– А еще что? – сморщив нос, Вита кивнула на синяк, выступающий у парня из-за ворота. – В закромах-то?
– Ой, тебе-то какая разница? Ты меня отшила, значит, я теперь мужчина свободный.
– До этого, можно подумать, несвободный был, – Вита хмыкнула и обернулась, почувствовав присутствие леопарда.
– Пока болтаете тут, я слушал, – начал он без пожеланий доброго утра. Хотя, каких пожеланий от Гана ждать? – В соседней комнате люди говорили, что в Аграде сейчас укрывается бывший королевский фаворит, попавший в немилость из-за неудобной любовной связи с одной из принцесс. Король устроил на него облаву. Беглец пытался спрятаться здесь, на севере, но ищейки нашли его. Чтобы добыча не сбежала – боевые маги обнесли город силовым куполом и погасили все магические импульсы…
– Понятно, – зевнул Данияр, – скукотища.
– Да уж, – согласилась Вита, – веселого мало. Одно радует, что никого из нас эта самая временная потеря магии не затронет. Кроме Данияра.
– Да что мне какие-то королевские маги! – вспылил тот. – Они там, небось, при дворе давно разленились и всю ворожбу позабыли. Неумехи наверняка какие-нибудь.
– Вот уж не знаю, – задумался Ган, – сам я не сталкивался, но оборотни, что служили Властелину Зимы вместе со мной, рассказывали про стычки с королевскими магами. И, по словам их, колдуны эти – люди умелые. Они умудрялись гасить на время волшебную силу оборотней и даже могли на время лишать способности к обороту…
Ган вспомнил рассказы Орки и Отари, огромного морского льва. Они вышли из воды на материк и углубились слишком далеко в королевские владения. Там их встретили маги и «попросили» вернуться на побережье. Оборотни попытались спорить, а потом… Орка клялся, что потерял свою волшебную силу – даже способность к обороту! – все, кроме поддержки духов, но Ган почему-то не верил ему, подозревая, что косатка просто не пробовал оборачиваться в бою. Какой смысл ему делать это на земле? Отари тоже не превращался, хоть и был на суше гораздо более маневренным, нежели остальные.
И тоже убеждал, что не мог…
– Ничего себе, – присвистнул Данияр. – Я думал, лесные ведьмы и снежные колдуны – самые могущественные…
– Самых могущественных король забирает себе на службу, – разочаровал его Ган. – Мы можем бросить им вызов, но у себя на севере, в море, в родной стихии, никак не здесь, на исконно человечьей земле. Но сейчас главное не это.
Вита внимательно посмотрела на него, заметив в глазах леопарда едва заметный проблеск азарта.
Она догадалась:
– Если магия не будет работать, ведьму тоже это затронет, так ведь?
– Так, – кивнул Ган, – а, значит, обманывать нас мороками она больше не сможет.
– Но ведь она госпожа Чернороза стирала нам память, – усомнился Данияр.
– Стирала заново каждый раз. Такая магия – временная, и тоже окажется недейственной.
Оборотни все решили, лишь Данияр один сомневался, говорил, что никуда не пойдет, и вообще…
… но потом все-таки передумал.
Солнце высоко стояло над горизонтом, освещало посеребренные морозом улицы. Пошел легкий снежок. На его тонкой шкурке следы получались четкими и звонкими.
Вита первая спустилась во двор, выглянула из ворот. Резные солнечные символы гордо алели на столбах. Отдалялись голоса глашатаев.
– Пошли, – Ган первый выскользнул за ограду, прижавшись спиной к стене, поманил к себе Виту.
– Подождите, я с вами, – раздался шепот Данияра. – Я должен с ведьмой увидеться. Должен во что бы то ни стало ей в глаза заглянуть и спросить, за что она так со мной? За что бросила, как вещь ненужную…
– Пошли, – прервала его Вита шепотом. – И потише давай. Если стража нас заметит, никакой ведьмы нам не видать.
– Как искать-то будем? – ученик ведьмы вспомнил вдруг про досадные ограничения. – Как след возьмем?
– Как собаки, – рыкнул в ответ Ган, – по запаху.
– Точно, я забыл, что среди оборотней нахожусь. Веди тогда.
– Это шутка была, – пояснил леопард, – не понял, что ли?
– Да уж как тут поймешь, когда ты с такой физиономией шутишь, будто убить кого собрался.
Ган хмыкнул и не ответил ничего. Было заметно, что он волнуется. Сомнения грызли его изнутри, но сомневался на этот раз он не в себе. Нечто недоброе витало в воздухе.
Предчувствие проигрыша.
Беды…
… и беда эта уже поджидала их на расстоянии в несколько шагов.
Шаг.
Еще шаг.
И еще один шаг.
– Нашел, – радостным шепотом сообщил Ган. – Следы.
Он показал на снег. Там действительно были следы. Аккуратная цепочка, как у лисы. Они тянулись то по одной, то по другой улочке, заводя вглубь плотно застроенного небогатого квартала. Здесь стены домов были черны, их не покрывала яркая краска. То там, то тут поднимались высоченные лохматые елки, выросшие тут еще до начала застроек.
– Смотрите! Вон она! – не удержался от громкого возгласа Данияр, когда все трое свернули в очередной переулок, где дома сходились над дорогой, скрывая небо.
Ведьма стояла в тени неказистого старого теремка, который кренился набок и почти касался своего соседа.
Ни у кого из троих преследователей не возникло сомнений в том, что перед ними Чернороза, хоть она и повернулась спиной. Они много раз видели ее и столько же раз забывали…
Ведьмина тень черной кляксой ложилась на утоптанный снег, и две улицы расходились от нее углом.
– Уйдет, – шепотом произнесла Вита.
– Стой здесь, а мы обойдем ее и перекроем отступы, – еще тише отозвался Ган. – Ну, вперед, – толкнул под локоть Данияра.
Они бесшумно отошли назад и затерялись в проулках, собираясь обойти ведьму по кругу.
Вита осталась одна.
Она, не отрываясь, буравила спину Чернорозы, и та почувствовала взгляд – развернулась с хитрой ухмылкой.
– Ну, здравствуй, девочка-оборотень. Искала меня? – произнесла бархатным голосом.
– Мне нужно расспросить тебя кое о чем, – стальным тоном заявила Вита.
– А что, если я не захочу с тобой говорить? – взгляд ведьмы стал еще насмешливее. – Что ты сделаешь тогда?
– Я заставлю тебя рассказать мне все, Чернороза, даже если ты этого не хочешь. В противном случае мне придется пленить тебя.
– Пленить? – ведьма издевательски расхохоталась. – Ну, попробуй, что ли…
В переулках показались Данияр и Ган. Старуха попалась в ловушку. Бежать ей было некуда, колдовать она не могла, а летать, как птица, не умела.
Окрыленная азартом преследования, Вита первой ринулась к Чернорозе, готовясь вцепиться в нее, как норная собака в лису, и держать до конца. Их трое. За ними преимущество!
Когда Вита была в полушаге от ведьмы, а Ган и Данияр в паре десятков шагов, старуха вдруг вскинула руку и, обратив ее ладонью к Вите, приказала спокойно:
– Красный орел.
И Вита ощутила, как по жилам, по нервам, по всему телу начал вдруг расползаться необъяснимый, липкий страх, быстро переходящий в неконтролируемый панический ужас…
Ноги подкосились, спину залил ледяной пот…
Поваленным деревом рухнув на землю, Вита сжалась в комок. Сквозь пульсирующий в ушах гул она услышала недоумевающие крики Данияра и гневный голос Гана:
– …да хватай же ее, что с тобой?!
Спустя секунду он склонился над Витой и крикнул в лицо:
– Ты почему ее упустила? Что случилось?
– Я испугалась…
– Что?!
– Она просто сказала «красный орел», и мне стало страшно, – задыхаясь, выдавила из себя Вита, за что получила разочарованное:
– Трусиха!
Неожиданно легкой и грациозной походкой ведьма быстро уходила прочь.
Ган и Данияр бросились за ней, а Вита так и осталась лежать на земле.
Только через четверть часа она смогла успокоиться и подняться на ноги. От непонимания случившегося, досады и обиды хотелось плакать. Нервы дрожали натянутыми струнами.
Спутники вскоре вернулись…
… догнать ведьму им так и не удалось.
***
Всю обратную дорогу Вита молчала.
Ган не пытался с ней говорить, понимал – наговорился уже. Лишнего наговорил. Оборвал тонкую нить доверия.
Одним словом!
Брось он ей в лицо любую другую грубость, все получилось бы исправить. Но не это.
Трусиха!
Удар в самое сердце.
Даже Данияр ничего не говорил. Шел молча и с укоризной поглядывал. Когда заходили на постоялый двор и чуть не столкнулись в дверях, тихо шепнул Гану:
– Ты чего? Зачем так ей сказал?
– Надо было, и сказал, – процедил сквозь зубы леопард, ощущая, как последние капли гнева уходят в пустоту, оставляя место досаде и тоске. – Нечего было ведьму упускать.
– Так ведьма с ней сотворила что-то. Не будь этого, Вита бы ее в жизни не отпустила.
– Что сотворила? – Ган злобно уставился на Данияра. – Магии-то не было!
– «Магии не было», – скривив лицо, передразнил его тот, – и что с того? Ты совсем, что ли, слепой?
– Отстань от меня со своими нравоучениями, – прилетело в ответ грозно.
Данияр закатил глаза к небу, вздохнул разочарованно и убрался подальше на кухню, остерегаясь Ганова недовольства… Раньше он был с оборотнем поосторожнее, поучать и отчитывать уж точно не рисковал, а тут все же озвучил мысли, не удержался. И леопард понимал, что ведьмачонок прав. Даже он, безалаберный и никогда особо не церемонящийся с женским полом, сообразил, как сильно ранили Виту оброненные в отчаянии слова.
И Ган понял.
И будь на то его воля, забрал бы их назад. Только повернуть время вспять было не в его силах…
Вита не пошла в комнату, завернула на балкон и осталась там. Леопард видел, как тяжело она оперлась на перила и повесила голову. Коса дрогнула на спине.
Не пошел за ней. Навязываться сейчас с объяснениями вроде «не хотел, мол, само вырвалось» было глупо и неуместно. Слишком цинично. Даже жестоко…
И Ган, из которого годами выбивали милосердие, для которого жестокость была необходима, как воздух – в замке Зимы иначе не выживешь – понимал, что со своими так все-таки нельзя.
С трудом оторвав взгляд от девичьей спины, он ушел в комнату, надеясь, что там сможет как следует подумать и наилучшим образом спланировать будущий разговор. Надо будет извиниться. А еще – Данияр прав – необходимо выяснить, что на самом деле произошло там, в тупике, между Витой и Чернорозой. Чем старуха так напугала