Кучка богатой молодежи стоит особняком ото всех, и среди них я вижу двух оставшихся бастардов — Мартина и Брюса. Оба они темноволосые и сероглазые, как все Тиссены, но на этом их сходство и заканчивается. На Рихтера и Дитриха они тоже не очень похожи. Мартин постарше, повыше и стройнее Брюса, у него вытянутое лицо и длинноватый острый нос. Волосы у парня длинные, и в подражание старшим братьям убраны в короткую косу. А вот у Брюса — самого младшего из бастардов — лицо еще по-юношески круглое и нос крупный — отцовский. Длины его мягких темных локонов не хватает даже на то, чтобы хвост завязать, оттого выглядит он немного женственным. Брюс совсем молод, старше Йена года на три от силы. Пытается скрыть за бравадой свою растерянность, но ему это плохо удается — голос у парня дрожит.
— Всех нас решил перебить, братец?!
— Если будете нападать со спины и швыряться темными заклинаниями, как старшие братья, то тогда всех. А сейчас велите слугам положить тело Дитриха на повозку, и отвезите его в имение к матери. Дорогу же туда вы теперь и с закрытыми глазами найдете, да? — не смог я удержаться от шпильки. Потом обвел взглядом их товарищей — А всех, имеющих свою голову на плечах, жду сегодня вечером в Замке.
Коротко кланяюсь молодежи и направляюсь к жрецам, не соизволившим спуститься вниз и продолжающим стоять на верхних ступенях лестницы.
— Сегодня вечером я собираюсь пройти ритуал по принятию магии рода Тиссенов, так что завтра мы проведем в Храме коронацию. Подготовьте, пожалуйста, церемонию.
— Вы так в себе уверены, княжич?! — ехидно интересуется пожилой жрец.
— После всех сегодняшних знамений, явленных Единым?! — округлил я глаза — Конечно, уверен! Как же я могу не доверять нашему Отцу Небесному, будучи его верным слугой?! Вас, кстати, ждать сегодня вечером на поминальном пиру?
— Мы воздержимся, княжич.
— Понимаю… вам нужно помолиться Единому о заблудшей душе погибшего Дитриха — изображаю я наивного отрока — Тогда прошу вас со всеми предосторожностями уничтожить этот демонский амулет.
— Непременно! — кивает жрец седой головой, брезгливо принимая его из моих рук — Но в замке ведь остались и другие запрещенные церковью вещи?
— Какие такие вещи? — продолжаю я валять дурака.
— Книги князя, например…
— Понятия не имею! Фридус пока так и не пришел в сознание — лежит с сильным магическим истощением после битвы с темными. А двери в башню отца заперты сейчас родовой магией. Надеюсь, что смогу их открыть после прохождения ритуала. И тогда все запрещенные вещи — если таковые там найдутся — будут собраны и уничтожены в вашем присутствии. Мой народ и церковь Единого должны знать, что княжеская семья Тиссенов будет вести непримиримую борьбу с дьявольским колдовством. А вы, кстати, не знаете: кто у нас здесь, в Минэе торгует запрещенными книгами и амулетами?
— Не знаем. Об этом надо было спросить у покойного князя и его сыновей.
— Что ж, будем искать виновных! — заверяю я храмовников — И выжигать коленным железом всех пособников темных. Надеюсь вы, братья, крепки в своей вере и покажете пример нашим подданным.
Меня провожают настороженными взглядами. Понятно, что сейчас они бросятся строчить подробное донесение своему Понтифику, сообщая обо всем, что произошло сегодня. Хотя, наверное, все же сначала дождутся окончания ритуала — вдруг меня опять магией жахнет, как тогда на Острове? То-то они бы обрадовались! Ох, чувствую, и намучаюсь я еще с этими «святыми отцами», больше смахивающими на местную ОПГ. Никакая это не братия, а самая настоящая братва в рясах…!
Из толпы ко мне вдруг пробивается сурового вида мужик. Оружия при нем нет — моим указом с сегодняшнего дня с ним запрещено разгуливать по городу — но охрана дружно заступает мужику дорогу. Потому что вид у него такой, что сомнений нет — этот и без оружия любого уроет. Бритые виски, темные волосы с проседью заплетены в тугую косу, на куртке из грубой кожи нашиты узкие металлические пластины — типичный такой наемник.
— Княжич не откажите в просьбе! — склонил он голову в приветствии — Я слышал, что ночью погиб ваш слуга Олаф? Можно нам с парнями присутствовать на его погребении? Это наш старый друг, мы вместе в Фэссе воевали. А недавно случайно пересеклись с ним в «Ржавом мече». Хотели на днях встретиться, выпить, вспомнить прежние деньки, да вот… не судьба.
— В Фэссе…? А в Суране вы с Олафом тоже были?
— Это когда наш отряд проредили инисы? Были… — кивает наемник.
— И сколько вас придет?
— В моем отряде восемь человек.
— Прямо римский контуберний… — качаю я головой. Наткнувшись на непонимающий взгляд наемника, машу рукой — мол, это я так, о своем… — Приходите, конечно, но только после десятого удара колокола, раньше никак не получится.
Наемник сдержанно кивает и уже разворачивается, чтобы уйти, но задерживает шаг.
— Княжич, мы вот с парнями тут поспорили… удар, которым вы негодяя сейчас обезоружили — ему же вас Олаф научил?
— Олаф… — вздыхаю я — он и мертвым продолжает спасать мне жизнь.
Замок встречает нас непривычной суетой. Все слуги носятся по двору, как наскипидаренные.
— Матушка, с чего вдруг такой переполох? — интересуюсь я у Софии.
— Ты же помнишь, Йен, что последний пир у нас был аж два года назад, вот люди немного и растеряны. Покойный Альбрехт вообще таких праздников не одобрял, да и с деньгами в последнее время в княжестве неважно. Не до увеселений всем было.
Ну, да… Видимо бедный Тиссен все тратил на армию. Только судя по результатам битвы у реки Червонной, солдат своих он тоже особо не баловал. Князь все больше на темные книги и амулеты надеялся, которые стоили ему прорву денег. На чем собственно он и погорел…
Матушка просит меня не беспокоиться о предстоящем мероприятии — она, мол, все сама проконтролирует, чтобы слуги не опозорили нас перед гостями.
— Сосредоточься сейчас на ритуале, сын мой! — громко произносит она, чтобы и охрана и капитан Нейтгард смогли услышать ее слова.
— Вы правы матушка. Сейчас переоденусь, помолюсь Единому в часовне и отправлюсь в усыпальницу наших предков принимать наследие рода — также громко отвечаю я ей.
Это у Тиссенов такая официальная версия по поводу принятия силы: все таинство якобы происходит среди древних саркофагов, куда никому кроме князя и его наследника хода нет. Даже близким родственникам, в которых течет кровь рода. Фридрих с Софией до сих пор, например, уверены, что битва с Темными Лордами именно там и произошла. Правда, в ритуальном Зале этой ночью побывали Фридус, Конрад и Тереза, но личи принесли их туда уже в бессознательном состоянии. Так что тайна источника сохранена.
— Дядюшка — обращаюсь я к Фридриху, стоит нам остаться одним — у вас же есть связи на Острове? А не послать ли туда весточку с описанием сегодняшних событий? Хорошо бы вам опередить жрецов.
Граф нехотя кивает. Неприятно признаваться в присутствии Софии, что «дружил» с Островом за спиной брата. А он что думал — никто не догадается об этом? Зря надеялся.
— …и не забудьте упомянуть, что подозревали о наличии у меня магии.
— Зачем?!
— Так надо же объяснить, почему вы устранились от борьбы за власть. Да, не переживайте — успокаиваю я его — инквизиторы наверняка уже в курсе моей магии. Но ваш «прогиб» будет Вергелиусом засчитан.
— А как же жрецы?
— После сегодняшнего ритуала им уже никто не поверит. И даже если они догадаются, что я их одурачил, доказать все равно ничего не смогут — только дураками себя выставят. Жрецам проще будет промолчать.
— Хорошо. Я сейчас же этим займусь.
…В моих новых покоях служанки уже успели навести порядок — сделали влажную уборку, смели паутину со стен и проветрили комнаты. Не знаю, кто здесь когда-то жил, но устроено все вполне разумно: гостиная, небольшой кабинет, спальня и уборная. Память Йена мне подсказывает, что это бывшие покои его прадеда, и ими уже лет сорок никто не пользовался. Вся княжеская семья давно перебралась в главный корпус — поближе к башне и представительской части замка.
Так что мебель здесь конечно ветхая, а стены слегка обшарпанные, как и в гостиной Софии, расположенной по соседству. Но какое это имеет значение? Я последний месяц вообще все больше под открытым небом спал. И сейчас нам не до обустройства интерьеров, власть бы в руках удержать. То, что Замок под моим контролем — это еще ни о чем не говорит. Выдохнуть можно будет, только когда Минэй полностью подчинится, а за ним и весь Западный Эскел.
Осмотревшись, обнаружил в углу спальни сундук, перенесенный из спальни Йена. Открыть его никто не посмел, в нем так и лежат мои вещи, аккуратно сложенные Олафом. Откинув крышку, достал оттуда чистую рубашку и разложил ее на кровати. Надо будет распорядиться убрать отсюда дурацкий балдахин. К черту этот средневековый пылесборник! За его «шторками» даже не видно, кто находится в комнате. Конечно, мой ас-урум почище любой сигнализации будет, но расслабляться-то не стоит. И надо что-то решать с личным слугой, который будет следить за моей одеждой. Олафа не заменить, но…самому этим заниматься некогда, да и не принято здесь у господ такое «самообслуживание».
Ладно, вопрос с «денщиком» терпит до завтра, а сейчас у меня есть дела поважнее…
— Ну, что княжич — укоротил Дитриха?! — ехидно поинтересовался Хранитель, стоило мне спуститься в усыпальницу.
— А ты все подглядываешь и подслушиваешь? — не остался я в долгу.
— Да, как же не услышать, если весь замок только об этом и гудит!
— Лучше бы слуги делом занялись, чем мне кости перемывать…
— Ворчишь, как древний старик!
— Кто бы говорил…
Пока мы беззлобно переругиваемся с Хранителем, я успеваю дойти до Зала с источником. Дверь в него распахивается, даже не дожидаясь моего прикосновения. Захожу, опускаюсь на пол, прижимаясь спиной к алтарю, и прикрываю глаза.
— Устал? — сочувствующе интересуется Хранитель.
— Не то слово… Думал, поединок до завтра отложить, но Дитриху же вынь да положь! Не терпелось болвану к старшему братцу присоединиться в садах Единого.