Тэлон жив! — понял он, и слезы наполнили его глаза. Но заклинание, наложенное Вечным Рыцарем, истощило ее, оставив вялым, близким к смерти.
— Тэлон жив, — прошептал Фэллион в пользу Джаза и Рианны, — едва-едва. Рианна начала рыдать от благодарности.
Фаллион протянул руку, поискал дальше и нашел вирмлингов в другой комнате, справа от него. Их было несколько. Их огромные тела были теплыми.
Ему не нужно будет высасывать из них много жидкости. Он прикоснулся к ним, позволил их теплу затопить его.
В другой комнате раздался крик. Экра, Экра!
Тяжелые ноги ворвались в дверь, и Фаллион услышал шорох мантии. Он знал, что произойдет. Вечный Рыцарь лишит его всего тепла.
Если я сначала не осушу его, — подумал Фэллион.
В отчаянии Фаллион потянулся, чтобы высосать тепло жизни из Вечного Рыцаря. Для этого потребуется больший контроль, чем он когда-либо освоил.
Но при этом он слишком поздно обнаружил, что существо, нависшее над ним, лишено жизненного тепла. Было так же холодно, как и каменный пол под ними.
Экра, — выругалось оно, и внезапно холод снова нахлынул на Фаллиона, и он потерялся в видении зимы, где ледяные ветры несли снег над замерзшим озером, и каким-то образом Фаллион оказался в ловушке подо льдом, выглядывая из холода. вода, тоска по воздуху, тоска по свету, тоска по теплу.
Верховный король Урстон бежал ранним утром, а за его спиной бежала тысяча воинов.
В результате великих перемен за одну ночь старая дорога покрылась грязью и травой. Он не столько стер дорогу, сколько оставил на ней легкий слой почвы с кое-где растущими комками стерни. След змеевиков было легко найти.
В пыли виднелся лишь один след повозки и следы дюжины воинов-змей.
Они остановились у ручья, журчавшего над дорогой, и несколько человек напились. День был жаркий, и с них катился пот. Несколько тополей затеняли ручей, делая его желанным местом, и король Урстон крикнул: Десять минут. Уделите здесь десять минут, чтобы отдохнуть.
Он увидел в тени рыбу, прыгнувшую на комара, и некоторое время наблюдал. В воде лежала пара жирных форелей.
Военачальник Мадок подошел к нему сзади и спросил: Как ты думаешь, поймаем ли мы их сегодня? Сначала король подумал, что военачальник говорит о рыбе. Король Урстон покачал головой, пытаясь избавить ее от паутины и усталости.
— Да, мы их поймаем, — заверил его король. Мы начали поздно, но этого должно быть достаточно. Вирмлинги по своей природе вынуждены путешествовать ночью. Но в это время года дни намного длиннее ночей. Мы должны быть на них задолго до наступления темноты.
Мадок кивнул и, казалось, не нашел в логике никаких ошибок. Это было странно. Королю казалось, что Мадок в наши дни всегда стремится придраться к его логике.
Это будет тяжелая битва, — сказал Мадок, — с участием двух Рыцарей Вечных.
У нас есть оружие, чтобы с ними бороться, — сказал король.
У Мадока было одно из этих оружий, изящный меч, который был почти бесполезен в его огромной руке. Он вытащил его из ножен и показал Верховному королю. На тонком стальном лезвии образовалась патина ржавчины. Сизель сказала, что они были благословлены, но я говорю, что они прокляты. Эта ржавчина распространяется, как грибок, с самого рассвета.
Верховный король улыбнулся, но не от радости, а от восхищения находчивостью врагов. Я бы сказал, что они одновременно и благословлены, и прокляты. Нам придется найти этому мечу хорошее применение, прежде чем он превратится в ничто.
— Ты дал этому дураку Алуну один из этих мечей, — сказал Мадок. — Ты позволишь ему нести его в бой?
Ты называешь его дураком? Это вы сделали его воином, и, судя по всему, сегодня утром он хорошо себя проявил в бою. Ты сейчас жалеешь о своем выборе?
— О, конечно, нет, — вспыхнул Мадок. Но он не обучен обращению с мечом, а это зачарованное оружие!
Ваша точка зрения хорошо принята, — сказал король Урстон. Алун отстал от военного отряда. У него не было ног воина, и он не мог надеяться идти в ногу со временем. Король поручил нескольким людям помочь ему, даже если им придется тащить его, как мешок с репой.
Мысли короля обратились к беспокойству о собственном сыне, и поэтому он предложил: Возможно, нам следует найти другого, кто вынесет это. Ваш сын Коннор обучен владению мечом, не так ли? Говорят, что он очень хорош. Хотел бы он этой чести?
— Я, я, э-э — вспыхнул Мэдок. Он знал, что его сын неуклюже обращается с мечом. У него была сильная рука, более приспособленная для топора. Что еще более важно, он не собирался отправлять своего сына в бой против Вечных Рыцарей, независимо от того, зачарованный меч он или нет.
Король Урстон подавил желание рассмеяться.
Мадок часто жалуется своим друзьям, что я дурак, понял король Урстон, но этот человек никогда не преуспевал в состязании со мной в остроумии. — Не беспокойтесь, — сказал наконец Урстон. Я понесу этот меч в бой и отрублю голову Вечному Рыцарю.
Совершенно естественно, что король сделал это. Урстоун с детства обучался обращению с мечом, и мало кто из ныне живущих мог надеяться сравниться с ним в этом деле. Что еще более важно, в Лусаре было сказано, что король несет на своих плечах надежды нации. В древние времена считалось, что объединение надежд народа может придать воину силу в бою.
Это оружие было зачаровано древней магией. Возможно, подумал Урстон, во мне тоже есть старая магия.
Таким образом, битва, в которой он участвовал, была не просто битвой между двумя людьми. Урстон будет противопоставлять надежды Люциаре силам Леди Отчаяния.
Мадок проворчал: Я думаю, это было бы лучше всего. Да, это было бы хорошо.
Урстон пристально посмотрел на него. Он не надеется на мой успех в бою, — понял он. Он надеется увидеть мою смерть.
Да, как было бы удобно, если бы король Урстон погиб в славной битве, смертью героя, оставив Мадоку править королевством.
Но у меня еще есть сын, сын, который может испортить его планы.
Сегодня вечером, в сумерках, сделка должна состояться, всего через дюжину часов.
Пожелай мне удачи? — спросил король.
Конечно, — сказал Мадок. Мои надежды возлагаются на вас.
До наступления ночи оставалось много часов, когда змей-охранник рухнул вниз по лестнице по три за раз.
Люди идут, клан воинов! он взревел. Дорога у них черная!
Вулгнаш вскочил на ноги. Два часа он сидел без дела, слушая лишь случайные разговоры маленьких людей в их комнате, шептавшиеся на их странном языке, тихом, как мыши. Он напряг слух. Он знал, что не сможет понять значения их слов. У него не было контекста, чтобы вставить их, но он обнаружил, что часто при изучении нового языка лучше всего начинать с ознакомления со звуками. Он молча записывал гласные и согласные, время от времени пробуя их на языке.
Теперь, когда приближалась битва, появились другие дела.
Он помчался к башне. Солнечный свет там был ярким, как лезвие, падал с востока. Облака не было.
На юге он мог видеть боевой отряд людей, солнечный свет отражался от их костяной брони, желтой, как зубы. Мужчины бежали гуськом с окровавленными топорами в руках. Вдалеке, мчась по извилистой дороге, они выглядели как огромная змея, змеящаяся к горизонту почти на милю.
Они доберутся до крепости менее чем за полчаса.
Его капитан помчался за Вулгнашем. Хозяин, нам стоит эвакуироваться и отправиться в лес?
Вокруг были деревья. Густые листья свисали с дубов и ольх. Но они не могли предложить той защиты, в которой нуждался Вулгнаш. Его войска змей могли справиться со светом гораздо лучше, чем Вулгнаш.
— Нет, мы будем сражаться с ними здесь.
Капитан старался не выказать страха, но отпрянул. Вулгнаш приговаривал его к смерти.
Я углублю тени вокруг крепости, — сказал Вулгнаш, — и нанесу прикосновение смерти на каждого из вас, дам вам свое благословение. А это у меня есть — он потянулся к мешочку на горле и потянул его достаточно сильно, чтобы сломать ремешок из сыромятной кожи, который его удерживал. Сумка была тяжелая, с шипами комбайна.
— Бери по три на человека, — сказал ему Вулгнаш, кладя сумку на ладонь капитану, — не больше.
Командир змей улыбнулся. Он и его люди умрут, но это будет славная смерть, радостно сражающаяся в тумане жажды крови, потерянная для всякой заботы смертных.
Могу ли я приказать людям убить пленников, — спросил командир, — в качестве меры предосторожности?
Обычно именно так и поступил бы Вулгнаш. Он бы позаботился о том, чтобы какие бы усилия люди ни прилагали, в конце концов они проиграют.
Но на нем лежала команда его хозяина, и Вулгнаш всегда выполнял ее приказы в совершенстве.
Нет, оставьте их, — смиренно сказал он. Если воины победят, мне, возможно, придется вернуться и взять их снова.
Они собираются меня убить, — думал Алан, мчась по дороге. Коннор и Дрюиш сейчас меня убьют. Не позволяй собакам отставать от меня.
Он беспокоился о Конноре и Дрюиш. Тот факт, что впереди могут идти воины-змеи во главе с бессмертными Вечными Рыцарями, почему-то не казался таким уж зловещим.
Конечно, он сильно устал.
Его ноги превратились в кашу, и он больше не мог бежать. Он хрипел, как умирающий, неспособный несмотря ни на что надышаться воздухом, и озноб пробежал по нему, а капли пота выступили на его лбу.
Они бросились вверх по лесу через холм, и Алан споткнулся и растянулся ничком. Мгновение он лежал на земле, раскинувшись, как дохлая жаба, и был счастлив, ибо, пока он находился на благословенной земле, он мог отдыхать.
— Вставай с тобой, — упрекнул солдат, схватив его за руку и дернув. Другой солдат взял его за другую руку, и вскоре они понесли его, жестоко держа каждый за руку. Подвинь эти ноги, черт возьми. Впереди вирмлинги, и нам нужно, чтобы ты сразился с ними всеми за нас.