву. — Вы умрете прежде, чем успеете нанести удар.
Эомер поднял меч, и все могло бы окончиться плохо, но Арагорн быстро стал между ними и поднял руку.
— Прошу прощения, Эомер! — воскликнул он. — Когда вы будете знать больше, чем сейчас, вы поймете, почему разгневали моих товарищей… Мы не несем зла Рохану — ни его людям, ни лошадям. Не выслушаете ли вы наш рассказ, прежде чем ударить?
— Выслушаю, — сказал Эомер, опуская меч. — Но чужеземцы в Риддермарке проявили бы мудрость, если бы в наши сомнительные времена были менее высокомерны. Вначале назовите мне свое истинное имя.
— Вначале скажите, кому вы служите, — потребовал Арагорн. — Вы друзья или враги Саурона, Властелина Тьмы из Мордора?
— Я служу только Повелителю Марки, королю Теодену, сыну Тенгела, — ответил Эомер. — Мы не служим власти Черной земли, но мы и не в открытой войне с ней; и если вы бежите от нее, то лучше вам оставить эту землю. На всех наших границах неспокойно, и мы под угрозой, хотя мы хотим только свободы, хотим жить, как жили раньше, оставаясь самими собой, не служа иноземцам, добрым или злым. В лучшие времена мы с радостью встречали гостей, но сейчас непрошеный чужеземец увидит, что мы быстры и жестоки. Кто вы? Кому вы служите? По чьему приказу вы охотитесь за орками в нашей земле?
— Я никому не служу, — ответил Арагорн Эомеру, — но слуг Саурона я преследую в любых землях. Мало кто из смертных знает об орках больше меня. Орки, которых мы преследуем, захватили двух наших товарищей. В таком крайнем случае человек, у которого нет лошади, пойдет пешком и не будет просить разрешения идти по следу. Не будет он считать и головы своих врагов, разве что мечом. Я не безоружен.
Арагорн распахнул плащ. Эльфийская одежда блеснула, и яркое лезвие Андурила засияло, как внезапная вспышка пламени.
— Эарендил! — воскликнул он. — Я Арагорн, сын Араторна, меня называют Элессар, эльфийский камень, Дунадан, потомок Исилдура, сына Элендила, из Гондора. Вот меч, который был разбит и скован вновь. Поможете вы мне или нет? Выбирайте быстро!
Гимли и Леголас в изумлении глядели на своего товарища: таким они его никогда не видели. Казалось, он стал выше ростом, в то время как Эомер съежился; в лице Арагорна они увидели отражение власти и могущества каменных королей. На мгновение Леголасу показалось, что белое пламя сверкает на челе Арагорна, как сияющая корона.
Эомер отступил на шаг назад и с благоговейным страхом посмотрел на него, а потом опустил взгляд.
— Действительно, необычные времена, — пробормотал он. — Сны и легенды оживают на глазах. Поведайте мне, господин, — сказал он, — что привело вас сюда? И каково значение ваших темных слов? Уже давно Боромир, сын Дэнетора, отправился на поиски ответа, и лошадь, которую мы дали ему, вернулась без всадника. Какая судьба привела вас с Севера?
— Судьба, которую мы выбрали сами, — ответил Арагорн. — И можете передать Теодену, сыну Тенгела: война ожидает его, война с Сауроном. Никто не может жить сейчас так, как жил раньше, и мало кто может сохранить то, что называет своим. Но об этих великих делах мы поговорим позже. Если будет возможность, я сам явлюсь к королю. Теперь у меня срочное дело, и я прошу вас помочь или, по крайней мере, сообщить новости. Вы слышали, что мы преследуем орков, захвативших наших друзей. Что вы можете сказать нам?
— Что вам не нужно больше их преследовать, — сказал Эомер. — Орки уничтожены.
— А наши друзья?
— Мы не видели никого, кроме орков.
— Это странно, — сказал Арагорн. — Обыскивали ли вы убитых? Не было ли тел, не похожих на тела орков? Они должны быть маленькими, детьми, на ваш взгляд; они не обуты, а одеты в серое.
— Там не было ни гномов, ни детей, — ответил Эомер. — Мы пересчитали всех убитых, собрали все оружие, потом сложили тела и сожгли их, как полагается по нашему обычаю. Пепел все еще дымится.
— Мы говорим не о детях и не о гномах, — сказал Гимли. — Наши друзья — хоббиты.
— Хоббиты? — удивился Эомер. — А кто это? Странное название.
— Странное название странного народа, — сказал Гимли. — Они очень дороги нам. Вероятно, вы слышали в Рохане слова, обеспокоившие Минас-Тирит. Они говорили о невысокликах. Эти хоббиты и есть невысоклики.
— Невысоклики! — рассмеялся всадник, стоявший рядом с Эомером. — Невысоклики! Это же маленькие человечки из старых песен и сказок Севера! Мы перенеслись в легенду или ходим по нашей зеленой земле среди бела дня?
— Возможно, и то и другое, — спокойно ответил ему Арагорн. — Ибо не мы, а те, кто придет за нами, сочинит легенды о наших днях. Зеленая земля, говорите вы? О ней тоже сложено немало легенд, хоть вы и ходите по ней среди бела дня.
— Время не ждет, — сказал всадник, не обратив внимания на слова Арагорна. — Мы должны торопиться на Юг, господин. Оставим этих чужаков с их выдумками. Или свяжем их и отвезем к королю?
— Спокойно, Эостен! — прикрикнул Эомер на своем языке. — Оставь меня ненадолго. Пусть эоред соберется на дороге и готовится скакать к Энтвейду.
Эостен, бормоча что-то, отошел и заговорил с остальными. Затем все они отъехали дальше, оставив Эомера наедине с тремя товарищами.
— Все сказанное вами очень странно, Арагорн, — сказал Эомер. — Но вы говорите правду, это ясно; люди Марки не лгут, потому их тоже нелегко обмануть. Однако вы не сказали всего. Не расскажете ли поподробнее о своем деле, чтобы я мог принять решение?
— Я вышел из Имладриса, как его называют в старых сказаниях, много недель назад, — ответил Арагорн. — Со мной был Боромир из Минас-Тирита. Я должен был вместе с ним идти в город его отца Дэнетора и помочь его народу в войне против Саурона. Но у отряда, с которым я путешествовал, было другое дело. О нем я не могу говорить вам сейчас. Нашим предводителем был Гэндальф.
— Гэндальф! — воскликнул Эомер. — Гэндальф Серый известен в Марке, но я должен предупредить вас, что его имя больше не служит залогом королевского расположения. Он много раз на памяти людей бывал гостем в нашей земле, приходя по своей воле. Он предвестник странных происшествий; некоторые говорили, что он приносит с собой зло.
И действительно, последний раз он появился летом, и с тех пор все дела пошли плохо. Начались неприятности с Саруманом. До того времени мы считали Сарумана своим другом, но Гэндальф пришел и предупредил нас о том, что Изенгард готовит внезапное нападение. Он сказал, что сам был пленником в Ортханке и с трудом бежал оттуда, и попросил нашей помощи. Но Теоден не пожелал его слушать, и Гэндальф ушел. Не произносите имя Гэндальфа громко в присутствии Теодена! Он разгневан. Ведь Гэндальф взял коня по кличке Обгоняющий Тень, лучшего из королевских коней, предводителя меаров, на котором может ездить только Повелитель Марки. Его предком был великий конь Эорла, знавший человеческую речь. И семь ночей назад Обгоняющий Тень вернулся, но король по-прежнему в гневе, потому что конь одичал и никого к себе не подпускает.