Константин Мирович Козеев был моим дублером при подготовке ко второму полету и осенью того же 2001 г. выполнил свой космический полет в качестве бортинженера.
Я благодарен методистам и инструкторам по кораблю, назову, надеюсь, всех, указав в скобках курсы, которые я у них прослушал: Версекис Альбертас Антанович (теория полета пилотируемого космического аппарата), Симонов Андрей Валентинович и Морозов Александр Иванович (системы управления пилотируемого космического аппарата), Митин Алексей Тимофеевич (основы космической навигации), Александр Михайлович Павлов и Павел Валентинович Щелкаев (система управления бортовым комплексом, система электропитания, пульты управления), Воробьев Константин Семенович (комбинированная двигательная установка, система исполнительных органов спуска, аналоговый контур системы управления движением), Чернов Евгений Васильевич (дискретный контур системы управления движением), Черкашин Василий Васильевич и Кинжалов Андрей Петрович (система управления движением на этапе сближения), Банков Сергей Николаевич (баллистико-навигационное обеспечение, система управления спуском), Прохоров Валерий Семенович (конструкция и компоновка корабля, система обеспечения теплового режима), Минаев Александр Иванович (система стыковки и внутреннего перехода, система контроля герметичности стыка), Исаев Александр Михайлович (радиотехническая система стыковки), Лепко Алексей Николаевич (система обеспечения жизнедеятельности), Савченко Николай Иванович (система аварийного спасения), Трофимов Владимир Петрович и Трашутин Игорь Георгиевич (системы радиосвязи и телевидения), Марчихин Сергей Юрьевич (комплекс средств приземления), Федоров Олег Александрович (индивидуальные средства защиты), Бондаренко Виктор Федорович (спасательный скафандр «Сокол»).
Инструктором по орбитальному комплексу «Мир» был Дроздов Александр Валерьевич. Курсы по станции читали: Зорин Александр Валерьевич и Колясников Виктор Владимирович (конструкция и компоновка модулей; система обеспечения теплового режима), Макаров Алексей Михайлович и Горбунов Владимир Александрович (система управления бортовым комплексом; пульты управления; система электропитания; система ориентации солнечных батарей), Морозов Александр Иванович (система управления движением), Левичев Алексей Евгеньевич и Хрипунов Владимир Петрович (система обеспечения жизнедеятельности), Борисенко Виталий Евгеньевич (система обеспечения газового состава), Гусев Виктор Петрович (система бортовых измерений).
Кино- и фотоподготовкой со мной занимались Прокопенко Анатолий Николаевич, Боронин Владимир Серафимович, Ушанов Александр Иванович и Щербинин Дмитрий Юрьевич. Навыки, которые они мне привили, помогают не только в космосе, но и сегодня в совершенно земных условиях. А с Дмитрием Юрьевичем мне довелось поработать и «на гражданке», в Академии наук.
Начальником отдела подготовки был полковник Каргаполов Юрий Петрович, а моим непосредственным куратором подполковник Сиволап Валерий Александрович.
После возвращения на Землю космонавты пишут мелом на закопченном корпусе спускаемого аппарата – «Спасибо!». В этом слове благодарность всем, кто готовил корабль и экипаж к полету. Но на спускаемом аппарате невозможно уместить имена всех, кого я перечислил, и кого не назвал, уж простите! Поэтому не там, а здесь – всем низкий поклон! Спасибо за подготовку!
Командиром моего экипажа был Геннадий Иванович Падалка. Ему, как и мне, предстоял первый полет. Сегодня я могу о нем написать, уже зная всю его дальнейшую космическую биографию.
Когда Геннадий Падалка молодым лейтенантом прибыл на службу в Германию, командир его спросил: «Ты как с такой фамилией попал в авиацию?» Гена стушевался, ничего не сказал. Ответ нашелся позже, но никто больше на эту тему с ним никогда не шутил.
Космонавтика – преодоление земного притяжения, которое тянет вниз, приводит к падениям, кажущимся иногда катастрофой. Но когда его переборешь, достигаешь космической орбиты, оказавшись в невесомости, то есть, с физической точки зрения, в состоянии бесконечного свободного падения. Так что фамилия Падалка – самая что ни на есть космическая фамилия. Да и говорит эта фамилия о многом. Падалкой называют зерно, выпавшее осенью из колоса на ниве и взошедшее на следующий год, зерно-самосейку. Такое прозвище давалось также ребенку как оберег. Этот человек всю жизнь так много трудился, учился, осваивал все новую и новую технику, ограничивал себя в простых человеческих удовольствиях. Он по собственному желанию далеко выходил за пределы необходимого. Так что, отдавая должное всем его учителям, с полным правом можно сказать: он сделал себя сам.
Геннадий полностью посвятил себя космонавтике, всегда отдавая ей приоритет перед личным. Карьера его не интересовала, стать начальником не стремился. Он пришел в ЦПК, чтобы летать в космос. Он был рожден для этого. Его никогда не приходилось понуждать учиться. Занятий не пропускал. Если на несколько минут опоздает, обязательно извинится перед инструктором. Человек с непростым характером, он всегда отстаивал свою точку зрения, спорил. Падалка быстро зарекомендовал себя как прекрасный, практически безошибочно работающий оператор. Но не всем нравилось, когда его ставили в пример. Геннадий свои полеты выполнил на отлично, однако его космическая судьба оказалась непростой. После первого полета на орбитальный комплекс «Мир» его бросали на самые сложные задачи, такие как возможное ручное сведение с орбиты «Мира» (вместе с Николаем Будариным) в случае неудачи автоматического режима. Но полетов не было. На МКС он попал только в девятую экспедицию.
Юрию Гагарину в полете присвоили внеочередное воинское звание. А Геннадий Падалка стал первым отечественным космонавтом, которого в ходе подготовки к полету уволили с военной службы.
Процесс согласования с международными партнерами и назначение в экипаж – процесс долгий и трудный. И вот Геннадия Падалку включают в экипаж командиром 19-й экспедиции на МКС. Ему 50 лет, и он готовится к третьему полету. Начальник Центра подготовки космонавтов генерал-лейтенант Циблиев посылает представление на продление ему военной службы. Приходит отказ. Командир направляет второе представление с детальной аргументацией. Для летчика-космонавта, полковника, Героя России нужно продление всего на один год. Невозможно одновременно готовиться и увольняться (для военных это целая история: отгулять отпуска, лечь в госпиталь и пройти медкомиссию – не важно, что одновременно он проходит в другом месте медкомиссию на годность к космическому полету). Вновь отказ. «Что он у вас там – незаменимый?» И вот начинается подготовка во время отпуска, отмена занятий для выполнения процедур увольнения. А ведь все это вопрос безопасности космического полета. Но военным нет до него дела. Падай, Падалка! Помню, как Геннадий буквально перед комплексной экзаменационной тренировкой бегал, подписывал обходной лист. Представление на продление (мелкая, в общем, бумага) до министра, видимо, и не доходило. Какой-то трехзвездный генерал посчитал, что, увольняя полковника Падалку, можно спасти бюджет всей российской армии. Такая непомерная нагрузка на российские Вооруженные силы! Сократить!!!
Но не упал Геннадий Иванович, преодолел тянущие его вниз силы, уберегла судьба, взлетел все-таки и вновь поработал в космосе – уже гражданским космонавтом.
Перед третьим полетом Геннадий Падалка окончил Российскую академию государственной службы при Президенте РФ. Его специализация – «государственное управление и национальная безопасность». Читатель оценит широту интересов Геннадия по теме диплома: «Проблемы региональной безопасности в центрально-азиатских странах СНГ». Тогда я спросил его: «Это на будущее? На случай следующего увольнения?» И он ответил утвердительно. Так что Геннадию Ивановичу Падалке, космонавту, профессионалу, обладающему колоссальным опытом и широкими знаниями, найдется куда пойти. Мир многообразен и интересен. Такой человек не может остаться невостребованным на Земле. И мы все равно будем ценить его как одного из первопроходцев космической эпохи.
Когда Геннадий выполнял свой третий полет, 12 апреля 2009 г. мне довелось встретить в базовом лагере на Эвересте с академиками В. Е. Фортовым, А. С. Бугаевым и И. А. Каляевым. Учитывая высоту (5150 м), мы находились ближе к Падалке и его экипажу, чем кто-либо в мире, что и подчеркнули, поздравляя друг друга с днем космонавтики.
Сегодня Геннадию Падалке 60 лет, богатейший опыт, пять полетов, подготовка в российском ЦПК, в США, в Канаде, в Японии, в Европейском космическом агентстве, работа с инструкторами во всех иностранных космических центрах, за исключением Китая, с членами различных международных экипажей, с астронавтами – представителями разных национальных культур – все это сделало его жизнь очень богатой (я имею в виду не материальный смысл слова).
Однажды Геннадий сказал: «Космос – это жизнь, остальное – детали…» Фактически его профессия, вобрав в себя знания, умения и навыки разных космических стран, не говоря уже о личном опыте длительного пребывания в космосе, слилась со смыслом его жизни.
Один из самых опытных космонавтов и астронавтов мира, Герой России, мировой рекордсмен по суммарной продолжительности пребывания в космосе (878 суток) в 2017 г. был уволен из Отряда космонавтов и Центра подготовки космонавтов на пенсию за невозможностью использования. Два года его не ставили в экипаж, назначаемый на следующий полет. Не нашлось для него и должности, соответствующей его квалификации в ЦПК.
Мир космоса полон чудес: однажды пенсионера-космонавта Геннадия Михайловича Стрекалова вызвали и сказали: «Хватит отдыхать. Пора лететь!» И он отправился в свой пятый космический полет. И прекрасно отработал. (А после возвращения ему предъявили претензию, что он незаконно получал во время полета пенсию, поскольку ему полагалась оплата по контракту. Чудны дела твои, государство наше!) Шел 1995 г., трудное время для пилотируемой космонавтики. Примерно такое же, как сейчас. Геннадия Падалку увольняли дважды: перед третьим полетом (из армии) и перед шестым (из ЦПК). Шестого полета, правда, не случилось. А вдруг?..