– То есть всего делов-то, играть на флейте? – удивился Денис.
– Во-первых, не просто играть, – покачал головой Сергей. – Просто дудеть совершенно бессмысленно. Анечка знает, как вызывать флейтой ветер. А чтобы увеличить радиус поражения, надо взобраться на смотровую площадку Исаакиевского собора. Во-вторых, одной флейты для уничтожения бесплотных все-таки недостаточно. Иначе бы Анечка их давно извела.
– Нужно что-то еще? – насторожилась девушка.
– Да. Помнишь, мы на крыше говорили о трамваях и о законе, согласно которому формируется ритм города?
– Конечно, помню.
– Так вот, инопланетяне воплотили все это на практике! Стремясь ограничить ритмизатор бесплотных, они научились вносить серьезную помеху в ритм, запуская в систему города один лишний трамвай.
– Что значит «запуская»? – удивился вампир.
– Они умеют создавать материю прямо из информации, которой они являются. Они могут выращивать любые тела или создавать нечто материальное из излучения собственных тел. В нужный момент они создают трамвай и запускают его вне всякого расписания, ломая тем самым ритмику созданной бесплотными реальности.
– Ни фига себе, – присвистнул Денис.
– Один раз мне удалось этот трамвай сфотографировать. Он абсолютно черного цвета, поскольку инопланетяне не могут создавать оттенков.
– Вот и не верь после этого во всякие страшилки, – сказала Анечка. – Мы с Лесиком в этот трамвай чуть на «Ниве» не врезались. Ну и дела! Значит, для успеха нашего предприятия во время игры на флейте инопланетяне создали трамвай?
– Да. И, если верить Лысому, они воспользуются этой возможностью, несмотря на то что у самих задница будет пылать синим огнем. Бесплотные же постараются трамвай уничтожить, подключив к этому командиров ячеек.
– А меня уничтожить не легче? – нахмурилась Анечка.
– До этой минуты ни у кого это не получилось. – Денис задумчиво почесал макушку. – Пожалуй, взорвать трамвай все же проще.
Анечка улыбнулась.
– Так какой у нас план? – спросила она.
– Видимо, нам придется разделиться, – вздохнул Сергей. – Ты будешь играть на флейте, а мы с Денисом будем оборонять трамвай, чтобы бесплотные его не взорвали. Кстати, Лысый обещал создать на месте возникновения трамвая вероятностный колпак.
– Это еще зачем? – удивилась девушка.
– Колпак должен сместить место схватки немного в другую реальность. Как бы в другой вероятностный слой. Тогда реальные здания и реальные люди не должны будут пострадать в перестрелке.
– Значит, какое-то время мы с тобой будем находиться в разных реальностях? – встревожилась Анечка. – Нет уж, спасибо! А если Лысый не снимет колпак? Как мы встретимся?
– Один раз ты уже выбралась из подобной ловушки, – улыбнулся Сергей.
– Мне страшно, – призналась девушка. – Не хочу еще раз тебя потерять. Может, действительно оставить все как есть?
– И что будет дальше? – вздохнул Дворжек.
– Не знаю. – Анечка опустила глаза. – Пожалуй, ты прав. Наверное, даром настоящее счастье вообще получить невозможно.
Сергей взял ее за руку.
– Для операции нам понадобится оружие, в том числе и с насадками. У вас есть?
Анечка покачала головой:
– Мы все уничтожили.
– Ладно. Возможно, у меня кое-что осталось. Только надо смотаться на базу. Но для начала проводим Анечку. Без нее нам не справиться.
– Отсюда до Исаакия десять минут ходу, – прикинула Анечка.
– Вперед, – скомандовал Дворжек.
Белая ночь подходила к концу, но вместо того, чтоб светлеть, темнело. Тучи толстым слоем законопатили небо, клубились и нависали, прибивая ветер к самой земле.
Они миновали улицу Якубовича и вышли к Исаакиевскому собору.
– Как туда попасть ночью? – задумался Дворжек.
– Это самое простое, – усмехнулась девушка. – Деня с любой дверью за пару секунд справится.
Вампир усмехнулся и коротко толкнул массивную дверь плечом. Внутри лязгнуло, на пол посыпались куски железа.
– Помоги Сергею, – остановила его Анечка, – со мной все будет в порядке. Не бойтесь, я все время буду играть.
Деня опасливо глянул на светлеющий горизонт.
– Солнце. Мне бы не очень хотелось с ним встретиться.
– Успеем, – заверил Дворжек.
Анечка махнула друзьям и вошла в собор. Темнота внутри была почти полной. Только тусклый свет из пыльных окон падал на еле заметные ступеньки. Показалось, что не хватает воздуха. Вскоре окна пропали, и Анечка оказалась в кромешной тьме.
– Спокойно! – приказала себе девушка.
Она нащупала стену рукой и начала подниматься. Ступенька за ступенькой – лестница казалась бесконечной. Ни верха, ни низа – ступеньки, ступеньки, затхлый воздух и шершавые стены. Лица коснулась тонкая паутинка, и Анечка отпрянула. Господи! Откуда тут паутина-то! Девушка взмахнула флейтой, как саблей, рассекая перед собой пространство.
Шаг. Еще шаг, еще ступенька, и Анечка снова ощутила липкую ниточку паутины.
Она взвизгнула и попятилась. Споткнулась. Покатилась вниз. Чуть не выронила флейту. Сбила коленку в кровь. Бездушная труба исаакиевской лестницы злорадно превратила Анечкин вскрик в хохот. Девушка схватилась за коленку и тихонько заскулила.
Она представила огромного паука, ждущего дрожания нитей, и все ее тело свело судорогой страха. Возле уха раздалось явственое шуршание лапок. Анечке показалось, что темнота кишит мохнатыми восьмилапыми мешочками.
– Нет тут никакой паутины! – сказала она твердым голосом. – Тут люди каждый день ходят.
Она поднесла флейту к губам, зажмурилась, чтобы не видеть темноты, и, наигрывая бодрую мелодию, решительно пошла дальше. Она играла и представляла себе совершенно чистую лестницу, ведущую к небу. Оглушительный звук метался, отражаясь от стен, и обозначал пространство. Лестница была слишком крутой, Анечка задыхалась и спотыкалась, но не переставала играть. Легкие разрывались, кружилась голова, но голос флейты отгонял страх.
– Вперед, вперед!
Эхо сжалось, стало кратким, оставив хвост внизу. Наконец оно сообщило девушке о том, что впереди стена. Анечка вытянула руку и коснулись проклепанного стального щита. Она не глядя толкнула люк, и тут же свет, слишком яркий для отвыкших глаз, ударил через проем широким потоком. Впереди была железная лестница, ведущая на смотровую площадку.
Девушка поднялась на самый верх и наконец смогла отдышаться. Она остановилась на деревянной галерее и, держась за прутья перил, ждала, когда пройдет слабость в ногах и перестанет кружиться голова.
Внизу виднелись разноцветные крыши, площадь и стены «Астории». Тяжелая духота стекала к земле. Ровно посередине между небом и крышами суровой линией фронта на город надвигались тучи, и влажная духота постепенно уплотняла воздух до состояния теплого киселя. Наконец они закрыли все небо. К земле потянулись зыбкие щупальца мороси.
Шпиль Петропавловской крепости уперся в низкую серую пелену, словно мачта корабля-призрака, воздух замер в тяжелой неподвижности, предвещая разгул стихии.
Надо спешить. Анечка добралась до западной стороны и снова прикоснулась губами к флейте. Первый звук дался с трудом. Он словно вяз в липком жарком воздухе. Небо напряглось, и грянул гром. В наступившей после раската тишине по крышам шлепнули первые редкие капли дождя. Крупные, необыкновенно тяжелые.
Анечка вдохнула, и флейта зазвучала сильнее, призывая ветер. Она кликала его, словно заблудившаяся в лесу девчонка, потерявшая старшего брата.
И ветер откликнулся. Воздух шевельнулся и коснулся Анечкиных волос. Потом рванул ткань одежды, словно ободряя. Прошелся по кронам деревьев. Засвистел в металлических прутьях, заревел многими голосами в улицах и кварталах. Внизу загрохотал непрочно закрепленный кровельный лист. Становилось все темнее, и наконец воздух загудел, а волосы затрещали мелкими искрами. И тут же все разом пришло в движение. В едином ритме, в едином потоке. Листья, мусор, брызги, блики.
Длинная ветвистая молния рассекла половину неба, и Анечка невольно втянула голову в плечи, но не опустила флейту. Гром ударил ощутимо-упругой волной, уши заложило, но от этого девушка только заиграла громче.
Словно начался всемирный потоп – целая лавина воды низверглась на предрассветный город. Небо снова полыхнуло размытым зигзагом молнии, стекла домов дрогнули от следующего громового раската. Железо крыш загрохотало под натиском водной стихии, поток забурлил, вздыбился, хлынул по водосточным желобам, смывая вниз мелкий сор и голубиные перья. А через мгновение загнутые срезы водосточных труб уже плевались, как орудийные стволы, пулеметные очереди дождевых капель эхом гуляли в пустынных колодцах дворов.
Стукнуло открывшееся чердачное окно, гулко задрожали телеантенны. Что-то покатилось, загрохотало, послышался звон стекла.
Нева ожила, как вампир, почуявший кровь, как древний демон, проснувшийся от неосторожного заклинания. Забурлила, соединяя потоками ливня свое взволнованное тело с небесной водой. Лавина дождя рушилась тысячей капель, ревела, рокотала. Снова ударила молния, на этот раз совсем близко.
ГЛАВАСЕМНАДЦАТАЯ
Сергей с Денисом добрались до дверей лечебницы.
– Знакомое место, – вздохнул вампир. – Видел на фотографии, которую принесла Анечка.
– Это мой снимок.
– Я так и понял. Хоть я не любил Ирину, но за ее расстрел недурно было бы кому-нибудь свернуть шею.
– Вряд ли у тебя будет такая возможность, – усмехнулся Сергей. – Командира я грохнул, а молодежь наверняка разбежалась. Хотя осторожность не помешает, ты прав.
Они спустились по лестнице, и Дворжек активировал лептонный замок. Фрагмент стены растворился в воздухе, обдав их теплом дематериализации. За порогом царила непроницаемая тишина.
– Никого тут нет, – с сожалением произнес вампир. – Очень жалко.
– Что-то у тебя кровожадность повышенная.
– Это закономерно, – Деня пожал плечами, – я ведь вампир.
Они проверили все помещения, но база оказалась пустой. На столе в командирском кабинете лежал пулемет «РП