– На все у тебя ответ есть, – плюнул тот за борт, – вот только скажи, почему мы одни должны жизни свои ложить, а остальные по домам баб пялить?
– Я скажу. Потому что времени сейчас нет с архипелага войско собирать. И сил, которые потребуется погромить, будет больше, и прознать про поход могут, а там кровь, которую мы с тобой прольем, как бы не мелкой лужицей оказалась.
Хаген вторично плюнул за борт и, не проронив ни звука, перепрыгнул на свой корабль, подошедший по его жесту, за ним потянулись прочие корабельные хевдинги и авторитетные хольды, которых допустили до присутствия на данной производственной планерке.
– Тяжело вам, – хмыкнул сидевший за моей спиной вместе с Эбером седоусый Фредерик Керн. Парочка в ходе подготовки похода вызвалась добровольцами на мой корабль вместе со своими людьми, команды я набрал смешанными. Терять родичей было жалко, уже каждый был буквально невосполним, корабли с монолюдскими командами на данном этапе не вызывали доверия. Служащие нам люди хоть и запачканы кровью, но мало ли что может случиться, особенно если знающие люди или, возможно, даже совсем не люди начнут им обещать всякие золотые горы.
– Не сказал бы, – пожал я плечами. – Хаген к сожалению не дружинник, так что крики при обсуждении цели налета и особенно дележе добычи дело нормальное. Пусть орет, главное, чтобы в бою был надежен.
– А он надежен? – уточнил Эбер, судя по физиономии совсем не одобрявший царивших у нас зародышей демократии. Его в ходе налетов с подчиненными связывали исключительно экономические рычаги, поэтому слишком горластый критикан в такой ситуации рисковал просто улететь за борт.
– Мы родичи.
Далее уточнять он не стал.
Несмотря на ощутимо посвежевшую на вторые сутки погоду, путь до материка занял обычные четверо суток. К сожалению, берег встретил нас дождем, что создавало трудности с определением местоположения при сохранении скрытности, а поднявшийся к следующему утру довольно густой туман вообще лишил возможности это сделать. Чтобы не потеряться, корабли сбросили плавучие якоря и легли в дрейф, периодически показывая свое местоположение корабельным колоколом, у островитян уже имелась данная, как я счел, весьма полезная традиция. Колокола нас под блудняк и завели.
Честно сказать, это очень портит нервы, когда проявляющаяся из тумана тень внезапно оказывается корпусом совершенно постороннего, причем весьма крупного, драккара, который, видимо, тоже удивившись встрече начинает сходиться с тобой, требуя назвать себя. К нашему везению, кожаные пологи, защищавшие команду от дождя во время дрейфа, мы убрать еще не успели, команда кроме вахтенных всю ночь дрыхла, поэтому нас приняли за обычного торгаша.
Надо сказать, неизвестный кораблик действовал весьма напористо, сокращая дистанцию, пока под пологом, гремя металлом и лязгая ненормативной лексикой, орки и люди надевали доспехи. Последний окрик раздался, когда он был уже метрах в двадцати от нашего борта:
– Эй, ублюдки, последний раз спрашиваю, кто такие и откуда будете?
Морда в шлеме, задавшая вопрос, весьма жизнерадостно скалилась из грязной рыжей бороды, рядом торчало еще несколько голов в шлемах и без выражения такой же безмерной радости нашей встрече.
– Пираты? – поинтересовался я у Брана Эбера, уже натянувшего свой колонтарь и рассматривавшего подходивший корабль.
– Может быть, могут и рыцаря какого быть люди, даже королевские флотские вполне могут оказаться… Но торгашу на нашем месте от этого было бы не легче, кто бы там ни был. Мало ли из-за чего корабли в море исчезают. А вот товар их, не всегда.
Я толкнул локтем в бок как раз обрядившегося Фредерика:
– Выгляни и наплети им что-нибудь. Только шлем не одевай, ты и так выглядишь солидно. Доспех закрой плащом.
Мужик вынырнул из-под полога возле рулевого весла:
– «Лебедь» из Амлаха, идем туда же. А сами кто такие будете?
– Королевский флот, охраняем берега от захвативших острова орков, а праведных жителей Фейрина – от контрабанды – загоготал рыжебородый.
На корабле поддержали. Смех мне не понравился.
– Что везешь, купец? – Рыжий внезапно прекратил гогот.
– Кому положено в порту, узнают, – обрубил его вошедший в образ Керн.
– Грубишь, старик, а море такого не любит, – покачал головой рыжебородый. У меня возникло подозрение, что это действительно «оборотни в кольчугах», которые все-таки решили поработать над неизбежными в море случайностями касательно встретившегося в тумане корабля, и сшибки будет не избежать.
Так и вышло. Старый Фред даже ответить на наезд не успел, буквально через секунду рядом с кивнувшим куда-то в сторону рыжим появился тип с луком, который молча всадил Фредерику стрелу в грудь. Старый всхлипнул и завалился под рулевое весло, а на борт моей шнекки полетели абордажные крючья.
Последнее оказалось очень опрометчивым с их стороны, шестидесяти здоровенных лбов в доспехах в качестве добычи встретить они точно не ожидали. Ситуация нарисовалась прямо как в анекдоте про охотника, который медведя поймал, особенно после того, как мои бандиты и сами начали бросать кошки в ответ, пираты, получившие полновесный залп от вынырнувших из-под сброшенных пологов стрелков, не проявляли к стягиванию кораблей должного энтузиазма.
Однако на тот момент это меня не занимало. Как бы ни осторожничал я с бывшим кастеляном сэра де Мор, не доверяя ему, но лично мне старик нравился, поэтому стрела в его груди меня просто взбесила. Перчатка на руке плеснула огнем, кусок борта драккара просто испарился, и на корабле еще более истошно завопили люди. Далее я выхватил мечи и с мыслью «ну что же ты делаешь, придурок отмороженный» перепрыгнул на его борт через дыру, совершать свой очередной подвиг.
Ухмылки на роже рыжего уже не было, рука мерзавца до локтя представляла собой окровавленную головешку, рядом валялись два обгоревших трупа, двое живых пытались лежавшему и еле шевелившемуся рыжеволосому помочь, далее к корме виднелись какие-то тюки и человек сорок разномастно вооруженных пиратов, включая убитых и раненых залпом наших стрелков.
Первый из санитаров даже не дернулся, когда острие Черного меча пробило его затылок, а вот второй оказался весьма шустр, когда, даже не оглядываясь, в обороте секанул меня выхваченным из ножен коротким мечом поперек живота. К его несчастью, пластинчатый доспех – это не кольчуга, бригантина очень плохо рубится мечом. Несмотря на то, что удар заставил меня отшатнуться, малхус во второй руке никуда не делся и, когда противник вознамерился меня добить вторым ударом, осталось только развернуть корпус, направляя ответный. Голова противника, мелькнув бородой, улетела за борт, тело фонтанируя кровью из шеи, завалилось назад.
– Все на борт, быстро! Их мало! – истошно завопил я, сделав два шага вперед с попутным контролем рыжего уколом Черныша в горло, моим абордажникам нужно было место. Далее требовалось выжить примерно двадцать – тридцать секунд.
Верзила с огромной секирой в руках был очень силен и отвратительно подготовлен, боевой топор в его руках был слишком тяжел. Может быть, в строю, в прикрытии товарищей он и имел какие-то шансы, но один на один со мной схватка закончилась в две секунды, я просто шагнул вперед и отрубил ему кисть руки в запястье, топор улетел куда-то за мою спину, а сам верзила шарахнулся назад, споткнувшись о банку и небезуспешно попытавшись свалить пару товарищей.
Его сосед справа был опаснее, почти попав по моей голове. Черныш ушел секущим ему в ноги, он дернул щитом вниз, и малхус в моей левой руке развалил пополам его лицо.
Третий просто не успел отреагировать, когда тот же малхус, погасивший свою инерцию в ударе по товарищу, внезапно чиркнул его по горлу над обрезом щита после моего подшага к нему, внезапно сократившего дистанцию между нами. Оставшиеся пираты шарахнулись назад, впрочем, радость от такой оценки моей крутости была недолгой, чуть сзади слева обнаружился Бран Эбер, справа – братец Мика. Команда драккара была перебита буквально за пять минут, обороняясь от атаки с носа, они бы продержались куда больше, но после того как драккар притянули бортом к шнекке, численное преимущество сыграло свою роль. Попытка последних бросить мечи и сдаться оказалась неудачной, среди людей старый Фред пользовался немалым авторитетом, люди их и изрубили. Орки не препятствовали, я помешать не успел.
Тем не менее, несмотря на все попытки оставить меня без языка, из экипажа выжил один человек. Молодой человек лет семнадцати на вид получил по старому шлему на голове, при этом хотя шлем и лопнул, но голова уцелела. Потеря сознания спасла юношу от немедленной расправы, обнаружили его в ходе мародерства, и так как я был начеку, прирезать его уже не дал.
«Язык» оказался далеко не лучший, молодой человек мало того заикался и тряс головой вследствие сотрясения мозга, но еще и боялся нас до усрачки, впрочем, я совсем не тайны королевского двора у него пытался выпытать.
– Кто такие, откуда будете, какого демона на нас напали?
– Э-э-э, милостивый господин, не виноват я, это мастер Карл…
– Плевать мне кто виноват, кто такие и почему напали?
– Не убивайте меня, милостивый господин… – жертва допроса стекла на колени и заплакала.
– Вот мать твою… – Очень хотелось зарядить юноше в голову, чтобы прекратить поток слез, причем даже с ноги, я вполне обоснованно сомневался, что он бы так же плакал, рассматривая трупы команды оказавшегося бы на нашем месте купца или даже кончая пленных для привязки кровью, чтобы не разболтал о данной маленькой морской шалости.
Возникший рядом Мика выдал молодому человеку пощечину, взял за подбородок и злобно оскалился, пугая запахом нечищенных зубов:
– Слышишь меня, ублюдок? Отвечай, быстро, душу выну, сволочь!
– Слышу, господин… – завизжал парень и обоссался. Матерящийся Мика шарахнулся в сторону, вокруг заржали. Кто-то метко плюнул пленному на макушку, что вызвало еще один взрыв хохота.
– Ну коли слышишь, скажу ровно один раз, – это в разговор включился уже я. – Либо ты отвечаешь на мои вопросы без крика, мольбы и соплей, либо я у тебя прямо сейчас с живого сниму шкуру.