о, подтянутого и приветливо улыбающегося, готового поделиться новой идеей. Я рад, что и сегодня плотно сотрудничаю с Борисом Ивановичем Крючковым.
Начальник медицинского управления полковник медицинской службы Валерий Васильевич Моргун – опытнейший врач, давно занимающийся медицинским отбором и врачебным сопровождением подготовки космонавтов. Мне кажется, именно в его подразделении, в отличие от районных поликлиник, я стал слышать от врачей: «Вы – здоровы!» Его врачи старались не отсеять нас, если возникала какая-то медицинская проблема, а наоборот – поддержать, подлечить, снять вопрос. Сегодня он успешно работает в Роскосмосе, дружеские отношения, возникшие между нами, чрезвычайно мне дороги.
Я очень подружился с врачом Павлом Викторовичем Семеновым. Он редко что-то сообщал без шутки. А еще он мне много рассказывал о ЦПК, о внутренней жизни Центра, о взаимоотношении космонавтов, об отношении к ним инструкторов. Об атмосфере Звездного городка. Вся эта богатейшая информация ждет своего описания в будущих книгах. Жаль только, Паша Семенов уже ушел из жизни. Мир праху его!
Подготовка космонавтов – по сути, процесс, объединяющий обучение космонавта профессиональной деятельности инструкторами и методистами и «вытаскивание» из них разнообразной информации самим космонавтом, его познавательной активности. Такая ситуация мне уже была знакома. В первом своем институте – на Физтехе – я научился учиться (правда, не сразу, а на старших курсах), а в других – добивался от профессоров много большего, чем они сообщили бы мне при стандартном подходе к обучению.
Космонавтов обучают инструкторы. А где готовят самих инструкторов? Нигде, кроме самого Центра подготовки. Их стараются выращивать из перспективных сотрудников. Сначала набирали выпускников военных академий и военных училищ. Потом стали брать из гражданских институтов. Инструкторов готовят, передавая опыт от старших к младшим. С годами инструкторы по комплексной подготовке становятся «золотыми космонавтами». Они не просто знают, они чувствуют все системы корабля, замечая малейшие признаки возникающей нештатной ситуации. Они – специалисты по кораблю лучшие, чем даже опытные космонавты. Но им никогда не доведется отправиться на орбиту, хотя бы в силу возраста. Потому что требуется много-много лет и работа со многими экипажами, чтобы докопаться до глубин и стать «золотым космонавтом». Но и они постоянно учатся: ходят на семинары, на экзамены по системам, выспрашивают тонкости у специалистов.
Первые инструкторы поначалу добывали информацию «животным» способом (выносили документацию на животе, под ремнем). Руководство предприятия (ЦКБЭМ, нынешняя РКК «Энергия») не давало эти материалы. Распределение ответственности было такое: предприятие отвечало за техническую сторону дела, а ЦПК – за подготовку космонавтов. Но как можно оторвать подготовку человека от техники, на которой ему предстоит лететь?
Когда-то инструктор экипажа вел и корабль, и станцию, и наставлял экипаж к экзамену. Потом экзамены дифференцировались – по дискретному контуру, по аналоговому, по сближению, по спуску… Раньше отдельных экзаменов не было.
Инструкторы начинали с электро-логических схем, по которым объясняли космонавтам, как переключаются команды, сами стали изучать технику, с большим трудом шли к наилучшей схеме обучения и постепенно заложили школу. У космонавта стремятся сформировать образ предстоящего космического полета. Разумеется, окончательное созревание космонавта возможно только в самом полете. Спрос с космонавтов стал высоким. Один из них удачно пошутил: «Отбирали по здоровью, а спрашивают, как с умного».
К немногим «золотым космонавтам» относится и наш инструктор Игорь Иванович Сухоруков. Родился он в 1941 г. на Урале. Отца увидел впервые в 1946 г., когда тот вернулся домой после войны и стал работать директором школы, в которую Игорь пошел учиться. Любил геометрию, алгебру, черчение. После школы поступил в Пермское авиационно-техническое училище. Об училище вспоминает с теплотой: «Там я получил серьезную базу для нынешней профессии». Потом была военная служба в дальних гарнизонах страны – в Кировабаде, на Сахалине… В 1970 г. окончил знаменитую «Жуко́вку» – авиационную академию, и был распределен в Звездный городок. «Никогда не думал, что так надолго брошу здесь якорь, – говорит Игорь Иванович. – Вот уже полвека в Центре подготовки космонавтов».
Его путь в ЦПК обычен. Первые восемь лет занимался только ручным сближением кораблей. И лишь потом его сделали «комплексником», то есть он стал учить космонавтов по всем режимам работы корабля. Игорь Иванович не просто объясняет космонавтам последовательность необходимых операций при выполнении того или иного режима. Он внимательно наблюдает за каждым из них, «проживает» с ним весь отрабатываемый режим. Он знает, что можно все выучить правильно, но неудача случается от одного неточно выполненного движения. Когда-то в училище у него никак не получался прыжок через «коня». Так продолжалось долго, пока какой-то старшекурсник не подсказал ему: «Ты вертикально прыгаешь. Попробуй наклониться вперед». И сразу получилось. Так и Игорь Иванович, внимательно наблюдая, замечает мелкие неточности и ошибки, которые приводят к неудаче. Он умеет производить «тонкую настройку» космонавта. За время подготовки экипажа узнает каждого досконально, по интонациям может определить особенности его состояния в данный момент. Поэтому обычно ему и приходится вести связь со своим экипажем, когда тот почти два часа ожидает старта в корабле, на верхушке заправленной ракеты.
Я считаю Игоря Ивановича своим учителем и приношу здесь ему огромную благодарность за науку управления кораблем. Точно так же хочу сказать «Спасибо!» и другим специалистам, готовившим меня к полету.
На всю жизнь запомнил, как однажды Юрий Васильевич Маняк, готовивший меня по дискретному контуру системы управления движением (СУД), однажды пришел на вечернее занятие в мою комнату не один, а с Виктором Михайловичем Суворовым (отвечавшим за аналоговый контур СУД) и Игорем Ивановичем Сухоруковым. Это было необычно. Они велели мне освободить стол от разложенных на нем учебных пособий и схем, постелили газетку, и Юрий Васильевич достал из портфеля бутылку водки, Игорь Иванович – домашнюю закуску. «Тебе надо немного разгрузить голову и выспаться. По глазам видно, что уже перестал воспринимать материал…» – сказал Маняк. Часа три мы толковали по душам, а потом меня отправили отсыпаться.
Очень интересно проходили занятия с Александром Георгиевичем Лариным, преподававшим конструкцию и компоновку станции, а также систему обеспечения теплового режима. Он обладал удивительной способностью свести любой сложный вопрос к простой физической модели, а затем не только развернуть полную техническую картину работы системы, но и прийти к универсальным выводам, выходившим за пределы курса. Очень интересны были его обобщения практического опыта работы космонавтов на борту, суммировавшие детали полета и предлагавшие решение возникающих частных проблем. Он также интересовался психофизиологической стороной обучения, отчего слушатель чувствовал себя отчасти объектом учебного эксперимента, а отчасти соавтором этого эксперимента, потому что Александр Георгиевич не только рассказывал, но и внимательно слушал соображения космонавта. Он искренне интересовался личными делами собеседника, спрашивал про семью, что интересного прочитал, и от этого беседа с ним оказывалась естественной и приятной. Трудно было заметить, когда легкий разговор переходит в серьезный разбор технических вопросов.
Начальник первого управления (основные вопросы подготовки космонавтов) полковник Евгений Ильич Жук, прошедший все предыдущие ступени, начиная с инструктора, великолепно, до мельчайших деталей знал корабль. Без него было не обойтись при разборе нештатных ситуаций, потому что он обладал комплексным видением ситуации. Естественно, ни один проблемный вопрос, возникавший в ходе подготовки, не проходил мимо него.
Его заместитель полковник Александр Иванович Шуров курировал мою подготовку к проведению научных экспериментов на борту. Я признателен ему за то, что в отличие от некоторых других сотрудников ЦПК, полагавших, что на станции я окажусь «мешком», не способным к работе (к такому выводу склоняли очки и мой интеллигентный вид), сразу поверил в меня. Шуров способствовал формированию большой научной программы, а предложенный им эксперимент «Виток» закрыл серьезный пробел в понимании возможностей оператора космического корабля полноценно работать в первые же часы и сутки полета. Результаты эксперимента очень интересовали генерального конструктора НПО «Молния», руководителя проекта многоразовой авиационно-космической системы (МАКС) Глеба Евгеньевича Лозино-Лозинского, который всячески поддерживал эксперимент. Работать предстояло в корабле практически сразу после выведения на орбиту, поэтому возникало множество препятствий к тому, чтобы разместить в корабле компьютер для эксперимента и т. п. Шуров преодолел все и добился проведения нестандартного эксперимента.
Моим спортивным тренером оказался Владимир Васильевич Сковородников. Насколько же внимательно и детально планировал он спортивные занятия! Только в ЦПК я понял, как хорошие тренеры подводят своих питомцев к самой высшей форме ко дню соревнования. Так, Владимир Васильевич добился того, чтобы ко дню старта мое физическое состояние стало практически идеальным. В медицинском управлении ЦПК, к которому относился и корпус спортивных инструкторов, была разработана методика измерения процесса восстановления космонавта после нагрузок, например, на велотренажере. И время от времени нас всех проверяли. Я был лет на 17–18 старше своих коллег, когда вернулся в профессию. И мне было очень приятно, когда в журнале «Новости космонавтики» появилась статья Сковородникова. Он рассказывал, что делают космонавты на подготовке, как они тренируются, упоминал разных людей. И написал, что по комплексному показателю на первом месте лидирует молодой мастер спорта Константин Козеев, а на втором месте, лишь чуть-чуть уступая и опережая других, – 49-летний Юрий Батурин! Для меня очень важно было в среде молодых космонавтов не отставать физически, и Владимир Васильевич мне очень в этом помог.