Он быстро ушел, оставив чужеземцев под бдительными взглядами своих товарищей.
Через некоторое время он вернулся.
– Следуйте за мной! – сказал он. – Теоден разрешил вам войти; но любое оружие, которое у вас есть, будь это просто посох, вы должны оставить у порога. Стражники его сохранят.
Темные ворота раскрылись. Путешественники цепочкой прошли мимо стражников. Они увидели широкую дорогу, выложенную большими плитами и ведущую на верх, к широким пролетам каменных ступеней. Много деревянных домов с темными дверями миновали они. Рядом с дорогой в каменном канале тек быстрый ручей с чистой водой, журча и всплескивая. Наконец они пришли на вершину холма. Здесь на зеленой террасе стояла платформа, из подножья которой вытекал ручей: источником его служило каменное изваяние лошадиной головы; под ней находился каменный бассейн, куда устремлялась вначале вода. Наверх вела широкая каменная лестница, на верху ее с обеих сторон были белые, высеченные из камня сидения. Здесь сидели другие стражники, положив на колени обнаженные мечи. Золотые волосы опускались им на плечи; солнце отражалось в больших щитах, ярко горели их длинные кольчуги; они казались выше обычных людей.
– Двери перед вами, – сказал стражник. – Я должен вернуться к своим обязанностям у ворот. Прощайте! И пусть повелитель Марки будет милостив к вам.
Он повернулся и быстро двинулся назад по дороге. Остальные поднялись по лестнице к высоким стражникам. Молча стояли они наверху, не произнося ни слова, пока Гэндальф не ступил на мощеную площадку над лестницей. Тут стражники неожиданно приветствовали путников на своем языке.
– Привет, пришельцы издалека! – сказали они и повернули мечи рукоятями к путникам в знак мира. Зеленые камни сверкнули в солнечном свете. Один из стражников выступил вперед и заговорил на общем языке.
– Я страж ворот Теодена, – сказал он. – И мое имя Гама. Я должен попросить вас сложить оружие, прежде чем вы войдете.
Леголас отдал ему в руки свой нож с серебряной рукоятью, лук и колчан.
– Берегите их, – сказал он, – потому что они из золотого леса и сама госпожа Галадриэль дала их мне.
Удивление промелькнуло в глазах человека, и он торопливо положил оружие к стене, как бы боясь притронуться к нему.
– Я обещаю вам, что ни один человек не притронется к нему.
Арагорн стоял в нерешительности.
– Я не хочу откладывать меч или доверять Андрил другому человеку, – сказал он.
– Такова воля Теодена, – сказал Гама.
– Я не уверен, что воля Теодена, сына Тенгела, пусть даже он повелитель Марки, должна возобладать над волей Арагорна, сына Арахорна, потомка Элендила.
– Это дом Теодена, а не Арагорна, даже если он король Гондора, – сказал Гама, быстро ступая к двери и преграждая путь. Меч в его руке теперь был обращен острием к путникам.
– Пустой разговор, – сказал Гэндальф. – требование Теодена беспочвенно, но бесполезно отказываться. У короля есть право требовать повиновения, разумен его приказ или неразумен.
– Верно, – сказал Арагорн, – и я выполнил бы приказ хозяина дома, будь это даже лесная хижина, если бы речь шла о другом мече, а не об Андриле.
– Каким бы ни было его название, – сказал Гама, – вы положите его, если не хотите в одиночку сражаться с воинами Эдораса.
– Не в одиночку! – сказал Гимли, трогая пальцем лезвие своего топора и мрачно глядя на стражника, как будто это было молодое дерево, которое Гимли задумал срубить топором. – Не в одиночку!
– Тише, тише! – сказал Гэндальф. – Мы же друзья. Или должны быть друзьями: если мы поссоримся, единственной наградой нам будет смех Мордора. У меня срочное дело. Вот по крайней мере мой меч, добрый Гама. Береги его. Он называется Глемдринг, и он сделан эльфами давным-давно. Позвольте же мне пройти. Идемте, Арагорн.
Арагорн медленно отстегнул меч и сам приложил его к стене.
– Здесь я оставлю его, – сказал он, – но советую вам не трогать его и никому не позволять его трогать. В этих эльфийских ножнах лежит меч, который был сломан и теперь сплавлен вновь. Тельчер первым изготовил его в древние времена. Смерть ждет любого человека, кроме потомка Элендила, обнажившего этот меч.
Стражник отступил назад на шаг и с изумлением посмотрел на Арагорна.
– Кажется, вы прилетели на крыльях песен из забытых дней, – сказал он. – Все будет, как вы говорите, господин.
– Ну, – сказал Гимли, – в компании Андрила мой топор может остаться здесь без стыда. – И он положил топор на пол. – а теперь ведите нас говорить с вашим хозяином.
Стражник стоял в нерешительности.
– Ваш посох, – обратился он к Гэндальфу. – Простите меня, но его тоже нужно оставить у двери.
– Глупость! – сказал Гэндальф. – Предусмотрительность – это одно, а невежливость – это совсем другое. Я стар. Если я не буду опираться на посох при ходьбе, мне придется сидеть здесь и ждать, пока Теоден сам не придет поговорить со мной.
Арагорн засмеялся.
– У каждого есть что-нибудь слишком дорогое, чтобы доверить это другому. Но неужели вы лишите старика его поддержки?
– Посох в руке колдуна может быть не просто опорой старости, – сказал Гама. Он с сомнением посмотрел на ясеневый посох, на который опирался Гэндальф. – Но в трудных случаях человек должен полагаться на свой рассудок. Я верю, что вы друзья и люди чести, у вас нет злых целей. Можете войти.
Охранники подняли тяжелый брус на двери и медленно повернули ее внутрь на петлях. Путники вошли. Внутри им показалось темно и тепло после чистого воздуха на холме. Зал был длинным, полным тени и полусвета; могучие столбы поддерживали очень высокий потолок. Тут и там яркие столбы солнечного света падали сквозь расположенные высоко в восточной стене окна. В башенке на крыше, через которую проходила тоненькая струйка дыма, было видно бледно голубое небо. Когда их глаза привыкли, путники увидели, что весь пол вымощен камнями множества цветов; извилистые руны и странные изображения видны были под ногами. Они увидели теперь, что столбы были покрыты богатой резьбой, тускло сверкавшей золотом. Множество шерстяных тканей висело на стенах, а по их широкому пространству двигались герои древних легенд, некоторые потускневшие от возраста. На одну из этих фигур падал солнечный свет – юноша на белом коне. Он дул в большой рог, и его желтые волосы развевались на ветру. Лошадь подняла голову, ее красные ноздри раздувались, как будто она ржала, учуяв воздух битвы. пенистая вода, зеленая и белая завивалась у ног юноши.
– Взгляните на Эорла Юного! – сказал Арагорн. – Так он ехал на битву на полях Келебранта с севера.
Четверо товарищей прошли вперед, мимо огня, ярко пылавшего в большом очаге в центре зала. Здесь они остановились. в дальнем конце зала, за очагом, у выходившей на север стены, был помост с тремя ступенями; посредине помоста стоял большой позолоченный трон. На нем сидел человек, настолько согбенный от возраста, что казался гномом; его волосы были белы и густы и большими прядями падали из-под тонкого золотого обруча, надетого на лоб. В центре лба сиял единственный белый бриллиант. Борода, как снег, лежала у него на коленях; но глаза его горели ярким светом, когда он взглянул на незнакомцев. Рядом с троном стояла одетая в белое женщина. У ног короля на ступенях сидел сморщенный человек с бледным мудрым лицом и тяжелыми веками, прикрывающими глаза.
Наступило молчание. Старик на троне не двигался. Наконец Гэндальф заговорил:
– Привет, Теоден, сын Тенгела! Я вернулся. Потому что надвигается буря, и все друзья должны собраться вместе, иначе их уничтожат поодиночке.
Старик медленно встал, тяжело опираясь на короткий черный посох с рукоятью из белой кости; и теперь путники увидели, что хотя он и согнут, он все еще был высок, а в юности должен был быть очень высоким и гордым.
– Приветствую вас, – сказал он, – если вы ждете приветствия. Но по правде говоря, сомнительно, чтобы вас встретили с радостью, мастер Гэндальф. Вы всегда были вестником горя. Беда следует за вами, как вороны. Я не хочу вас обманывать, когда я услышал, что Обгоняющий Тень вернулся без всадника, я обрадовался возвращению коня, но еще больше обрадовался отсутствию всадника; и когда Эомер принес известие о вашей гибели, я не горевал. Но новости издалека редко оказываются правдивыми. Вы пришли снова! И с вами придет еще худшее зло, чем раньше. Почему же я должен приветствовать вас, Гэндальф Ворон Бури! Ответьте мне.
Он снова медленно сел на трон.
– Вы говорите справедливо, повелитель, – сказал человек, сидящий на ступеньках помоста. – Не прошло и пяти дней, как пришло горькое известие о том, что Теодред, ваш сын, убит за западными болотами – ваша правая рука, второй маршал марки. У меня мало веры в Эомера. Мало людей осталось бы охранять ваши стены, если бы ему было позволено править. А теперь мы получили известие из Гондора, что на востоке зашевелился враг. И в такой час возвращается этот чужеземец. Почему в самом деле мы должны приветствовать вас, Мастер Ворон и Бури? Латополл назову я вас – приносящий плохие вести. И я уверен, что вы их принесли…
Он угрюмо засмеялся, поднял на мгновение свои тяжелые веки и взглянул на путников темными глазами.
– Вы считаетесь мудрецом, мой друг Змеиный Язык, и, несомненно, служите большой поддержкой своему хозяину, – мягко ответил Гэндальф. – Но двумя путями может прийти человек со злыми новостями. Он может быть создателем зла, но может также прийти, чтобы оказать помощь в трудную минуту.
– Это верно, – сказал Змеиный Язык, – но есть и третий тип: копающийся в костях, вмешивающийся в дела и горести других людей, питающийся мертвечиной и жиреющий во время войны. Какую помощь приносили вы нам, Ворон Бури! И какую принесли сейчас? Когда мы виделись в последний раз, мы помогли вам. Тогда мой повелитель предложил вам выбрать любую лошадь и уезжать, и в своей наглости вы выбрали Обгоняющего Тень. Мой повелитель был искренне опечален, но некоторые считали, что за избавление от вас это не слишком дорогая цена. Я думаю, что и на этот раз происходит то же самое: вы ищете помощи, а не предла