Ударив последний раз, он отложил молот и сунул меч в котел с травяным настоем, очень быстро остывшим.
Над котлом поднялся пар, такой густой, что в нем скрылся кузнец. Властимир отступил от жара, заслоняясь рукою. Сквозь шипение остывающего меча было слышно бормотание кузнеца:
— Пора лучу лететь к мечу, пора вершить, как я хочу. Я поручу лететь лучу воспламенить его свечу. Пора уже прозреть мечу, пора зажечь свою свечу!.. Бери!
Потный кузнец вынырнул из тумана, вставшего над котлом, и протянул Властимиру мокрый меч с налипшими на лезвие стеблями горлянки. Под лучами солнца меч сверкал так, что больно было глазам. Властимир бережно взял его.
— Вот, — промолвил кузнец, — твой меч. Получил он силу самой земли-матушки, силу растений, детей ее. Бери его, воин, — теперь он готов на подвиг.
Властимир низко поклонился кузнецу:
— Не знаю, как тебя и благодарить-то, добрый человек!
— Погоди благодарить, — прогудел кузнец, оглаживая бороду. — Меч-то проверить сначала надобно! Живому он должен жизнь нести, а мертвому — забвение.
Властимир перехватил мокрую рукоять и оглянулся, ища, на чем бы испробовать оружие. Его взгляд остановился на златогривом коне о трех ногах. Решившись, князь подошел к коню.
— Негоже, — молвил он, — такому красавцу калекой быть! И размахнулся для удара.
Меч описал сверкающую дугу и со свистом упал вдоль сросшихся в бабках ног жеребца. Почувствовав боль, тот заржал, даже закричал человеческим голосом и взвился на дыбы, натягивая повод и брыкаясь, но уже не три, а четыре копыта мелькали в воздухе. Две передние ноги были окровавлены, и кровь стыла на стали меча.
Кузнец выглядел довольным.
— Вот все по слову моему и сталось, — объявил он. — И меч закалили, и коня поправили… Теперь можно и в путь-дороженьку на родимую сторонушку.
— Кто ты? — спросил у него Властимир. — Хоть имя свое скажи!
— Знаешь имя-то, — сухо ответил кузнец.
Не отвечая на изумленный взгляд Властимира, он повернулся и пошел в пещеру.
Буян тронул Властимира за рукав:
— Пора, а то, не ровен час, разгневается он на нас.
Из пещеры вдруг хлынул свет, и друзья поспешили покинуть поляну, ведя коней в поводу.
Они спустились в лес у подножия горы, все еще молча, под впечатлением о нежданной встрече.
— Видать, и правда боги нас послали, — нарушил молчание Буян, — раз не оставляют нас своей милостью. Ободрись, князь-друг! Смотри-ка, что нашел я еще, пока горлянку искал!
Он выудил из-за пазухи несколько стеблей травы.
— Вот и выход. Ведаешь ли, что за трава у меня? Нет? Соколий перелет! Та самая, что Веденея в плеть ту заплела. Поможет она нам, князь, Воронка моего поднимет. А потому не время медлить! Пора в дорогу, как нам и наказывали!
Друзья вскочили на коней. Примерившись, гусляр с силой хлестнул Воронка по ушам травой. Тот вскинулся, оскалился и вдруг легко, как птица, взмыл к небу. До князя донесся торжествующий смех юноши, и он тоже пришпорил своего крылатого коня, чтобы не отстать от друга.
На рассвете следующего дня они осадили коней в версте от того самого дуба, с которого начали свое необычное путешествие. Солнце только чуть поднялось над равниной, и дуб отбрасывал длинную тень. Старый ворон на сухом суку удивился, увидев двух всадников под самым деревом.
Буян ожидал, что Властимир сначала похвалится перед вороном-вещуном — удалось ему достать и коня и меч. Но князь не стал тратить время на разговоры с птицей. Без слов подойдя к дубу, он обнажил меч и ударил им под корни.
Казалось, ничто не может повредить дубу, но от несильного Властимирова удара он задрожал, как прутик. Недозрелые желуди обсыпались с веток, ворон испуганно закричал, забил немощными крыльями.
Властимир примерился было, чтобы ударить второй раз, когда вершина холма вдруг пришла в движение. Дуб резко качнулся, и холм начал оседать.
— Властимир, надо уходить! — крикнул Буян, бросаясь к лошадям.
— Нет, — строго возразил князь. — Не время нам отступать сейчас — должен я вызнать, что за тайну хранит этот дуб, почему он на месте стоять не может.
— Смерти ты своей дождешься, глупый! Вот помяни мое слово…
Но договорить гусляр не успел — холм дрогнул последний раз, на миг застыл, а потом все разом — дуб, лошади, люди — провалились под землю.
Князь почувствовал, как земля подалась под ногами, потом разошлась по сторонам, вскрикнула, как живое существо, и сомкнулась над ним снова, словно вода омута. Во мраке издали донеслось испуганное ржание лошадей, тихий крик Буяна — и падение во тьму, падение без конца…
Он пришел в себя, но не спешил открывать глаза. Удивительно было, что он не расшибся при падении. Значит, кто-то ему помог, не дал разбиться. Но кто? И куда он попал?
Он лежал на чем-то мягком, напоминающем выделанные шкуры. Было прохладно. Чувствовалось легкое жжение там, где кто-то обработал ушибы. Где-то мерно и звучно шлепалась вода в гулкую пустоту. Но больше никакие звуки не нарушали тишины.
Выждав немного, Властимир открыл глаза и увидел над собой гладкий потолок бледно-голубого цвета. Пол же был простой, каменный. Он что-то напоминал Властимиру, но тот пока не мог вспомнить, что именно.
Окон в комнате не было, а свет давали четыре светильника по углам. Они тоже были знакомы князю, настолько, что он заподозрил неладное.
Кроме низкой лежанки у стены, где обнаружил себя Властимир, в комнате был только маленький столик у изголовья, на котором стоял кувшин. Опасаясь, что незнакомые хозяева могли подсыпать что-либо в питье, Властимир не стал прикасаться к нему.
Он сел, оглядел себя. Плащ исчез вместе с шапкой, не было и оружия. Видно было, что его тщательно обыскали — кто-то снял даже даренный Торболдом перстень и срезал с пояса кошель. Все это не обрадовало князя.
Смутная тревога усилилась, когда князь не обнаружил здесь двери. Только в одной из четырех совершенно одинаковых стен имелась узкая прорезь, но в нее ничего не было видно — только чернота.
Князь прошелся по комнате, осматривая стены в поисках тайного запора. Сомнений не было — он пленник, но чей?
Ответ напрашивался сам собой, но он ему не верил, не хотел верить… И все-таки: если не слуги Змея, то кто же?
Неожиданно светильники мигнули и разом погасли. Князь оказался в полной темноте и услышал рядом какой-то шорох, словно двигали что-то тяжелое. Он приготовился, предположив, что дверь все-таки есть и сюда сейчас наверняка запустят какое-нибудь чудовище. Но ничего не произошло. Ничто больше не нарушало тишины.
Когда свет неожиданно зажегся вновь, оказалось, что лежак и столик с кувшином исчезли, а впереди вместо одной из стен зиял черной пустотой коридор.
Властимир сделал несколько шагов в ту сторону и остановился. Ему показалось, что воздух перед ним чуть заметно блеснул. Князь осторожно протянул руку — пальцы наткнулись на что-то холодное и гладкое, словно лед. Он нажал сильнее, уже двумя руками. Стена дрогнула, но не подалась, а сам Властимир отшатнулся — ему почудилось, что за стеной кто-то стоит.
Ркай довольно улыбнулся, когда человек отступил от стены.
— Он умен, этот ваш абориген, — сказал стоявший рядом с ним агент Организации. — Не стал биться о невидимую преграду…
— Умен и хитер. И еще постарается перехитрить нас, — усмехнулся гэт. — Они порой ведут себя странно. Мы решительно отказываемся их понимать — разговаривают с деревьями, травами… Это еще куда ни шло, но они точно такие же разговоры ведут с неживыми вещами — водой, ветром, солнцем, огнем, даже болезнями!
— В Организации считают, что это еще не причина для их физического уничтожения, — заметил агент. — Другое дело, если придется подвергнуть их массовой психологической обработке, чтобы они тоже служили нам.
— Этот экземпляр отлично подойдет для первого опыта, — сказал Ркай. — Пока он находится у нас, мы навели кое-какие справки о нем и людях его сорта. Если он будет выполнять наши инструкции, то многие последуют за ним добровольно. Кроме того, территория его владений — энергетически богатая зона. Если там установить направляющий маяк, эта Ре-зань станет через несколько поколений центром огромного государства, занимающего половину материка. Это должно заинтересовать Организацию!
Он посмотрел в светящееся лицо агента, но тот молчал и рассматривал человека.
— Да, заинтересует, — обронил он.
— Значит, можно начинать?
— Да.
И агент включил внешнюю связь.
Властимир вздрогнул и стал затравленно озираться, когда неизвестно откуда послышался голос:
— Приветствуем тебя, человек. Мы долго ждали возможности поговорить с тобой.
Голос был странный — ровный и слегка скрипучий.
— Выйди, не играй в прятки! — крикнул князь.
— Я непременно покажусь в свое время, — ответил голос, — но пока поговорим так.
— Кто ты?
— Мое имя тебе ничего не скажет. Открою лишь, что могущество наше сравнимо с божественным…
Услышав о богах, Властимир успокоился — если это и в самом деле боги, то бояться их нечего… Если они, конечно, не боги преисподней, где томится черное воинство и его предводитель Черный Змей.
— Ты — слуга Черного Змея? — решился спросить он.
В ответ раздался смех:
— Нет. — Тогда… тогда, может, ты сам Змей и есть?
Ответом была тишина, и Властимир почувствовал настоящий страх. Так и есть — он попал к Черному Змею, повелителю Пекла. Говорят, те, кто попадают к навьим, его подручным, испытывают страшные муки.
— Не-ет. Я не Змей. Хотя… ты близок к истине. Но я открою ее тебе немного позже.
С этим Властимир решил пока не спорить. — Тогда скажи мне, где мой друг Буян? Где мой конь и меч? Если ты не враг мне, где они, или отпусти меня, чтобы я мог отыскать их сам!
— И это тебе будет позволено немного позже, — обнаде-, жил его голос.
— Когда?
Говоря с человеком, Ркай быстро набрал на панели внутренней связи код вызова. Тишину нарушил гнусавый звонок. Властимир услышал его и завертел головой, пытаясь понять, что случилось. Но звонок отзвенел, и наступила тишина — Ркай отключил связь с ним.