Одежда, понял он. Слишком мал для нашего народа.
Он заглянул в кусты, увидел за одеждой кожаный рюкзак и меч на земле.
Ваше Величество, — крикнул кто-то. Я кое-что нашел.
Алан схватил меч, увидел лежащий рядом чудесный боевой посох. Он схватил его и рюкзак и начал набивать его одеждой. Затем рядом с ним появилась еще пара солдат, прочесывающих кусты в поисках новых вещей.
Алун вскочил на платформу и бросил добычу на обожженное дерево. Другие делали то же самое. Еще одежда, несколько рюкзаков, лук из рога разбойника и стрелы.
Мужчины разложили товары на земле, и эмир Далхарристана наклонился, чтобы осмотреть их. Не доставай эти мечи. Ничего не трогай. Мы не знаем, какие проклятия могут быть наложены на эти вещи.
Сначала он посмотрел на дугу из румяной кости разбойника, перевернув ее носком ботинка. На нем нет никаких символов, — сказал он, — по крайней мере, насколько я вижу.
Волшебник Сизель протянул свой посох и наклонился так низко к полу, что почти коснулся его головой. Он понюхал лук. Но в этом есть благословения, — сказал он. Чисто. Я чувствую в этом добродетель.
Король с сомнением посмотрел на волшебника. Но сила благословлять была утеряна. Это старая магия!
Не в том мире, откуда они пришли. Сизель посмотрела на меч, когда Алан положил его. — Вытащите этот клинок, молодой человек.
Алан так и сделал. Сталь была легче, чем должна быть сталь, и блестела, как полированное серебро. — Прекрасный клинок, — сказал Сизель. Их сталь лучше нашей.
Сизель взглянул на солдат вокруг него. Никто не использует этот клинок, по крайней мере, против обычного врага. На это есть благословение. Приберегите это для Вечных Рыцарей или, еще лучше, для самого императора.
Кто будет носить этот меч? — спросил Верховный король Урстон.
Ни один из лордов не осмелился выйти вперед, а Алун не осмелился предложить сохранить его. Но Верховный Король улыбнулся ему. — Сэр Алан, не так ли? — спросил Верховный Король, как будто они никогда не разговаривали. — Ты наш новый Повелитель гончих?
— Да, милорд.
Верховный король посмотрел на окровавленную тряпку, обвязанную вокруг головы Алуна. Ты выглядишь так, словно превосходно проявил себя в этой битве. Удалось ли вам взять кровь?
Алан пытался что-нибудь сказать, его рот бесцельно двигался. Какой-то солдат поблизости захохотал. Он сделал больше, чем просто пролил кровь. Он убил около дюжины.
Собравшиеся лорды задохнулись от изумления, и Алун увидел, как Древиш, стоявший за спиной короля, угрожающе посмотрел на него.
Еще раз доказывает, что не только размер воина определяет битву, — сказал Сизель, переглянувшись с королем.
Он говорит о маленьком народе, — понял Алан. Интересно, что было сказано?
— Что ж, — мягко сказал Верховный король Урстон, — похоже, среди нас появился новый чемпион. Окажете ли вы честь носить этот меч, пока мы не вернем его законному владельцу?
Алан экспериментально схватил меч. Он был сильным, мощным и легким в его руке, не похожим на тяжелые топоры, которые ему приходилось нести. — Да, милорд. Это было бы честью.
Король улыбнулся. Он изучил чудесный посох с драгоценными камнями наверху и рунами, вырезанными по всей его длине. Он взглянул на Волшебника Сиселя. — Ты бы взял это?
Сизель печально покачал головой. Этот посох не предназначался для меня. Он подойдет мужчине небольшого роста. Он посмотрел на эмира. — Тебе бы это очень подошло.
Эмир поднял его, умело взмахнул, и он стал его, по крайней мере, на какое-то время.
Мужчины вернулись, разбирая сокровища. В одной пачке они нашли небольшой мешочек, а внутри мешка лежало золотое кольцо с печаткой. На кольце был изображен древний символ — лицо мужчины с дубовыми листьями вместо головы и бородой.
Это опасная вещь, — сказал Эмир, отпихивая ее в сторону носком ноги. Нельзя легко переносить это, особенно в лесу.
Глиф Короля Водов? – спросил Урстон.
К этому тянутся духи, — сказал эмир. Ни один мужчина не должен носить с собой такой знак.
— Если только, — сказал волшебник Сизель, нахмурив брови, — он понесет это по праву.
Сам Сисель черпал свои силы из земли, и его силы были величайшими в лесу. Казалось, он не боялся странного кольца.
Имеешь ли ты право это терпеть? — спросил король Урстон.
Нет, — сказал волшебник Сизель после долгого раздумья, — но я рискну, пока мы не найдём того, кто это сделает. Он быстро подобрал его и сунул в карман халата.
Внезапно у Алуна возникло странное ощущение, как будто сквозь него продувал холодный ветер, как будто его окружили невидимые духи. Внезапно он поймал себя на желании оказаться где угодно, только не здесь.
Лорды порылись в рюкзаках в поисках остатков еды. Среди них были разбросаны безделушки — медальон с нарисованным на нем женским лицом, браслет из ракушек. Но, казалось, ничего не имело значения.
Немного погодя подошел солдат, таща с собой пару красных крыльев. Мы нашли это в их арсенале — крылья Вечного Рыцаря.
Это было поистине великое сокровище, поскольку эти крылья мог носить каждый, и король знал, что его лорды будут сражаться за них. По древнему закону, — сказал король Урстон, — я постановляю, что эти крылья будут принадлежать человеку, который убил нашего врага. Он кивнул солдату: Сохраняйте их, пока мы не найдем законного владельца.
Спустя несколько мгновений один из солдат, лежавших на земле, крикнул: Я нашел еще один рюкзак.
Этот не был открыт. Помимо продуктов питания, мужской одежды и сувениров, в нем была кожаная сумка.
Когда король вылил его содержимое на пол, волшебник Сизель восхищенно присвистнул. В нем было около сотни гладких стержней, сделанных из какого-то ржавого на вид металла.
— Это форсиблы повелителя рун, — сказала Сизель, подняв стержни так, чтобы король мог их увидеть. — Мы должны немедленно доставить это в замок.
Король не говорил открыто перед людьми об использовании силы. Вместо этого он тайно кивнул, а затем послал отряд из четырех человек, чтобы они отнесли их обратно в замок.
Спустя несколько мгновений пришел капитан и сообщил: Мы обыскали город. Никаких следов пленников, которых привели сюда прошлой ночью, или Вечных Рыцарей. Но на дороге на север остались свежие следы повозок, и многие люди прошли ее.
— Итак, — сказал Мадок, — они отправились на север.
Утро уже наполовину прошло. Скорее всего, вирмлинги были далеко-далеко впереди.
— Тогда мы должны следовать за нами, — сказал король Урстон. — Мы должны добраться до них до наступления темноты.
ХРАМ СМЕРТИ
Самые жестокие битвы, которые мы ведем в жизни, редко оставляют видимые шрамы.
— Волшебник Сизель
Фаллион пришел в себя, восстав из снов изо льда и снега. Казалось, по его венам текла ледяная вода, а не кровь. Его руки и ноги были заморожены. Он попытался вспомнить, как он сюда попал, когда стало так холодно.
Кто-то оставил окно открытым, — сказал он. Вот и все. Джаз любил спать с открытым окном в спальне, и часто осенью Фэллиону становилось слишком прохладно по ночам. В своих искаженных снах он представлял, что Джаз всю зиму оставлял окно открытым, и это было причиной его нынешнего затруднительного положения.
Он застонал от боли и огляделся, но света не было.
— Фэллион, — настойчиво прошептала Рианна. Отведи от меня тепла.
Он задавался вопросом, как она сюда попала. Он попытался вспомнить, какая была погода, когда он пошел спать прошлой ночью, но все было пустым. Все, что он знал, это сильный холод и боль.
— Отведи от меня тепла, Фаллион, — настойчиво прошептала Рианна.
Недолго думая, Фаллион протянул руку и вытянул из нее немного тепла. Она задохнулась от боли, и Фаллион мгновенно пожалел о содеянном. Он лежал, дрожа от холода, онемевший и наполненный болью.
Рианна прижалась к нему. Она чувствовала, как он дрожит всем телом. Она никогда не знала, чтобы кого-то так сильно трясло. Даже в детстве, когда стрэнги-сааты увезли ее в лес, мокрую и почти обнаженную, она так не страдала.
Теперь Рианна тоже начала дрожать, и ей казалось, будто она бесконечно погружается в глубокую ледяную воду.
Она не осмеливалась сказать Фаллиону, что боится, что он ее убивает. Моя жизнь принадлежит ему, сказала она себе. Это всегда было и всегда будет.
Но что-то в ней болело. Она не хотела умереть, так и не пожив. Ее детство прошло с матерью, она постоянно бежала и пряталась от Асгарота. Затем на долгие годы ее разум и тело оказались в плену у Шадоат. Через пару лет она, наконец, была свободна, но каждая минута ее свободы была мукой, потому что она так сильно влюбилась в Фаллиона, что ее жизнь больше не принадлежала ей.
Я не хочу умереть, так и не научившись жить, — сказала она себе и лежала, стуча зубами, изо всех сил стараясь дать Фаллиону свое тепло.
Постепенно Фаллион осознал свое затруднительное положение. Его ноги и руки были туго связаны, перекрывая кровообращение. Казалось, холод усилился. Он помнил скрип колес телеги, толчку. Удушливый воздух в каменном ящике.
Но сейчас они были где-то за пределами коробки. Он почувствовал открытое пространство наверху и внезапно услышал лающее рычание вирмлинга в другой комнате.
Мы находимся в здании, — понял он. Вдали он услышал болтовню белки, а если прислушаться, то услышал гнездящиеся наверху птицы, кричащие своей матери.
Мы в лесу, — понял он. На улице день.
Ночь снова нахлынула на него: битва при Кантуларе, его безжалостные нападавшие, новость о том, что Тэлон мертв. Отчаяние охватило его.
Я должен освободиться, — подумал он. Если я этого не сделаю, никто не сможет. Он пытался очистить свой разум от онемения, усталости и боли.
Он потянулся мысленно, нащупал источники тепла. Он слегка коснулся Рианны, Джаза и Тэлон. Ей было все еще тепло, слишком тепло.