Вите происходящее не нравилось, но приструнить Данияра она не собиралась. Кто она ему? Наседка? Матушка? Еще не хватало… Его лицо порядком раскраснелось от вина – парень хлебал так, будто горло было бездонное. И шутки из Даниярова рта выходили после каждого глотка все разухабистее. Пусть! Вита прищурилась злорадно… Сейчас дошутится, дурак, до того, что выползет откуда-нибудь запоздалый хозяйкин муж и влепит ему хорошенько за болтовню…
Надоело слушать. Вита зевнула. Спать клонит. Верно, с вина? Она и выпила-то глоток… Два… А глаза слипаются, будто медом ресницы залило…
Вита подперла руками подбородок, но локти вдруг предательски поехали по столу, расползаясь в стороны. Шея обмякла, голова сперва свесилась вниз, а потом со стуком ударилась о деревянную столешницу.
Стало темно.
***
Темнота баюкала. Было в ней уютно и хорошо, как в долгожданном после тяжкого дня сне. Лишь далекая, тупая боль приходила откуда-то извне и заставляла нервничать…
А потом еще голос добавился:
– Капелька, милая, ну что же разлеглась ты? Вставай. Встава-а-а-й!
– Не хочу, бабушка. Устала. Дай минутку еще полежать, – мысленно ответила Вита, соображая, что голос принадлежал старому знакомцу, вовсе не бабушке. Просто тон его был непривычно ласковым, прямо медом тек.
– Нет времени, капелька. Совсем нет! Вставай же…
– Минутку еще полежу… не могу… силы в ногах закончились… и в руках, – Вите хотелось, чтобы голос ушел, чтобы оставил в покое и позволил вновь провалиться во мрак.
– Нельзя-а-а! – Чужая ласка вдруг сменилась яростью. Сладкое воркование оборотилось трубным ревом и распалось страшно на несколько тонов. – Вставай живо, лентяйка! Он уже рвет тебя! Рвет…
– Кто рвет? Как? – Вита заворочалась, ощутив, что где-то за гранью этой кисельной сонной неги у нее есть живое тело. И боль ощутимо идет в плечо. Мышцы дергаются, немеют…
– Грилли… Тут грилли! Встава-а-а-й!
– Грилли… – Стало невыносимо жутко. Вита почувствовала, что боль ощутилась яснее. – Нет… Нет совсем сил в руках.
– Просыпайся живо и дерись, – поторопил голос, обещая, – а уж силу в руки я тебе вложу…
Вита резко открыла глаза. Оцепенела на миг, встретившись взглядом с бессмысленными буркалами чудовища… Цепной монстр склонился над ней. Из его окровавленной пасти свисал клок платья.
Заметив, что жертва очнулась, грилли оскалился и расширил во весь глаз зрачки.
Вита закусила губу, чтобы не закричать. Нельзя. Не к спеху.
Правая рука сама вскинулась и уперлась противнику под нижнюю челюсть, туда, где по всем правилам должно быть у человека горло. У человека. Не у уродливой перекореженной нечисти…
Сдавить.
Попытаться откинуть хотя бы…
Этого всего недостаточно! Монстр навалился, заворчал. Из разинутой пасти капнула слюна, и понесло тухлятиной.
– Прочь, зараза! – Вита сжала от боли зубы. Прокушенное правое плечо плохо держало вес врага…
Тогда левая рука судорожно зашарила по утоптанному снегу. Пару раз пальцы цапнули воздух впустую, а потом в ладонь сама прыгнула острая обломанная кость, и Вита со всего возможного маха всадила ее в висок чудища.
– Сдохни…
Но череп грилли оказался слишком прочным – выдержал удар. Слава светлому морю, неожиданная Витина атака все же доставила монстру проблем. Обломок кости вспорол ему кожу и ушел куда-то под капюшон попоны. Недовольно рыча, уродец попятился к будке…
Вите хватило этого, чтобы подняться и оглядеться.
Все тот же двор. Только крови на истоптанном снегу непозволительно много. И она свежая.
Кого еще…
Кого еще усыпили вином – или не вином – и бросили на кормежку проклятым всеми богами цепным тварям?
Из-за дальней конуры раздался человеческий стон. Вита бросилась туда, боясь опоздать. И тут же попятилась – второй грилли, крылатый, уже шел на нее, волоча за собой гремучую цепь. За его спиной виднелось в сугробе скрученное узлом тело того самого соседа, что про виноград Данияру подсказывал…
– А ну, прочь! Пошел! – Вита рявкнула на бредущую к ней жуть, но грилли лишь огрызнулся ворчливо и заперебирал быстрее неуклюжими ногами.
Пришлось метнуться к ближнему навесу и выдернуть из снега длинную крепкую палку, что попирала поленницу. Получив свободу, наколотые поленца весело осыпались под ноги.
Просто большая палка в руке – так себе оружие, но за неимением другого – пойдет! Перехватив ее двумя руками, с упором на целую левую, Вита вернулась и принялась от души охаживать обоих монстров, пока те, обиженно бормоча и фыркая, не расползлись по своим будкам.
–Эй, ты там целый? – она без особых надежд окликнула мужчину, и тот вдруг отозвался.
– О, духи пресветлые, я еще жив? – Несчастный выполз за окровавленного сугроба. С трудом поднялся на ноги. – Как холодно, – пробормотал дрожащими губами.
Из одежды на нем были только нижние портки и рубаха. Кто-то снял с него все, прежде чем швырнуть на растерзание грилли. А Вите платье оставили – побрезговали небогатое и ношеное с деревенской брать, а вот сапоги сняли…
– Что же делать теперь? Нас добьют ведь, – испуганно прошептал собрат по несчастью. – Охранника-то моего куда дели? Неужто убили? – запричитал, размазывая по лицу кровь холодным рукавом.
Вита не стала предполагать – убили там кого или нет. Если тратить время на лишнюю болтовню, жертв точно не убавится, а ей еще нужно Данияра найти. Ветку. И лица старухи с девочкой пугающе живо вдруг вспомнились.
– Идем-ка в дом, – решила она, – погреемся да разберемся, кто тут так скверно с нами шутить удумал.
Сказала и первая на мост двинулась. Здесь, в этой мерзкой, пропитанной подлостью и кровью дыре ее по-настоящему пугали только уродливые грилли. Никак не люди! Тем более что эти люди уже не смогут застать ее врасплох…
Мужчина, охая, поспешил следом, понимая, что кроме Виты поддержки ему ни от кого тут больше не будет! И вроде странно взрослому мужику принимать защиту от молодой девки, но уж больно уверена она, да и с грилли ловко управилась!
Непростая…
Потерянный охранник нашелся под мостом. Лежал у самой воды – видно, в озеро сперва попал, да смог на берег кое-как выползти… Проломленные перила красноречиво намекали, что он в Ярын-наен не по доброй воле отправился.
Охранник был жив. Он слабо отозвался, когда господин без надежды окликнул его…
Вита довольно кивнула сама себе – одной жертвой меньше – и бесшумно приблизилась к двери. Приоткрыла, став незаметной, словно тень. Сейчас все выяснится и решится!
Картина, представшая взору, была неприятна, но предсказуема. Вита беззвучно оскалилась. Она уже успела предположить, что «гостеприимная» хозяйка устроила все и, похоже, не ошиблась!
Посреди таверны привязанный к стулу сидел Данияр. Перед ним была навалена гора каких-то сундуков, ящиков и кулей. Рядом стояла тетка-хозяйка и, поигрывая разделочным ножиком, стращала ведьминого ученика:
– Ты, умник, давай, того! Заклятья защитные с поклажек снимай. Отворяй сундуки, мне их содержимое вынуть нужно. А то, ишь, зачаровали от воров в дорогу. Чтоб их грилли съели, этих путешественников, – она хихикнула, довольная тем, как уместно пришелся намек, и продолжила требовать. – Давай, ведьмачонок. Назвался чародеем – отрабатывай свою жизнь, вскрывай сундуки, убирай заклинания! А если не можешь, то и нечего тебя тут держать…
– Я так прямо сразу не могу, теть, – заискивающе скулил Данияр. – Я ж со страху все заклинашки-то позабыл! Напугала ты меня до смерти, связала еще…
– Ты мне зубы не заговаривай, – хозяйка недовольно притопнула ногой.
Со второго этажа раздался глухой грохот. С потолка прямо на макушку Данияра посыпалась труха.
– Ай, теть, отпусти! – заголосил он.
Хозяйка принялась пинать его по ногам и ругаться…
В этот момент Вита скользнула внутрь. Сердце радостно прыгнуло в груди – ее меч и щит так и стояли, прислоненные возле стола. Никому не нужные, забытые всеми. Она бросилась к оружию и, подхватив, встала, готовая, перед хозяйкой и Данияром.
– А ну развязывай его, змея!
– Ох, ты ж.. Живая, что ли? – женщина удивленно развернулась к дерзкой гостье и насмешливо подбоченилась. – А что будет, если не развяжу?
– Порублю, – грозно рыкнула Вита.
Связанный Данияр увидел ее и, отчаянно дергаясь и мотая головой, заорал что есть мочи:
– Она не одна тут! Их много!
Крик оборвался щедрым пинком, от которого парень опрокинулся вместе со стулом на спину.
– Правильно парнишка твой говорит. Нас много, – хозяйка улыбнулась угрожающе и ласково позвала. – Игор Первый, хватит искать козу, потом ее мне на жаркое поймаешь, а сейчас подойди сюда!
Вита сперва решила, что все блеф, и с места не двинулась, крепче стиснув рукоять меча. Плечо болело, грилли успел хорошенько запустить в него зубы, так что о серьезном поединке думать сейчас не хотелось…
…но пришлось.
Из соседнего помещения, куда вел темный ход, вывалился огромный детина. Рожа у него была перекошена, будто нерадивый художник лепил ее из плохой глины нарочито непропорционально и криво. Длинный желтый зуб в нижней челюсти торчал наружу до самой ноздри…
Детина пробормотал что-то невнятное. Он, похоже, и говорить-то не умел толком… Зато дубину из-за спины достал ловко и быстро – здоровую такую, из цельной кости какого-то морского зверя сделанную.
Вита приподняла щит, потом подумала и отставила в сторону… Тут не поможет. Если этот молодец ей с размаха по щиту даст, то она просто не устоит на ногах и упадет набок или навзничь. С таким громадиной в срубку нельзя. Ему даже удар толком не отобьешь – так и сметет своей палицей. Да и меч может в кости засесть. Тут один шанс – ловчить, уворачиваться, а потом зарубить гада с одного единственного – первого – замаха. На второй-то шанса уже точно не будет!
И Вита скользнула навстречу врагу, стараясь держаться дальше от связанного Данияра, чтобы тому не перепало в суматохе ненароком. Ведьмачонку деваться некуда – заметит его, связанного, этот Игор и чего доброго прибьет мимоходом. Хозяйка отозвать не успеет…