— Смеагол, — произнес он, — я еще раз поверю тебе. Похоже, что я должен так поступить, и судьба предназначила мне от тебя получить помощь, а твоя судьба — помогать мне, тому, кого ты так долго преследовал, преследовал со злыми намерениями. До сих пор ты верно служил мне и правдиво сдержал свое обещание. Я говорю «правдиво» и именно это имею в виду, — добавил он, бросив взгляд на Сэма, — потому что с тех пор дважды мы были в твоей власти и ты не причинил нам вреда. И ты не пытался взять у меня то, что однажды увидел. Но предупреждаю тебя, Смеагол, ты в опасности.
— Да, да, хозяин, — сказал Голлум. — Ужасная опасность! Смеагол весь дрожит при мысли о ней, но он не убегает. Он должен помочь хорошему хозяину.
— Я имею в виду не ту опасность, которую мы все разделяем, — возразил Фродо. — Я имею в виду опасность для тебя одного. Ты дал обещание на том, что называешь сокровищем. Помни это! Сокровище удержит тебя. Но оно и попытается сбить тебя с верного пути. Ты уже сбит. Только что ты проговорился об этом. Отдай его назад Смеаголу, сказал ты. Никогда не повторяй этого! Не позволяй этой мысли расти в тебе. Ты никогда не получишь его назад. Но желание овладеть им может привести тебя к горькому концу. Ты никогда не получишь его. В самом крайнем случае я надену сокровище, прикажу тебе прыгнуть в огонь, и ты должен будешь повиноваться. А моя команда может быть и такой. Поэтому берегись, Смеагол!
Сэм смотрел на хозяина с одобрением, но и с удивлением: что-то в его лице и в голосе показалось ему совсем незнакомым… Раньше ему казалось, что доброта господина Фродо так велика, что может ослепить его самого. Конечно, вместе с тем он считал господина Фродо самым большим мудрецом в мире (лишь за возможным исключением старого господина Бильбо и Гэндальфа). Голлум тоже, лишь с тем изменением, что его знакомство с Фродо было непродолжительным, смешивал его доброту со слепотой. Во всяком случае, эта речь Фродо привела его в замешательство и испугала. Он распростерся на земле и не мог проговорить ничего вразумительного, за исключением слов: «Хороший хозяин».
Фродо терпеливо ждал некоторое время, потом снова заговорил, на этот раз менее строго:
— А теперь, Голлум или Смеагол, как тебе угодно, расскажи мне о другом пути. Покажи, дает ли он надежду, которая оправдала бы изменение моих планов. Я тороплюсь.
Но Голлум находился в жалком состоянии, слова Фродо совсем уничтожили его. Было очень трудно уловить что-либо вразумительное между его бесконечным хныканьем, завываньем, перерывами, во время которых какое-то время он стал поспокойнее, и Фродо постепенно понял, что, если путешественник пойдет по дороге, которая уводит к западу от Эфел-Дуата, он придет к перекрестку дорог в кольце темных деревьев. Правая дорога пойдет к Осгилиату и к мостам через Андуин, средняя — поведет на Юг.
— Мы никогда не ходили по этой дороге, — проговорил Голлум, — но говорят, она тянется на сотни лиг, пока не увидишь большую воду, которая никогда не успокаивается. Там очень много рыбы, и большие птицы едят эту рыбу, хорошие птицы. Но мы никогда не были там, увы, нет! У нас не было такой возможности. И там дальше обширные земли, но говорят, Желтое Лицо там очень горячее и на небе редко бывают облака, а люди там злые и у них черные лица. Мы не хотим видеть эту землю.
— Нет! — сказал Фродо. — Но не сбивайся с пути. Куда ведет третья дорога?
— О да, да, есть и третья дорога, — ответил Голлум. — Это левая дорога. Она поднимается и поднимается, пока не войдет в Тень. Когда она обогнет Черную скалу, вы увидите это, неожиданно увидите это над собой и захотите спрятаться.
— Увидим это? Что — это?
— Старую крепость, очень старую, а теперь очень ужасную. Когда Смеагол был молод, очень давно, мы часто слышали рассказы о Юге. О да, мы слышали много рассказов по вечерам, сидя на берегах Великой реки, в зарослях ив, когда Река тоже была моложе, Голлум, Голлум. — Он начал всхлипывать и бормотать, а хоббиты терпеливо ждали. — Рассказы с Юга, — продолжал наконец Голлум, — о высоких людях с сияющими глазами, у которых дома подобны каменным холмам, король которых увенчан серебряной короной, рассказы о белом дереве — удивительные рассказы. Они строили очень высокие башни, и одна башня была серебряно-белой, и в ней находился камень, подобный луне, и вокруг этой башни стояли высокие белые стены. Да, много было рассказов о Лунной башне.
— Должно быть, это Минас-Итил, построенный Исилдуром, сыном Эарендила, — сказал Фродо, — это Исилдур отрубил палец Врага.
— Да, у Него было лишь четыре пальца на Черной руке, но и этого достаточно, — сказал Голлум, содрогаясь. — И он ненавидел город Исилдура.
— А что он не ненавидит? — спросил Фродо. — Но какое отношение к нам имеет Лунная башня?
— Ну, хозяин, там они были и там они есть: высокая башня, и белые дома и стены, но не хорошие теперь, не прекрасные. Он захватил их очень давно. Сейчас это ужасное место. Путники дрожат, когда видят его, убегают от его вида, избегают его Тени. Но хозяин должен будет пройти этим путем. Это единственный путь, кроме ворот. Горы там ниже, а старая дорога идет вверх и вверх, пока не достигнет темного прохода на вершине, и потом спускается ниже, ниже — Горгорот.
Голос его превратился в шепот, Голлум задрожал.
— Но чем это поможет нам? — спросил Сэм. — Разумеется, Враг все знает о своих горах, и та дорога охраняется так же надежно, как и эта. Ведь башня не пуста?
— О нет, не пуста! — прошептал Голлум. — Она кажется пустой, но на самом деле она не пуста. О нет! Страшные существа живут там! Орки, всюду орки, но и худшие, гораздо худшие существа. Дорога проходит как раз под башней и сворачивает к воротам. Никто не может пройти по дороге, чтобы они о нем не знали. Они в башне знают, молчаливые наблюдатели.
— Значит, ты советуешь нам проделать еще один долгий переход на Юг, чтобы оказаться снова в трудном положении, может, еще худшем, чем здесь?
— Нет, нет, — сказал Голлум, — хоббиты должны понять. Он не ждет нападения на том пути. Глаз его устремлен повсюду, но одним местам он уделяет больше внимания, чем другим. Он не может видеть все сразу, пока еще не может. Понимаете, он захватил всю землю к западу от Теневых гор вниз по Реке и теперь удерживает мосты. Он считает, что никто не может подобраться к Лунной башне, не выиграв битву у мостов или переправившись на лодках через Реку, а он бы знал об этом обязательно.
— Ты, кажется, много знаешь о Его делах и мыслях? — спросил Сэм. — Ты разговаривал с ним недавно? Или просто подружился с орками?
— Плохой хоббит, бесчувственный, — проворчал Голлум, бросая на Сэма гневный взгляд и поворачиваясь к Фродо. — Смеагол разговаривал с орками до того, как встретил хозяина, да, и со многими другими тоже: он путешествовал очень далеко. И то, что он говорит сейчас, говорят многие. На Севере самая большая опасность. Однажды он выйдет из Черных ворот, и этот день скоро наступит. Только по этому пути может пройти большая армия. Но за свою западную границу Он не опасается, и там есть молчаливые наблюдатели.
— Как просто! — не сдавался Сэм. — Мы должны постучаться в ворота и спросить, где дорога в Мордор. Или они слишком молчаливы? В этом нет смысла. С таким же успехом мы можем сделать это и здесь. По крайней мере, избавимся от долгого изнурительного пути.
— Не шутите этим, — свистел Голлум, — это не весело, о нет! Не забавно. Нет смысла вообще в стремлении идти в Мордор. Но если хозяин говорит: «Я должен идти, и я пойду», — значит, он должен испробовать какой-то путь. Но он не должен идти в ужасный город, о нет, нет. Здесь-то и поможет Смеагол, хороший Смеагол, хотя никто его не ценит. Смеагол снова поможет. Он найдет это. Он знает это.
— Что ты найдешь? — спросил Фродо.
Голлум скорчился, голос его снова перешел в шепот:
— Маленькую тропу, ведущую наверх в Горы, и потом лестницу. О да, очень длинную и узкую. И очень много ступенек. А потом, — голос его стал еще тише, — туннель, темный туннель. А еще потом ущелье и проход, высоко над главным проходом. Этим путем Смеагол проходил во Тьме. Это было много лет назад. Тропа могла и исчезнуть. А может, и нет, а может, и нет.
— Мне это совсем не нравится, — сказал Сэм, — уж слишком легко все получается. И если тропа еще сохранилась, она, конечно, тоже охраняется. Разве она не охранялась?
И в то время, когда он говорил это, он уловил или ему показалось, что он уловил зеленый свет в глазах Голлума. Голлум пробормотал что-то, но не ответил.
— Тропа не охранялась? — строго спросил Фродо. — И сбежал ли ты из Тьмы, Смеагол? Или тебе позволено было уйти, чтобы исполнить какое-то поручение? Так, по крайней мере, думал Арагорн, который отыскал тебя у Мертвых болот несколько лет назад.
— Это ложь! — просвистел Голлум, и злое выражение появилось в его глазах при имени Арагорна. — Он лжет, он всегда лгал обо мне. Я бежал, бежал сам. Мне было сказано отыскать мое сокровище, и я искал его, конечно, искал. Но не для Черного. Сокровище наше, говорю вам. Я бежал.
Фродо почувствовал, что в этом случае Голлум не так уж далек от истины, как можно было подозревать, и что он каким-то образом отыскал путь из Мордора или верил, что сделал это благодаря своей хитрости. Фродо заметил, что Голлум употребил слово «я», а это было признаком, что на какое-то мгновение в нем победила старая правдивость и искренность. Но даже если в этом пункте можно было доверять Голлуму, Фродо не мог забыть об уловках Врага. «Побег мог быть разрешен или организован и хорошо известен в башне Тьмы».
— Я спрашиваю тебя, — повторил Фродо, — охранялся ли этот тайный путь?
Но имя Арагорна привело Голлума в мрачное настроение. У него был вид оскорбленного лжеца, который единственный раз сказал правду или хотя бы часть ее. И он не ответил.
— Он не охранялся? — еще раз спросил его Фродо.
— Да, да, возможно. В этой стране нет безопасных мест, — угрюмо сказал Голлум. — Нет безопасных мест. Хозяин может попытаться или пойти домой. Других путей нет.