Один из Вечных Рыцарей протянул руку, и весь свет, излучаемый Фаллионом, погас.
Фаллион послал волну энергии, надеясь разрушить заклинание, и огненная веревка жара вилась в ладонь врага.
Вечный Рыцарь швырнул огненный шар обратно в Коготь, и Фаллион потребовалось все умение, чтобы отбросить его в сторону, прежде чем он накрыл ее.
Ткачи огня! — крикнула Рианна.
Я беззащитен, — подумал Фэллион.
Джаз попытался направить еще одну стрелу, но в этот момент одно из существ нырнуло и указало пальцем.
Порыв ледяного ветра обрушился на группу, словно удар. Джаз и остальные вскрикнули и растянулись по полу. Ветер был холоднее могилы и высасывал воздух из легких Фаллиона.
Фаллион упал назад и оказался свисающим с края стены. Внезапно ему стало холодно, так смертельно холодно, что он не чувствовал ни рук, ни ног, ни лица. Его сердце бешено билось, но Фаллион не мог пошевелиться. Его мышцы не реагировали.
Он попытался поднять руку, закричать или убежать, но каждый нерв, казалось, застыл.
Я мертв, подумал он. Я мертв.
Враг упал с неба, с грохотом приземлился на деревянный пол и подошел к нему.
Фэллион даже не мог моргнуть.
Над ним, освещенная светом полумесяца, возвышалась высокая фигура в мантии и капюшоне. Зло его присутствия поразило Фаллиона, нахлынуло на него, как грязь; Фэллион попытался уползти.
Вирмлинг взглянул на него, затем наклонился и погладил Фаллиона по щеке. Как любовник, — подумал Фэллион. Он гладил меня, как любовника. Но нет, понял он. Он гладит меня, как охотник, восхищающийся ценной добычей.
Фигура в капюшоне говорила на странном языке, но, должно быть, на Фаллиона было наложено заклинание, поскольку он также слышал, как слова звенели в его голове.
— Добро пожаловать, маленький волшебник, — сказал змей, — в мой мир.
МАЛЕНЬКИЙ НАРОД
В молодости меня учили, что быть воином — это воплощение добродетели и что воинов следует уважать больше, чем других мужчин. В конце концов, мы защитники.
Но что создает воин? Разве не следует оказывать равное уважение фермеру, подрезающему свой сад? Разве мать, кормящая своего ребенка, не должна заслуживать большей похвалы?
Всю свою жизнь я чувствовал себя мошенником. Меня унижали скромные люди.
Никогда это не было сильнее, чем тогда, когда я впервые увидел маленький народец теневого мира.
— Верховный король Урстон
Алан, шатаясь, пришел в лагерь на эластичных ногах той ночью, уже после наступления темноты. Он должен был пробежать сто миль, но силы, конечно, иссякли.
Остальные воины все равно гнали его, в равной степени осыпая его проклятиями и ободрением. Теперь ты воин! Подвинь эти чертовы тонкие ноги! Устает ли волк, когда бежит в бой?
Они засмеялись, и тон показался достаточно любезным.
Но они собирались убить его, Алун знал.
Он понял это, как только его ноги подкосились, и он растянулся в грязи.
Дрюиш подгонял его быстрым пинком под ребра и насмешливым смехом и бросился дальше. Но Коннор остановился лишь на время, достаточное для того, чтобы закричать: Подними свою ленивую задницу. У нас не будет отстающих.
Алан возился, хватая ртом воздух, а Коннор только закатил глаза. Наконец он схватил Алана за шкирку, наполовину неся его, и побежал, поддерживая его в вертикальном положении, заставляя передвигать усталые ноги.
Проехав несколько миль, Алан потерял сознание и, проснувшись, обнаружил, что какой-то здоровенный солдат несет его на спине, как труп. Когда Алан застонал, парень засмеялся и уронил его на землю. — Да ладно, без рвоты. Мы отправляемся в бой. Давайте послушаем из вас военную песню.
И тогда Алан понял, что его собираются убить. Мадок оказал ему честь присоединиться к клану, а теперь отправит его в переднюю часть строя, где его убьют вирмлинги.
Они не собирались позволять такой дворняге, как Алан, размножаться с их драгоценными дочерьми.
Вот оно, подумал он. Или же они хотят убить меня, потому что знают, что я сделал. Рассказывал ли кто-нибудь Мадоку о его встрече с верховным королем?
Король заверил Алуна: Эта встреча должна оставаться конфиденциальной. Никому не говори. Я хочу, чтобы мой сын когда-нибудь занял трон. Не только для меня, но, как сказал Дэйлан Хаммер, и для вас, и для вашего потомства.
Нет, Мадок и его люди не знают, что я сделал, — решил Алан. Они знают только то, кто я.
И поэтому он бежал изо всех сил, а остаток пути его тащили, несли и пинали.
Он не преодолел и ста миль. Но он пробежал сорок, в этом он был уверен.
Это был хороший аккаунт для представителя крепостной касты. Ходили слухи, что одну из его прабабушек спал воин, и поэтому он требовал приличной крови. Но то же самое можно было сказать о каждом крепостном в королевстве.
Каждая кость в его теле болела, и когда в тот день он попытался пописать, в его моче была кровь от удара по почкам, полученного во время пробежки. Он чувствовал себя слишком уставшим, чтобы беспокоиться.
Последние несколько миль были самыми тяжелыми. Они достигли странного каньона, называемого Долиной Мучений. Здесь стояли странные скальные образования, груды обломков, которые часто больше походили на людей, чем на камни, словно чудовищные деформированные существа были превращены в камень.
Здесь, на холмах, были пещеры, где воины могли спрятаться на ночь и немного поспать — или подраться, если их загнали в угол.
Но когда он добрался до лагеря, освещенного только светом звезд и косой луны, там царило волнение.
Они нашли маленьких людей, — говорил кто-то, — маленьких людей, которые не умеют говорить. Они живут в каменных хижинах с крышами из палок и соломы. Их целая деревня, прямо за холмом.
Алун никогда бы не поверил в такую чушь при обычных обстоятельствах, но в последний день мир перевернулся с ног на голову. Леса выросли там, где их не должно было быть. Горы рухнули, реки изменили свое русло. Все казалось возможным.
Маленькие люди, — засмеялся солдат, — какая от них польза? Ты не можешь их съесть, да?
Для эффекта он оторвал зубами огромный кусок хлеба, словно терзая маленького человека.
Может быть, мы найдем какое-нибудь применение их женщинам, — пошутил другой, и к нему присоединился хриплый смех.
– задумался Алан. Ему хотелось увидеть этих маленьких людей, но ноги у него так болели, что он не думал, что сможет подняться на холм. Тем не менее он выхватил из корзины буханку сухого хлеба вместе с кувшином эля и медленно пополз вверх по крутому холму мимо кормящихся и смеющихся солдат.
По пути он уловил обрывки разговора. — Говорят, впереди река разлилась. Нам придется нелегко.
Я не умею плавать, — сказал тяжелый воин.
— Не волнуйся, — сказал первый. Ты просто плывешь, а я тебя потащу.
— В этом-то и проблема, — сказал тяжёлый. Я не могу плавать. Кости слишком тяжелые. Я тону как наковальня. Всегда есть. Я просто надеюсь, что король позволит нам взять мост.
На вершине холма под раскидистыми дубами стояли Верховный король Урстон, военачальник Мадок, эмир Далхарристана, волшебник Сизель и другие знатные люди, глядя вниз на странную маленькую деревню.
Как сказали солдаты, там были дома из маленьких камней, а также дома из глины и плетня, все с крышами, сделанными из толстых слоев травы, связанных в пучки и сплетенных вместе. Вокруг домов были небольшие сады, отделенные друг от друга каменными стенами.
Возле домов стояли люди, обеспокоенные маленькие люди, мужчины с копьями и факелами, женщины с дубинками. Они оказались не такими маленькими, как надеялся Алан. Он не сможет взять ни одного в руку. Но они были невысокими, больше похожими на детей, чем на взрослых, это уж точно.
Король Урстон восхищался их деревней. Они аккуратные вещи, не так ли, сказал он. Умные домики, пышные садики. Возможно, мы могли бы у них поучиться.
Полагаю, — сказал один из военачальников. — Хотя я не вижу много хорошего из этого.
Что мы будем делать? Король Урстон спросил окружающих его лордов. Они явно боятся нас, но мы не можем просто оставить их здесь, без защиты, среди вирмлингов. Комбайны получат их через неделю. Ради них самих мы должны вернуть их в Каэр Люциаре, даже если нам придется их тащить.
Мы могли бы попытаться возглавить их, — сказал Эмир с сильным акцентом. Может быть, если мы предложим им хлеб и эль, они подумают о нас хорошо?
Я думаю я могу поговорить с ними, — сказал военачальник Мадок мечтательным, погруженным в свои мысли голосом. Затем он двинулся вниз по склону.
Народ начал кричать, размахивать оружием, а Мадок отстегнул от спины огромный топор, осторожно положил его на землю и что-то выкрикнул на незнакомом языке.
Алун никогда раньше не слышал подобных слов и задавался вопросом, где Мадок мог их выучить.
Внезапно на северном горизонте вспыхнул белый свет так ярко, что казалось, будто осколок солнца упал на землю.
Все обернулись посмотреть, что происходит. Несколько человек ахнули от удивления.
— Оно исходит из Кантулара, — сказал Эмир.
Действительно, даже невооруженным глазом Алун мог видеть, что яркий свет исходил от Кантулара. Здания из песчаника сияли золотом, и повсюду отбрасывались длинные тени. Однако сам город все еще находился на расстоянии добрых четырех миль, и Алун больше ничего не видел.
Эмир вытащил окуляр — пару линз из молотого хрусталя, скрепленных длинной трубкой. Он направил окуляр на город, коснулся значка на боковой стороне трубки и произнес название глифа.
Внезапно в дюжине футов позади стержня в воздухе появилось мерцающее изображение.
Это была увеличенная копия далекого города.
Алун ясно видел, что на вершине здания стоял человек, настолько раскаленный добела, что светился, как солнце. Он взмахнул мечом, а над ним, как ястребы, парили в воздухе трое змей-секкатов в малиновых одеждах.