«Они знают, что мы в это поверим».
Он прислушался к командам, которыми, шепелявя из-за выбитого зуба, сыпал Ювяшжт. То, как этот человек владел собой и ситуацией, впечатляло, но голова Анариса была занята одной мыслью: каковы истинные цели их противника? Что может стоить так дорого?
Тут со-Эрехнат Терреск-джхи повернулась к ним от пульта связи с такой странной смесью восторга и страха на лице, что Анарис уже знал, какими будут ее следующие слова:
– Кювернат Ювяшжт, с вами будет говорить Аватар.
Ювяшжт дал ей знак переключить связь на его пульт, и на главном экране открылось окно, а в нем – голова и плечи Эсабиана. Изображение было нерезким; Анарис решил, что эфир настолько забит обычной рифтерской болтовней, что дешифрующий компьютер перегружен и не справляется.
Анарис не узнал комнаты, в которой находился Эсабиан, но судя по мебели, это был один из внутренних покоев Малого Дворца. Он заметил во взгляде отца возбуждение, почти радость, но сомневался, что это видит кто-то из остальных. Он покосился на Моррийона, и что-то в его позе подсказало ему, что он ошибается – его секретарь тоже заметил это.
Взгляд Эсабиана сфокусировался на Ювяшжте.
– Кювернат Ювяшжт. Доложи.
Пока Ювяшжт излагал Эсабиану хронику нападения и свое видение его целей, Анарис наблюдал за отцом и видел все ту же ограниченность, искажавшую его выводы.
«Он изучал их двадцать лет, но продолжает думать о них как о слабом подобии должарианцев. Эту слепоту можно как-то использовать, только как?»
И тут отец на глазах у всех, находившихся на мостике, сам вложил ему в руку заветный рычаг.
– Приведи на мостик Панарха и покажи его нападающим – пусть меч их присяги будет приставлен к их собственному горлу!
«Кретин! Они живут и умирают, повинуясь символам; на этом основана их культура, вся их жизнь. Уж не думаешь ли ты, что они приносили присягу не символу, а живому человеку?»
Пока Анарис молча радовался этой неслыханной ошибке, взгляд отца переместился на него.
– Анарис джи-Рахал, – произнес тот, назвав его официальным титулом. – На время я отдаю свой палиах в твои руки. Верни мне моего врага или убей его.
Анарис низко поклонился.
– Да будет так, как велит мой отец, – ответил он. Выпрямляясь, он услышал, как задохнулся Ювяшжт: он заявил свои права на родство, но не по принятой ритуальной форме – повиновение, почтительное и дерзкое разом. Секунду Эсабиан молча смотрел на него с экрана со странным блеском в глазах, потом изображение погасло.
– «Коготь Дьявола» докладывает, что занял указанную позицию, – сообщил связист. – Никто из наших судов не обнаружил противника.
Пользуясь паузой, наступившей после разговора с Аватаром, Анарис выступил вперед. Ювяшжт повернулся к нему.
– Кювернат, ты должен выполнять приказы моего отца, но говорю теперь, это не поможет. – Он не понижал голоса, хотя и не старался привлечь внимание к их разговору.
С минуту Ювяшжт молчал. Анарис видел, как тот напряженно обдумывает его слова.
– Вы правы, – произнес тот наконец. – Я должен выполнять приказы Аватара.
Только слабое, едва заметное ударение на титуле выдавало его сомнения.
Анарис кивнул и отступил назад. Пока довольно и этого.
– Схема размещения целей подтверждается, – довольно объявил Ром-Санчес. – Они у нас в руках. – Он оглянулся на Нг.
Тактическая схема показывала центральную часть планетной системы, «Грозный», сопровождающие его суда и их цель – рифтерский эсминец «Гробовой Джонс», находившийся в плоскости эклиптики у внутренней кромки пояса астероидов.
– Они не меняли тактических алгоритмов со времени внесения последних дополнений в банки информации, – продолжал он. – До сих пор пользуются комплексом Салима... пятый уровень. – Тенноглифы на экране перестраивались по мере поступления новых сведений.
– Управление огнем, подготовиться к атаке с использованием лазерных пушек, узкий луч, – приказала Нг. – Целиться только по двигателям и ускорителям. Огонь по команде. Штурман, выведите нас на расстояние ноль пять световой секунды. – Она помолчала, выжидая момент. – Пошел!
Коротко рыкнули скачковые системы, настроенные на боевой режим: повышенная точность и высокая скорость.
– Прицел... огонь! – скомандовал Харрик с пульта управления огнем, стоило смолкнуть скачковым. На экране протянулась от линкора светящаяся нить из лазерных пучков и несущейся с околосветовой скоростью плазмы. Затем далеко-далеко вспыхнула на мгновение светлая искорка, отличавшаяся от окружающих звезд только кружком прицельного маркера. Она исчезла, потом загорелась еще раз, прежде чем погаснуть окончательно.
Экран мигнул и перестроился на максимальное увеличение. Искореженная кормовая часть эсминца раскалилась докрасна; дюзы вспыхнули и погасли. Из средней части корабля вырвался язык плазмы – взорвалась пусковая установка. Корабль начало вращать.
– Отлично, – сказала Нг. – Начинаем маневр уклонения.
Снова зарычали скачковые: штурман включил программу, автоматически ведущую корабль по сложной кривой во избежание внезапной атаки кораблей неприятеля, спешащих на призывы о помощи от их жертвы – если она оборудована, конечно, сверхсветовой связью.
Они ждали. Ром-Санчес отпустил несколько шутливых замечаний насчет попыток рифтерского корабля справиться с управлением, но ему никто не ответил: все напряженно следили за экраном тактической ситуации. Наконец, когда Крайно раздраженно заерзал в своем кресле, Нг тряхнула головой.
– Что ж, значит так. На этом сверхсветовой нет. – Она помолчала: отдавать следующую команду не доставляло ей никакого удовольствия. Одно дело убивать в горячке боя – и совсем другое хладнокровная казнь.
– Управление огнем – залп раптора, носовая башня, полная мощность!
Мгновение спустя «Гробовой Джонс» превратился в яркое облако раскаленного газа и обломков, которое быстро растаяло.
– Связь, сигнал эскадре. Цель два. Запись этого боя на передачу бакенам, передача по полной сфере.
Последовала короткая пауза, потом на пульте связи коротко пропищал сигнал.
– Запись размещена, капитан.
Когда зарычали скачковые, Нг успела подумать о том, повезло ли Арменауту и КепСингху. Имея в распоряжении три эскадры, в состав каждой из которых входило по линкору, три фрегата и корветы охранения, у них были все шансы довольно быстро обнаружить то, что им нужно, – особенно с учетом того, насколько система Артелиона нашпигована связными бакенами. Их количество удивило даже Нг. «Впрочем, у них была тысяча лет на их установку». Сочетание тысяч бакенов связи и грамотно используемых курьерских катеров обеспечивало им связь, почти не уступающую Эсабиановой гиперрации. Но только «почти».
«И в масштабах Тысячи Солнц преимущество Эсабиана становится бесспорным».
Эта мысль лишний раз утвердила ее в правильности своих действий, но ничуть не уменьшила боли при мысли с том, какую цену за это им придется заплатить. Она снова вспомнила Метеллиуса – как раз сейчас он должен вести огонь по «Кулаку Должара» над Артелионом.
«...И ЗАПЛАЧУ ТУ ЦЕНУ, КОТОРАЯ ПОТРЕБУЕТСЯ, РАДИ ИСПОЛНЕНИЯ ПРИСЯГИ И ВО СОХРАНЕНИЕ ЧЕСТИ», – вспомнились ей слова присяги, а перед глазами все стояло лицо Метеллиуса на исходе их последней ночи. Они платили за честь порознь, но только тот, кто выживет, будет знать истинную цену верности присяге.
Стигрид бан-Арменаут застыл в командирском кресле на мостике «Фламмариона», свирепо глядя на экран.
– Корабль готов к скачку в первую точку, – послышался голос Бар-Химелиона с штурманского пульта. – Десять световых секунд, предельная дальность стрельбы.
Арменаут зажмурился.
Пошел!
Скачковые взревели и тут же осеклись. Экран прояснился, и уже через несколько секунд служба наблюдения засекла цель.
– Есть идентификация. «Отец Духов», фрегат.
Дежурный офицер-тактик забарабанил по своим клавишам, анализируя перемещение их жертвы, рассчитывая оптимальный угол подхода к ней для того, чтобы с предельной дистанции пронзить лазерным лучом ее двигатели – полагаться на более разрушительные, но менее точные рапторы они не могли.
Арменаут мрачно грыз ноготь. Нынешнее повышение Нг в должности до командующего флотилией пусть и не противоречило Уставу, но уязвляло его, а то, что при этом он должен был ей еще и подчиняться, делало ситуацию и вовсе невыносимой. И к тому же в голове постоянно маячила еще одна неприятная мысль: если Эренарх мертв, его карьера уже достигла зенита, а дальше пойдет под уклон.
На мостике царила тишина, от которой время, казалось, тянется еще медленнее, Арменаут не сомневался, что на мостике «Грозного» стоит невыносимый треп. Он презрительно фыркнул. Чего еще ждать от выскочки поллои?
«Надо же, как она культивирует этот свой образ: продвижение за боевые заслуги. Посмотрел бы я, где бы она была без этих Нессельринов за спиной?»
Он до сих пор помнил инцидент с одним из ее патронов; только наметившиеся отношения с Эренархом спасли тогда его карьеру. Какая-то вредная, можно сказать, предательская часть его сознания нашептывала ему, что он боролся с ней политическими средствами, потому что не мог составить ей конкуренции в других областях, но он подавил ее.
«Политика есть продолжение войны иными средствами». Эренарх любил цитировать эти слова. Собственные достоинства не слишком далеко заведут. Нг еще убедится в этом.
Убедится ли? Семион мертв.
Арменаут заерзал на месте и даже обрадовался, когда размышления его прервал голос коммандера Раджаонарива.
– Есть расшифровка его тактики, сэр, – доложил офицер-тактик и фыркнул. – Он использует тактические алгоритмы Омега, оптимизированные для эсминца. Телос знает, насколько они ему нравятся применительно к фрегату.
– Кто-то из их компьютерщиков поленился включить защиту, – заметил коммандер Гормен, старший помощник.