***
Сквайр оказался рослым мордатым мужиком лет тридцати пяти, с килограммами этак двадцатью жира на брюхе и заднице и был отличным примером манкирования благородным сословием своим служебным долгом. А именно представителем благородной семьи пользующимся всеми плюсами своего положения и по мере возможностей избегающего минусов. А если конкретно, то всячески уклоняющегося от посвящения в рыцари, что дало бы герцогу гораздо больше прав на распоряжение его временем и исполняемыми обязанностями, чем он имел сейчас.
До самых веселых фишек, в конце концов, смертельно надоевшей Англии Столетней Войны тут пока еще не дошло, но процент хитрожопых подданных от этого меньше не был. Под конец Столетки англичане посвящали джентри в рыцари фактически насильно, определяющим критерием чего служил годовой доход с поместья владельца. Законно отправить не посвященного в рыцари джентльмена на войну, без его на это прямого согласия в Английском Королевстве было довольно таки проблемно. Апогеем такого уклонения от «исполнения кровавого» долга стало анекдотичное противостояние богатого юриста и члена парламента Джона Пастона с Его Величеством королем Эдуардом IV. Последний оказал первому великую честь, лично возжелав произвести того в рыцари. Чего, однако, сделать не удалось, поскольку Пастон нагло проигнорировал два королевских письма с требованиями прибыть в Лондон на церемонию посвящения, появившись там только после третьего, с недвусмысленной угрозой «заплатить жизнью», если и на этот раз не появится. В Лондоне Пастона, разумеется, встретили гостеприимно распахнутые двери кутузки и за свою непочтительность он был вынужден выплатить большой штраф, но от рыцарства всё-таки отбоярился и король лишней власти над ним не обрел.
В ходе боя оставшемуся без шлема Хорни вертикальным ударом отрубили ухо и рассекли дельтовидную мышцу, остановив кровь методом прижигания головней. Несмотря на ярко выраженное желание к сотрудничеству клониться от подпаливания ног бедняге тоже не удалось, да и подвесили его над пламенем на связанных за спиной руках. Короче говоря, в итоге живодер Хаген предоставил мне эталонную картинку жертвы полевого допроса: морщащегося от боли при каждом движении окровавленного типа с безвольно опущенными руками и распухшей мордой, покрытой сгустками запекшейся крови в рваной и залитой кровью одежде. «Камчатский загар» на голых ступнях в глаза не бросался.
Этот человек по ряду признаков мне не понравился, а с учетом его инвалидности использовать его вообще не имело смысла. Впрочем, даже останься он цел и невредим, я бы трижды подумал, стоит ли с ним работать. От общения с дерьмом с моей работой уклониться явно не удастся, но вот его процент и соответственно миазмы в своем окружении вполне можно регулировать.
В конце концов, это только на меня разведчики работают, на врага презренные шпионы. А если кто из этих презренных пашет на эльфов, то они презренны вдвойне, поскольку продают не только свое государство, но и всю человеческую расу в целом, мерзавцы.
Всех под нож!!! Всех убью, один останусь!
Да я можно сказать груз онкологической хирургии человечества на свою душу свалил! За что оно, человечество, мне по гроб жизни должно будет. И пусть только попробует не заплатить!
– Командуй, пусть тащат его вниз, и сам к нам присоединяйся, – скомандовал я, направляя свои стопы в темницу. В принципе мог бы и сам свиснуть конвоиров, но строптивый Хаген без этого перебьется. Для начала это очень политически неправильно, прыгать через головы прямых командиров отдавая приказы их подчиненным. Во–вторых, если мне нужна дисциплина, начинать нужно с себя и, разумеется, первых лиц, одно из которых в данном случае вынуждено мне подчиниться на глазах большого числа зрителей.
Пытать несчастного не пришлось, уговаривать и распинаться тоже. Хорни опрометчиво поверил в жизнь. Для того чтобы его передо мной охватил словесный понос хватило ровно одной фразы:
– Я слышал, у тебя есть, что мне сказать? Рассказывай. Все что ты знаешь и без утайки. Иначе с этой дыбы тебя отволокут, а не в камеру в могильник.
Впрочем это была моя ошибка ошибку. Перебрав с угрозами, полезную информацию пришлось буквально намывать в потоке дерьма. Перепугавшийся Хорни напропалую врал, вываливая все сплетни которые слышал, щедро разбавляя их своей сомнительной дедукцией. И надо сказать что такой словесный поток от допрашиваемого Хагена не удивил.
– Край, дай я зарежу этого барана? Пользы от его рева никакой. Все, что от него было полезного, он мне еще на суку высказал.
– Я склонен согласиться с твоим предложением, но давай дадим нашему другу шанс! – Хмыкнул я. – Сейчас настало такое время, что воспитательное значение должна иметь любая смерть!
Хаген хрюкнул, оценив юмор. Видимо тоже решил, что настал удобный момент, чтобы наладить наши взаимоотношения. Я мысленно отметил, что надо нам с ним сегодня будет напиться и окончательно решить наши разногласия. А человечек в камере посидит, подождет коллег по несчастью, которых нам сегодня сдал. В конце концов, его судьба уже решена и откровенность ей нисколько не поможет. Человечек перед нами был плесень. Существо общего употребления. Может быть, довольно полезен пока ты в силе, и с огромным удовольствием сдерет с тебя шкуру на сувениры новому хозяину, стоит тебе ослабнуть. Учитывая неминуемые проблемы с будущей дележкой власти в нашем квартете, во избежание провокаций и стравливания между собой таких тварей в нашем окружении надо подчищать заранее. Как бы они не попытались изобразить свою полезность.
Вон, полковник Зубатов в свое время сразу понял,кто кем виляет в делах Департамента полиции с товарищем Евно Азефом, но, к сожалению, над ним нашлись люди, считающие себя куда умнее этого профессионала. В результате, этот «агент охранки» помимо слива своим кураторам не понравившихся ему чем–то борцов с режимом до всего первого состава ЦК партии социалистов-революционеров включительно, сливал и самим борцам своих завербоваванных спецслужбами и раскрываемых перед ним по оперативным соображениям коллег, зарабатывая реноме прозорливого борца с провокаторами. В апогее своей суровой работы, всё это время будучи платным секретным агентом Департамента полиции, приняв участие в убийствах министра внутренних дел и шефа корпуса жандармов В. К. Плеве, генерал-губернатора Москвывеликого князя Сергея Александровича, Петербургского градоначальника В. Ф. фон дер Лауница, главного военного прокурора В. П. Павлова и ряда других важных лиц.
Основной юмор судьбы этой мерзкой шельмы был в том что всю свою полную гнили жизнь он только работал исключительно на себя самого. Имея в самом грязном смысле этого слова одновременно и своих друзей социалистов–революционеров и царскую охранку. Никакой моральной дилеммой «эсеровского Штирлица в царской охранке» там никогда и не пахло. Человек с удовольствием плавающий в липучей и вонючей субстанции банально зарабатывал себе на жизнь и строил карьеру всеми способами, что были в его распоряжении. Достаточно хорошую надо сказать жизнь. И, главное, жизнь, которая ему очень нравилась, в которой это существо чувствовало себя незаменимым, чувствовало свою власть над окружающими, до их жизней включительно. Став благодаря попустительству курирующих его сотрудников Департамента полиции Российской Империи отвратительной мерзостью, только внешне похожей на человека. На фоне совсем не блещущих моралью и человеческими качествами революционеров эпохи это было действительно достижением.
***
Так как нормальный купец в гущу боевых действий добровольно никогда не сунется, самый простой и очевидный способ связи агентуры противника с своим руководством на данном уровне развития общества у врага определенно отсутствовал. На месте «Надзирающих» Серебряных Драконов, других Домов эльфов и людских государств я бы вообще приказал уцелевшей агентуре полностью заморозить свою деятельность до стабилизации обстановки на архипелаге.
Напуганный орками враг почему-то со мной не согласился. Похоже, возможность подарить оркам как место базирования и без их присутствия сидящий у соседей в печенках архипелаг, какого-то стратега Драконов совершенно не устраивала. На несколько секунд меня откровенно потешила мысль, что длинноухие тоже считают реальным привлечение местных кадров к орочьим грабежам.
А вот форсирование работы по созданию подполья с их стороны стало глупостью. Вокруг война, несколько лет торговля с архипелагом будет весьма хилой, зарубежное присутствие ничтожным, соответственно добывать и пересылать информацию, не говоря уж о том что вербовать информированные источники взамен потерянных будет очень сложно. Если конечно мы не зажремся, и мышей ловить не перестанем.
Без инициативников, не дай бог, включая аналоги полковника Пеньковского из местных кадров, вряд ли обойдется, конечно, но даже от них вред можно свести к минимуму благодаря грамотным режимным мероприятиям. Сейчас же, использовать остатки раскинутой до вторжения разведсети для разведывательного обеспечения местных партизан, это все равно, что забивать гвозди золотыми слитками. Забить гвоздик то конечно можно, только умный человек использует для этого молоток, поскольку слиток вскоре будет потерян.
Однако эльфы превзошли все мои ожидания. Наш крысоватый сквайр получил в числе прочих агентов эльфов лично от «второго помощника консула» задачу организации партизанского движения на острове. Точнее, если можно так выразится, налаживания взаимодействия с патриотически настроенными местными жителями и остаточными группами войск Герцога с созданием из них сети Сопротивления захватчикам. Собственно, для этого после поражения аборигенов Хорни Байера на острове и оставили. Если совсем точно, попытались оставить.
Разумеется, ублюдок приказа ослушался и свинтил вместе с герцогом. Кончилось тем, что тот самый Эвниссиэн поставил сквайра на колени, прижал кинжал к его глазу, и уже совсем было вознамерился его выковырять, но Хорни удалось куратора убедить в своих муках совести, осознании им ошибки и готовности искупить вину.