Шнырь взял на заметку: можно подкинуть ей мышь или паука, даже обоих сразу – во будет потеха.
– Я живу в Аленде уже четыре года, но, кажется, до сих пор не все в вашей жизни понимаю, – произнесла песчаная ведьма после некоторого раздумья. – Я боюсь того, что опасно, а вы здесь боитесь чего попало, но иногда не замечаете по-настоящему опасных вещей.
– Так это же гнупи…
– Между прочим, он помог мне отбить тебя у этих… у этой падали.
– Ой… – мягкое округлое лицо Флаченды, опухшее от слез, болезненно скривилось, как будто она успела позабыть о том, что с ней случилось, а теперь вспомнила. – Ты их правда что ли убила?
– Да. Что еще можно было сделать?
– Ой, не знаю… Я бы не смогла…
– Я могу. Хотя убивать неприятно, если ты об этом.
Дальше разговор пошел о том, куда податься Флаченде: она хныкала, что хочет домой, а Хеледика рассудительно возражала, что нельзя, потому что всех участниц сборища на Гвоздичной площади будут искать, она и сама попадется, и своих домашних в неприятности втравит, ей теперь нужно прятаться.
Та снова расплакалась, а Шнырь смотрел на нее и дивился: то борьбу ей подавай, то куксится и слезы льет – одно название, что ведьма. Другое дело Хеледика – не моргнув глазом убьет или околдует, пусть и выглядит тихоней.
Хотя с господином Тейзургом ей не сравниться: господин из чего угодно такой театр устроит, что все ладоши отобьешь ему аплодировать! Уж он бы тут всласть поиграл и покуражился… Это как с подарками: ежели представить, что тебе вручают одно и то же, завернутое в простую белую бумагу или в разноцветную, с узорами, блестками и занятными картинками – сразу поймешь разницу.
А Крысиный Вор, дурак такой, выбрал скучную песчаную ведьму. В месяц Чайки, когда они вернулись с юга, и рыжий в кошачьем облике хоронился по чердакам – еще до того, как Дирвен затеял всю эту бучу и стал королем – господин однажды выпил в одиночестве две бутылки вина и грустно сказал: «Вообрази, Шнырь, этот мерзавец предпочел мне Хеледику…» «Да уж как есть мерзавец! – с негодованием отозвался верный Шнырь, всей своей зловредной душой болевший за господина. – Так бы его и поколотил, вот честное слово, поколотил бы! И за свою крыску, и за то, что с вами знаться не хочет…»
Он много в чем не понимал Крысиного Вора, а тут и подавно: водиться надо с тем, с кем интересней, правда же?
По части пряток Кем был специалистом: пришлось научиться, когда скрывался в Абенгарте от Надзора за Детским Счастьем. Хотя у Зомара тоже ого-го какой опыт, он родился в Исшоде, где заправляет волшебный народец, а потом его забрал с собой командированный маг Ложи. Он умел смотреть на окружающий мир с точки зрения дичи, которая прячется от хищников и просчитывает все варианты спасения. Сколько раз уже вычислял, где у Кема схрон. Но застукать врасплох не смог, потому что у Кемурта висит на шее «Оберег Таль».
За ним-то Зомар охотился. Ничего личного, просто ему нужен амулет, ограждающий своего хозяина от власти Повелителя Артефактов.
Оказалось, это чистая правда, что те, кто не присягнул Дирвену, больше не могут управлять амулетами. У него все под контролем, без его дозволения артефакты не работают. Единственное исключение – «Оберег Таль»: словно хлещет дождь, а тебе хоть бы что, ты под зонтиком. Роговой кружок на позеленелой бронзовой цепочке позволял Кему распоряжаться своим арсеналом независимо от самозваного королевского величества.
Он установил это опытным путем еще до встречи с Зомаром и Нелодией. Когда мелькнула такая догадка, забрался на пустой чердак и начал экспериментировать: выложить один из амулетов, отойти подальше и посмотреть, что будет… Настала очередь подвески, которую отдала ему похожая на Таль девчонка в обмен на три порции мороженого, и арсенал разом «сдох». Бегом вернулся, схватил подвеску – артефакты снова ожили. У каждого амулета есть название, и он назвал эту штуку «Оберег Таль».
Главное, держи свое преимущество в секрете, не то за тобой будет гоняться полгорода. Но однажды он заступился за парня с девушкой, на которых напал амуши, и спалился, как последний дурак.
Долговязое пугало в балахоне с нашитыми где попало пуговицами и громадной шляпе, украшенной букетом тряпичных роз, приплясывало вокруг загнанной парочки и глумливо хихикало, лицо у него было, как у мумифицированного трупа, но при этом подвижное, словно перчаточная кукла на руке у кукольника-виртуоза. В когтистых желтоватых пальцах амуши вертел ржавый ножик, уже успел и одежду на своих жертвах располосовать, и с дюжину порезов нанести. Доставалось главным образом девушке, тварь словно дразнила ее спутника: ну что, не можешь защитить? И не сможешь, и не надейся…
Кемурт впервые в жизни выдержал настоящий бой насмерть – и победил. Пригодились боевые артефакты, которые он успел накупить по бросовой цене у бывших амулетчиков Ложи.
Все произошло в укромном закоулке, свидетелей не было. Тяжело дыша, он прислонился к грязной стене с покарябанным обережным орнаментом.
Противник лежал на мусорной куче, словно обгорелое огородное пугало, выкинутое хозяевами: можно было подумать, что он давно уже мертвый. Его жертвы молча смотрели на своего спасителя.
Смуглый горбоносый суриец, худой, жилистый, ловкий. В ходе драки он использовал приемы рукопашного боя и простого бандита одолел бы, однако напавшая тварь владела магией, это сводило на нет его шансы. Сероглазая девушка, явно ларвезийка, темно-русые волосы до плеч слегка вьются, всклокоченная челка слиплась от крови – лоб порезан, и на щеках кровоточат неглубокие порезы. Должно быть, из волшебниц: обыкновенные барышни заплетают длинные волосы в косу или укладывают в прическу. Магичка или амулетчица, была бы ведьмой, смогла бы дать отпор. Оба одеты скорее по-походному, чем в обноски, но теперь им придется отстирывать заляпанные кровью куртки и зашивать прорехи – дело поправимое, главное, что живы остались.
– У меня есть лечебные амулеты, чтоб остановить кровь, – предложил Кемурт вместо того, чтобы молча свалить оттуда. – Погодите, сейчас достану…
Эти двое смотрели недоверчиво, но помощь приняли: что им еще оставалось?
– Из-за амуши у тебя будут неприятности, – заметил парень. – Эти твари на королевской службе. Пронюхает об этом Дирвен, и конец твоим амулетам.
Тут-то Кем и свалял дурака, да так, что Ланки на своих воровских небесах презрительно ухмыльнулся и плюнул с досады. Потому что пусть ты не интриган, как Эдмар, зато логик, а для логика взять и брякнуть: «Не присягал я ему, я с моими амулетами сам по себе, у меня оберег для этого есть», – непростительный промах. Нет бы вывернуться: «Ну да, конец, но я же не мог пройти мимо…» – потом проводить их в безопасное место и сделать ноги. А он еще и поклялся богами и псами, когда новые знакомые сходу не поверили. Вот и нарвался.
Девушка подобрала, отряхнула и повязала втоптанный в грязь платок, который сдернул с нее амуши. Истосковавшийся по компании Кемурт подумал, что хорошо бы им держаться вместе, маленькой шайкой, так и еду проще добывать, и противостоять всем напастям. Эти ребята ему понравились. Про Зомара Гелберехта он слышал – один из самых крутых амулетчиков Ложи, хотя и не такой крутой, как Дирвен. Нелодия в прошлом году окончила Магическую Академию и готовилась стать магом-лекарем.
Теперь они были никем, ютились на складе у сурийского торговца, занимаясь уборкой за кров и скудную кормежку. Родители Нелодии жили в провинции, далеко от Аленды, здесь у нее родственников не было. А родителей Зомара растерзали и съели амуши – это случилось в Исшоде, давно, когда он был маленьким. На службе у Светлейшей Ложи он прикончил без счету этих тварей. Тот, который напал на них с Нелодией, узнал его и хотел отомстить – прошлым летом амулетчик убил его любовника, гонявшегося за Орвехтом и Зомаром вместе с другими слугами Лормы. Так и сказал, когда заступил им дорогу в замусоренном проулке: если б не твоя вина, я бы, может, и не тронул вас, пеняй на себя, сперва твоя девка сдохнет у тебя на глазах, а вслед за ней ты. Вмешательство Кема похоронило его планы, заодно с самим мстителем.
Они как будто подружились, но на второй день Зомар завел речь о его обереге: позволь посмотреть, давай проверим, смогу ли я тоже им воспользоваться… Кемурта насторожил блеск его глубоко посаженных темных глаз. Посмотреть не позволил и тем же вечером исчез, не попрощавшись. Зомар его выследил, начал уговаривать: лучше отдай мне, я ведь боевой амулетчик, смогу действовать эффективней, я буду защищать Нелодию и тебя, ты от этого только выиграешь, бои с нечистью – моя специализация… Так-то оно так, но Кем все равно не хотел расставаться с «Оберегом Таль». Он, конечно, дурак – раз проболтался – но не настолько же!
Теперь он прятался и от амуши – вдруг те уже в курсе, кто разделался с их соплеменником – и от угрюмого целеустремленного Зомара. Ночевал, где придется. Пропитание тоже добывал, где придется, вор-амулетчик в большом городе с голоду не пропадет. Подумывал о том, чтобы хоть пешком добраться до Абенгарта: там дедушка с бабушкой, раньше он с ними переписывался, корреспонденция доставлялась через принадлежащую Тейзургу торговую компанию, но после того, как объявился «Властелин Сонхи», связь пропала. Как они там, все ли с ними в порядке… Единственное, что до сих пор держало его в Аленде – мысли о Таль: найти бы ее и забрать с собой. Или просто повидаться, поговорить… Даже если она совсем не та, за кого себя выдавала, и выглядит не так, как ему запомнилось.
– Гляньте, судари, на тот забор – на нем ваши кишки болтаются! А яйца лежат во-о-он там под кустиком, а руки-ноги раскиданы по всему радиусу поражения, а головы на клумбе…
– И печально смотрят друг на друга, – ухмыльнулся Тейзург.
– Именно так, сударь. Только вы лучше не зубоскальте, а подумайте о том, что если б у нас был настоящий подрыв, все вышло бы в точности так, как я сказал. У вас, сударь, есть хотя бы самая малость воображения, чтобы это себе представить?