Дрожащей рукой он схватился за углубление в боковой части «шкафа» и распахнул его…
Первое, что было потом – кровавая волна, окатившая его с ног до головы…
… и истерзанное, продырявленное тело Валари рухнуло на пол.
Бледная кожа, как у мертвеца.
– Брат… – Йон осел на пол, ощутив, что руки и ноги его более не слушаются.
– Так-так, вот и наш беглец, – раздался за спиной голос учителя. – Ты будешь следующим, негодный!
Дух приблизился к Йону и за шкирку вздернул его над полом.
– Никто не будет, – прозвучал вдруг голос Валари.
Повозившись в кровавой луже, он уже поднялся на ноги и стоял теперь, покачиваясь, как пьяный.
И во взгляде его жила первозданная тьма, испещренная мириадами звезд.
– Получилось? Неужели получилось? – не веря своим глазам, произнес дух.
– Получилось, – Валари зажег на правой ладони черный огонь и шагнул навстречу учителю, – но тебе это ничем хорошим не грозит, Хати-Йоремуне. – Он повернулся к перепуганному Йону. – Уходи отсюда, брат. Иди в деревню к своей подруге и предупреди людей, чтобы в ближайшее время спрятались и не выходили из домов. Будет война.
– Валари, брат, – произнес Йон перед тем, как уйти, – я знаю, что наши с тобой пути разойдутся, но когда они сойдутся вновь, я обещаю, что разделю свою силу с тобой… Она излечит твои раны, всю твою боль…
– Не переживай за меня. Иди! – улыбнулся на миг Валари и вновь помрачнел. – Ты, – обратился он к духу, – ответишь за все, что сделал. – Пальцы новообращенного оборотня сомкнулись на одеждах остолбеневшего хати. Валари легко рванул его на себя и швырнул в чрево стальной девы, после чего с силой захлопнул шипастую крышку. – За то, что ты сделал, я лишаю тебя твоего собственного тела, Йоремуне. Ты сам дал мне для этого силу. Теперь перевес на моей стороне, а посему я, Валари Мезоникс, говорю во всеуслышание, что время хати прошло. Я не оставлю ни одного из вас на этой земле. Я лишу вас тел, сделаю бесплотными и заставлю служить нам… и людям.
***
– Снимите с башен знамена с полуденной луной и поднимите другие. Мои – на них должна быть стальная дева!
Испуганные слуги поспешили выполнять приказ.
Валари поднялся на донжон и смотрел с него вдаль. Рядом с ним стояли еще одиннадцать оборотней.
Мезониксы, монголониксы, пахиены… Давно почившие создания Рассвета, обретшие новые судьбы и новую жизнь.
– Братья мои, нас всего двенадцать, но мы сильны, как никогда, и теперь наша миссия – очистить мир от хати и разрушить купол, под которым они заперли нас.
– Нас тринадцать, – один из оборотней указал на высокий холм у самого горизонта. На вершине, под бледным ликом полуденной луны стоял чудовищный зверь. – Это же…
– Йон. И зверь его, что зовется эндрюсархом. Самое великое существо Рассвета. Но он не пойдет с нами. У него свой путь…
– Но нас так мало…
Валари сам понимал, что все-таки их мало.
Их должно было быть двадцать четыре… Каждая мысль об этом рождала в сердце оборотня боль. Перед глазами до сих пор стояли тела братьев, выпадающие из разверстых стальных дев. В волнах крови они валились на пол…
Некоторые вставали.
Некоторые – нет…
И стальные девы, исторгнувшие их, ухмылялись в полутьме.
Ган продолжал кричать, даже когда тьма вновь поглотила все…
… и выкинула его на предыдущий – верхний – уровень грезы.
Ледяной зал в голове сфинкса.
Сообразив, что не видит больше замка и мира под круглым куполом, леопард упал на колени и, воздев лицо к сводчатому потолку, не своим голосом произнес:
– Йоремуне! Ты слышишь меня? Я отрекаюсь от тебя… Я ненавижу тебя, Хати-Йоремуне…
Потом он молчал, а в голове его гулкий пульс пустоты отсчитывал удары…
Через некоторое время голос Мезоникса зазвучал в тишине:
– А я тебя предупреждал. Я говорил, что нечто важное будет утеряно. Теперь ты стал слабее. Оборотни не должны разрывать связь с Йоремуне, потому что он – наш создатель. Он один поддерживает нас, даже если вся наша магия гаснет…
– В бездну Йоремуне, – жестко прервал его Ган, – обращусь к другому духу.
– Другим духам ты не особо интересен, – задумчиво протянул зверь, – хотя, что же, попробуй, вдруг удача улыбнется… Хорошо, что девочке я ничего лишнего не показал… Иначе вдруг бы она тоже отказалась? Кто бы тогда за нее пошел… туда?
– Ты про Виту? – насторожился леопард. – Куда это ты ее отправил?
– В замок Зимы.
– Зачем еще? – у Гана от возмущения даже волосы на затылке встали дыбом. – Там слишком опасно. Я знаю. Я сам оттуда…
– Я отправил ее за положенным наследством. И не бойся ты так за нее. Она справится. Она лучшая часть моей нити, лучшее звено в цепи. Вершина эволюции. Настоящее совершенство! Ее дух силен, а тело будто создано из железа. Она не ведает страха и всегда движется вперед. Я верю в нее, почему же не веришь ты?
– Кто сказал тебе, что я в нее не верю? Только я еще, помимо того, что верю, люблю… Я просто знаю, что должен быть с ней, если ей будет трудно… и готов отступить, если не буду нужен ей.
– Постой-ка… – зверь прервал эту пылкую тираду и внимательно вгляделся Гану в грудь. – Это что же? Нить? Нить между тобой и мной? – Он расхохотался вдруг. – Вот оно что! Моя капелька, оказывается, уже привязала тебя к своей нити Эво…
– В каком смысле привязала? – не понял Ган.
– Она выбрала тебя.
– А я выбрал ее.
– Взаимность – дело хорошее, – Мезоникс оскалил зубы в подобии улыбки. – Можно с чистой совестью лететь за любимой к Властелину Зимы… Кстати, ты хоть знаешь, кто это такой на самом деле? Думаю, не знаешь, – ответил сам же. – Помнишь моего друга, которого я показал тебе? Того самого, что так нежно любил свою Лили и мечтал разгадать тайну золотого зверя, найденного под землей? Он – Йон-Эндрюсарион – был величайшим оборотнем из всех существовавших. А когда он умер, великие маги плоской земли заключили его голову в золотой мавзолей и спрятали в ледниках северного моря. Так родилась легенда о Властелине Зимы. Спустя много лет один хитрый и амбициозный оборотень нашел ледяную гробницу и решил использовать ее в своих целях. Он возвел вокруг нее замок изо льда и научился управлять силой Эндрюсариона, что еще хранилась в его истлевшем черепе…
– Иней…
– Да.
– Откуда ты все это знаешь, Валари Мезоникс? – Ган потребовал ответа с нетерпением.
– По рождению я отчасти хати, поэтому обладаю особыми возможностями. Тело мое давно обратилось желтыми костями, но дух все еще свободен и пытлив. Я бывал в замке Зимы. Приплывал к нему рыбами, птицами прилетал…
– Понятно, – перебил леопард, упрекая. – Почему ты не сказал мне про Виту сразу?
– Ты бы сразу убежал за ней и не дослушал меня. А теперь то, что ты узнал от меня, даст тебе преимущество, потому что тот, кто знает истину сильнее многих…
Истина…
Гана в тот момент волновал совсем другой вопрос.
– Если Вита не справится с Инеем и его слугами? Что будет тогда?
– Они наверняка узнают про ее происхождение, связь со мной, и, как ведьма, захотят прибрать к рукам…
– Как ведьма, – сквозь зубы процедил Ган, и глаза его загорелись в гневе алыми огнями. – Я им не позволю этого.
Мезоникс подлил масла в огонь:
– Если они смогут одолеть ее, то подвергнут самым жутким пыткам, пытаясь сломить и поработить. Поэтому теперь я скажу тебе то, что ты, наверное, жаждал услышать – не теряй больше времени на разговоры. Спеши в замок Зимы!
***
– Очнись! Ган, что с тобой? Очнись же! – голос Данияра становился с каждой секундой все громче и настойчивее. – Проснись, ну?
Ган резко открыл глаза и сел на снегу. Перед глазами плавали в воздухе радужные пятна, и шепот зверя эхом прыгал в ушах. «Спеши! Спеши… Спеши-и-и-и…»
– Что с тобой, парень? Скажи что-нибудь! – Данияр что есть мочи тряс оборотня за плечи.
– Я в порядке, – ответил Ган, но голос его прозвучал столь жутко, что Данияр разволновался еще сильнее.
– В порядке? Ты себя в зеркало видел?
– Поблизости нет зеркала… И времени у меня нет. Я должен идти, – отрешенно произнес оборотень.
– Куда?
– В замок Зимы.
– А как же Вита?
– Она там. В замке.
– Ну и дела, – Данияр растерянно почесал затылок, – и когда она только успела…
***
Он сдержал свое слово и больше ни о чем не просил Хати-Йоремуне.
Он решил обратиться к другому – Хати-Амаро.
И другой услышал.
Он тоже мог давать коня, если нужно, но конь его вовсе не походил на тех, которых Ган получал прежде.
Этот новый конь был соткан из крови, которую хищники пролили на землю, поедая своих жертв. Из прелых листьев. Из старых медвежьих костей. Из опавших оленьих рогов.
В вихре бурой листвы летел странный скакун над снегами, оставляя в лунках от копыт гаснущие магические искры.
Всякий раз, когда Ган закрывал по пути глаза, связующая нить являла ему события недавней Витиной жизни…
Вот она мчится на олене к оравэтам…
Леопард не знал, что влекло ее в эти опасные места. Мог лишь предположить, что Вита хотела увидеться с бывшей невестой Оржана Баэза. Зачем? Непонятно… Хотя, покидая Аград, она, наверное, пребывала в смятении. Как смотрела она на Гана, перед тем, как уйти… А он даже не понял, не сообразил, что оброненное в сердцах неосторожное слово может вдребезги разбить хрупкий мир между ними… Так быстро. Так необратимо…
И все же он рискнет. Попробует вернуть все назад!
Хотя бы извиниться…
Вот Вита у костра, и – все верно! – Ринэнэн сидит рядом с ней. Они говорят, а потом на санях, запряженных оленями, мчатся на самый северный край земли…
Потом ледяной сфинкс выступает из тумана…
Вита заходит в глазницу – дальше смотреть нельзя. Нить обрывает показ – в голове сфинкса идет слишком личный разговор…