Он сделал еще несколько шагов, но координация нарушилась, руки и ноги болтались, цепляясь друг за друга. Он споткнулся и стал падать, как при замедленной съемке. Он приземлился на колени, выставив ладони вперед, от удара о землю по телу прошли вялые судороги. Он закашлялся, и на земле перед глазами расплылось кровавое пятно. Ничего ужаснее ему в жизни не доводилось видеть, он был так ошеломлен, что не успел испугаться по-настоящему.
Подняться Терри не смог и рухнул на землю. Боли не было, он только сильно ослабел и не мог встать. Он почувствовал, как из спины вытаскивают нож, как его тело переворачивают.
Ничего этого он не хотел. Оказавшись на спине, он стал задыхаться. Он пытался сказать об этом французу, но ничего не получилось, он только слабо кашлянул, кровь пошла сильнее. Она была ярко-красная, вся в пузырьках, почти пенилась, кажется, это опасно.
Француз приподнял его и куда-то поволок, стало легче. Через минуту они оказались у «форда», француз оставил его лежать на земле. Потом он снова поднял Терри и затолкал его на заднее сиденье.
Терри уставился на те разрушения, которые он причинил машине, когда выбирался из багажника, а сейчас и кровь текла прямо на сиденье. Роджер здорово разозлится на него. Француз запихнул в машину его ноги и с грохотом захлопнул дверь. Терри было снова закашлялся, но оказалось, что у него больше нет на это сил. Краски мира блекли, звуки становились все глуше.
С третьей попытки француз завел двигатель и подтолкнул машину с берега вниз. Терри чувствовал, что куда-то движется со спущенным колесом, но определить, куда и зачем, он уже не мог. Француз поддал газу и выпрыгнул из машины на ходу, этого Терри уже не почувствовал.
Он ощутил толчок и осознал, что это значит, когда увидел, как воды Брира вливаются в щели багажника. Только Терри казалось, что это не воды Брира, а морская вода, зеленая, холодная и соленая, и он произнес: «Так вот как это происходит, Стив?» И Стив сказал: «Успокойся, Терри, тебе не будет больно». И когда вода поднялась и начала заливать ему лицо, из глубин появилась рука, которая крепко ухватила его. «Пора», — сказал Стив, и вдвоем они шагнули за дверь, в кромешную тьму.
Даниэль стоял на мосту и наблюдал, как машину заливает вода и она уходит на дно посередине канала. С прощальным всплеском скрылась крыша, вода потемнела от ила, взбаламученного со дна.
Он уничтожил следы шин на набережной, потом проделал то же самое с пятном крови там, где Терри упал и закашлялся. Потом он пошел к «саабу», на ходу насвистывая. Англичанина он упустил, но длинноволосый стал чем-то вроде премии, так что время он потратил не зря.
Проезжая по мосту, Даниэль чуть притормозил. Внизу ничего не было заметно. Какой-нибудь лодочник, проплывая по этому месту, наверное, наткнется на машину, но к тому времени, когда они достанут ее из реки и найдут парнишку, Даниэль будет уже далеко.
С тобой, англичанин, мы встретимся в следующий раз.
И в следующий раз я постараюсь опередить тебя!
Глава 28
Джим и Рашель остались ждать в Беллегарде. Тем временем Роджер на поезде добрался до Женевы, взял напрокат машину и вернулся за ними. У машины были швейцарские номера, поэтому на границе их не остановили, только махнули рукой, чтобы они проезжали дальше. Поначалу Джим не задумывался над тем, куда они едут, а потом было уже слишком поздно, к тому же Рашель задавила его своими аргументами. Сам он предпочел бы ехать куда угодно, лишь бы не в ту страну, где ему угрожает реальная опасность, но Рашель настояла на том, что единственно верный путь — свести его с адвокатами, которые настроены против компании после судебного разбирательства по поводу проекта «Апрель». В их конторе он сможет дать письменные показания под присягой о том, что с ним произошло. Файлы проекта «Октябрь» послужат подтверждением, этого будет достаточно, чтобы организовать процесс, убийственный для компании «Ризингер-Жено». Возможно, Вернер Ризингер сумеет избежать тюремного заключения, но Рашель надеялась, что международное давление поможет добиться его исключения из числа членов правления. Нынешняя структура управления полетит к черту, акционеры начнут паниковать. Тогда они с Роджером отправятся в Брюссель и потребуют возврата имущества Жено, ссылаясь на незаконные действия Вернера Ризингера.
— Хорошо, — сказал Джим. — Надеюсь, что все сложится именно так, но меня сейчас беспокоит собственное ближайшее будущее.
— Ни о чем не беспокойся, — сказали ему.
Они поселились в отеле «Базель-Хилтон». У номера, который они получили, было много преимуществ перед фермой в Брире: ковры лучше, сквозняков меньше, к тому же обслуживание в номерах. Но по другую сторону зеркальных окон простирался Базель, и Джим больше не испытывал желания побродить на свежем воздухе. С высоты девятого этажа он смотрел на Аахенграбен, наблюдая, как мимо проезжают трамваи, направляясь к конечной остановке на площади. Там за стеклом были те, кто знал его, а он не мог даже сказать, сколько их.
— Я думал, деньги кончились, — сказал он Рашель чуть позже.
Некоторые швы не рассосались, и она вытаскивала нитки с помощью щипчиков для бровей и дамской бритвы.
— Как мы оплатим все это?
— Никак. — Рашель действовала осторожно, не причиняя ему боли. — Мы попросим все записать на счет, а потом улизнем.
— Однажды я с друзьями попытался проделать такое в китайском ресторане. Шеф-повар выгнал меня, размахивая мясницким ножом.
— Значит, ты не так взялся за дело.
Этой ночью он осмотрел спину с помощью зеркала в спальне, как когда-то в мотеле. Новый шрам был длиной в три дюйма, свежие швы придавали ему сходство с молнией. Кожа вокруг побаливала, в остальном все было в порядке. Джим ночевал в меньшей из двух спален, в другой поместились Роджер и Рашель. Джиму показалось, что это несколько нарушает традиции, но в конце концов они все же родственники. При мысли об этом он испытывал неловкость. Пока Рашель занималась микрохирургией, Роджер с головой ушел в распечатку с дискеты, которую они получили днем в офисе гостиницы. На следующее утро к завтраку он все еще был занят. Похоже, он работал всю ночь, подумал Джим.
Завтрак привез на тележке маленький египтянин-рассыльный в бесформенном серо-голубом жакете. Его сопровождал младший помощник управляющего лет двадцати с небольшим, который был так очарован Рашелью, что врезался в стену на обратном пути.
— Ешь, не стесняйся, — сказала Рашель, когда дверь за ними закрылась. — Нужно, чтобы ты был в хорошей форме.
— Стараюсь, как могу, — заявил Джим.
Хотя его швы зажили, он пока не чувствовал в себе сил энергично взяться за какое-нибудь дело.
— Твоя надежность как свидетеля значительно возрастет, если ты не будешь походить на скелет. Как думаешь, почему прошлой ночью нам пришлось прятать тебя от портье?
— Из чистой любви к приключениям?
— У нас и так приключений больше, чем достаточно. — Она приподняла крышки с блюд и посмотрела, что было под ними. — Я собираюсь попросить портье, чтобы он прислал кого-нибудь из магазина мужской одежды с образцами. Покажешь, какой у тебя вкус, Джеймс. Сейчас ты выглядишь таким образом, что я не стала бы тебе верить, скажи ты мне, который час.
Он спросил, когда они собираются к адвокатам.
— Завтра. Нам с Роджером прежде нужно кое-что сделать.
Стоя у него за спиной, она прикоснулась к плечу и произнесла с нежностью, происхождения которой он не понял:
— Отдохни хорошенько, Джеймс. Тебе предстоит здорово поработать.
Вернувшись в Базель, Питер Виверо занял квартиру, которая находилась на выезде из города, в пригороде. Если бы его спросили, он не смог бы с точностью сказать, был ли его адрес в файлах, относившихся к проекту «Октябрь». Но адрес там был, ему просто не повезло.
Обычно дорога до дома занимала не больше получаса, но бывали дни, когда времени уходило в два раза больше. Сегодня был как раз такой день, на дороге была пробка, машины еле ползли, потому что в восточном секторе кольцевой дороги произошла авария, во время которой была разлита кислота. Болела голова, отчасти от напряжения, но в основном от выхлопных газов, попадавших в салон машины. Полицейские в кислородных масках жестами показывали, чтобы он проезжал быстрее. Холодный воздух немного помог, но полчаса, проведенных на спине в темной комнате, помогли бы еще больше.
Он припарковал машину на обычном месте и выключил двигатель. За ним было закреплено постоянное место в гараже под домом, но он предпочитал ставить машину так, чтобы ее было видно из окон его квартиры на втором этаже.
Он посидел немного, массируя виски.
Линда Маккей больше не вступала с ним в контакт. Он и сам не знал, жалеть ему об этом или испытывать облегчение. Одно он знал точно: ему хотелось как можно скорее закрыть крышкой эту банку с червями, в которую превратился проект «Октябрь», и унести ноги, не оставив следов. Желательно до того, как это дерьмо неизбежно вылезет на свет. Провернуть все это, не вызывая никаких подозрений, было не так просто, но пока все шло довольно гладко.
Он открыл дверцу и вылез из машины.
— Извините, — вдруг раздался чей-то голос, — вы что-нибудь понимаете в машинах?
Голос принадлежал женщине и звучал так близко, что притвориться, будто он ничего не слышит, не было никакой возможности. Он обернулся и увидел, как она появилась из темноты под навесом.
Его нежелание общаться тут же уменьшилось наполовину. Вторая половина продолжала взывать к дивану в темной комнате. Он сказал:
— Они либо едут, либо нет. Вот и все, что я знаю.
— Я никак не могу завести свою машину, — сказала она беспомощно, и Виверо понял, что ему придется пойти и взглянуть, в чем там дело. Больше он все равно ничего не смог бы сделать, поскольку все его знания по части техники ограничивались той сентенцией, которую он ей уже высказал. Машины либо едут, либо нет. Когда они не едут, он обращается в мастерскую.
Ее машина, уткнувшись капотом в бетонную стену, стояла на стоянке для тех, кто постоянно проживал в доме.