— Он тебя обманет! — закричала Рогнеда.
— Если веришь мне — идем! — звонко воскликнул мальчик, протягивая руку.
Властимир взглянул ему в глаза и взял его за руку:
— Веди.
Рогнеда побежала за ними, дергая Властимира за рукав:
— Не ходи туда, конунг! Прошу, вернись! Я люблю тебя!
Но Властимир оттолкнул ее, и она, зацепившись за что-то подолом, упала, в ярости колотя кулаками по полу и зовя Властимира.
Мальчик шел не говоря ни слова. Властимир же мучился сомнениями — а вдруг она ему не солгала? Он ведь один и безоружен, а во тьме в путанице коридоров так легко напасть из-за угла.
Чем дальше, тем больше подозрения закрадывались в душу Властимира. Мальчик вел его куда-то вниз, в подвалы замка. Узкие ходы с вырубленными крутыми ступеньками путались, изгибались и пересекались, как корни трав в земле. Своды становились все ниже и ниже, каблуки сапог скользили по плесени. Пахло гнилью, тухлой водой и мышами. Но время шло, они забирались все дальше и дальше, а никто на него не нападал, и князь немного приободрился.
— Кто тебя послал? — спросил он у мальчика на ходу.
— Ветер… Волны… Мир, — отозвался поводырь ровным голосом.
Властимир вспомнил, что точно так же ответил Роривол-ду скальд, и до самого конца пути не произнес ни слова.
В этих ходах, видно, редко кто бывал. Откуда-то звучно капала вода. Воздух стал тяжелым, неживым.
И вдруг своды раздались в стороны. Властимир увидел в свете факела, чадящего и мигающего в спертом воздухе, что они оказались в маленькой, не шире двух с половиной саженей в поперечнике, комнатке.
— Вот, — молвил мальчик, — пришли.
Властимир шагнул с последней ступеньки лестницы. Под сапогом хлюпнула тухлая вода.
Мальчик стоял у входа и светил ему. При неверном освещении князь увидел, что в центре комнаты находится огромный старый пень шириной почти в полторы сажени.
— Попробуй вытащить пень, — сказал мальчик. — Под ним то, что тебе нужно.
Между пнем и полом обнаружилась небольшая щель. Властимир просунул туда руку и нащупал там что-то, похожее на кожу.
Выпрямившись, он примерился и взялся за пень под корнями, немного потоптался на скользком, залитом водой полу, отыскивая опору, и, найдя ее, рванул пень.
Сапоги заскользили по раскисшей глине, он едва не упал теряя равновесие, но уперся в корни пня коленями и устоял'. Покрепче вогнав каблуки в глину, он рванул опять.
Пень поддаваться не желал — корни его уходили, наверное, в самое сердце земли, — но вода и время подточили их. Рванув в третий раз, Властимир почувствовал, что пень поддается.
Сначала он поднимался тихо, незаметно, и князь не мог сказать — то ли пень рвется из земли, то ли это его пальцы скользят по мокрому дереву. Но потом вдруг внутри раздался треск и стон разрываемой плоти — и пень выскочил из земли. Не удержавшийся на ногах Властимир упал на колени.
— Вот это сила! — восхищенно прошептал мальчишка.
Стоя на коленях в развороченной глине, Властимир рассматривал то место, где только что был пень, который, как огромный паук, лежал у стены.
— Посвети-ка получше! — попросил князь. Мальчик шагнул ближе и встал у него над плечом.
Под корнями пня оказалась яма — неглубокая, но достаточно большая. В ней лежало нечто длинное, завернутое в кожу, которую Властимир нащупал вначале.
Князь медленно протянул руки к находке и достал ее. Она оказалась тяжелой. Положив ее на сухое место, Властимир стал разворачивать кожу. Она слоилась и расползалась под пальцами. И вот глазам князя предстал длинный меч в ножнах. При свете факела можно было рассмотреть сложный узор на них.
— Неужели Агриков меч? — благоговейно выдохнул он, любуясь находкой.
Мальчик молчал.
— Кто послал тебя сказать мне это? — спросил Властимир. — И откуда тот слепец знал обо мне? Кто ему нашептал?
— Ветер, волны, мир, — быстро повторил мальчик.
— Кто?
— Нам надо возвращаться, — ответил мальчик. — Ты получил то, что хотел, — теперь сумей это защитить!
И он направился к выходу.
Властимир вспомнил Рогнеду и ее предостережение о предательстве Рориволда. Мальчик не солгал ему — значит, солжет кто-то из них.
Взяв меч, князь проверил, легко ли он скользит в ножнах, и поспешил следом за проводником.
Поднимаясь на первый этаж замка, князь невольно замедлил шаг, прислушиваясь, как на охоте, и сразу понял, что за время его отсутствия в доме Рориволда что-то произошло. Там и тут в стенах торчали факелы. По каменным плитам пола стучали сапоги, где-то бряцали оружием, слышались крики и шум. Шедший впереди Властимира мальчик кивнул ему головой и растворился в путанице ходов, будто и не было его тут.
Коридор вывел князя в парадный зал, где всего несколько часов назад шумел пир. Сейчас столы были перевернуты и сдвинуты, скамьи брошены как попало, от выпавших из очага искр загорелась солома на полу, тлели стяги на стенах. При свете факелов было видно, что тут кипит сражение.
Десяток викингов кучей, мешая друг другу среди разбросанных скамей, лезли с оружием на Буяна. Гусляр стоял на столе самого Рориволда, возвышаясь над ними. Он был один против десяти, но не собирался отступать или сдаваться. Он не замечал князя, пока тот не обнажил меча, бросаясь ему на подмогу.
Длинное тело меча оказалось необычной формы. Совершенно прямое лезвие было срезано на конце косо, как у ножа для хлеба. Ближе к рукояти, которую слагали две змеи, по краю клинка шли два ряда зазубрин, на каждой из которых было высечено по какому-то знаку. Они вспыхнули, когда свет факелов упал на них, и Властимиру показалось, что змеи рукояти зашевелились, плотно обхватывая его руку.
Подняв над толовой обретенный меч, Властимир крикнул гусляру:
— Держись? Буян! Я иду! — И бросился на викингов сзади.
— Коней выводи, княже! Я тут сам! — ответил гусляр.
Но Властимир, убив двух противников, оказался на столе спина к спине с другом. Его меч блестел и переливался, словно был из самоцветных камней. Лезвие его уже было окровавлено — меч словно сам провел князя сквозь ряды викингов, как нож проходит сквозь масло.
В зал ворвался Рориволд с новыми силами викингов. Теперь против побратимов было три десятка врагов.
— Помнишь угров, княже? — быстро молвил Буян, подняв меч над головой.
— Помню, но их вроде поболее было.
— Верно, зато и арканы у них были.
— Тогда чего же мы ждем? Друзья переглянулись.
— Наверное, когда подойдут поближе? — улыбнулся Буян.
— Так они вроде как рядом, — князь кивнул на викингов.
— Тогда веди, князь!
И Властимир, взмахнув мечом, прыгнул вперед.
Викинги шарахнулись в стороны, когда меч в руках резанца описал сверкающую дугу. Несколько человек были рассечены им поперек груди. Причем доспехи не оказали мечу ни малейшего сопротивления. Кровь брызнула в лицо князю. Крики в зале перекрыл приказ Рориволда:
— Брать живыми! Не дать уйти!
Щита у Властимира не было, и он схватил меч двумя руками, как Лоухи. Теперь приемы, какими пользовалась старуха, сами вспомнились, и он только успевал уворачиваться от падающих по сторонам пораженных викингов, пробиваясь к выходу. Буян шел позади, и князь слышал, как он выдыхает, с маху добивая попавших ему под руку раненых или тех, кто пытался напасть на князя со спины. Позади гусляра оставались только те, кто уже не мог сражаться.
Викинги оказались настоящими витязями. У дверей друзей встретил заслон из самых опытных воинов. Впереди, закованный в латы, ждал сам Рориволд с топором в одной руке и коротким мечом в другой. Властимир очень удивился, когда узнал в воине рядом с рыжим викингом Рогнеду. Две длинные пепельного цвета косы падали из-под ее шлема на кольчугу. Она была готова к битве. В голубых глазах ее застыла ненависть.
— Ты оскорбил меня, и ты умрешь! — звонко крикнула она и первая бросилась на князя.
Остальные викинги встретили ее порыв криками одобрения. Меч Рогнеды Властимир отбил своим — точно молнией ударил. Меч противницы переломился со звонким хрустом, словно треснула льдинка. Потеряв равновесие, женщина чуть не упала, но Властимир перехватил ее за локоть и толкнул в объятья Рориволду.
— Поучи свою жену, конунг! — крикнул он. — Пусть узнает, как должна вести себя замужняя женщина с чужеземцами!
И тут же ринулся на врагов. Мечи и разбитые щиты отлетали в стороны, падали головы…
Ощетинившийся сталью ком сражающихся выкатился на двор, где еще царила ночь, хотя в воздухе уже витала утренняя свежесть. Сторожа на стенах, увидев бой, оставляли свои посты и присоединялись к сражающимся.
Славяне пробирались к конюшням, оставляя за собой тела раненых и убитых. Викинги то отступали, то накидывались снова. Они боялись невиданного меча Властимира, но их было слишком много, а славян было всего двое, и ни у кого из них не было даже кожаных доспехов.
Несколько викингов, оставшихся на стенах, заметили это и подняли луки. Властимир ничего не видел — он сражался, но Буян, защищавший его спину, углядел какое-то движение наверху.
— Пригнись, князь! — крикнул он, заметив нацеленный лук, и дернул друга за локоть.
Князь пригнулся, но было поздно. Стрела впилась ему в плечо повыше локтя. Но если бы не рывок Буяна, она вошла бы князю в шею или грудь.
Викинги приветствовали удачный выстрел громкими криками, но Властимир, оперевшись на гусляра, здоровой рукой поднял меч, показывая, что еще может сражаться, и они поостереглись сразу нападать.
Буян быстро осмотрелся. Они стояли у самой стены замка, у подножия одной из двух башен. До распахнутых дверей конюшни было всего пять-шесть саженей по двору, но именно там стояло больше всего викингов. Зато прямо позади них в стене была низенькая дверь, ведущая, возможно, в подвал. Гусляру показалось, что она не заперта. Более того, она чуть дрогнула, словно за нею кто-то стоял.
Не тратя времени, Буян потащил Властимира туда, толкнул сапогом дверь и скатился вместе с другом в подземелье по крутым ступеням. Кто-то, стоящий у двери, тотчас запер ее перед носом викингов.