В Ругассе пытки были не просто наукой, это было искусством. Каллоссакс долго и упорно размышлял, но был уверен, что не представляет, что с ним сделают.
Конечно, они будут пытать его публично, и мучители будут соперничать за честь нанести самые ужасные оскорбления его телу.
Со временем они позволят ему умереть. По крайней мере, это было несомненно. Вопрос был не в том, как долго проживет Каллоссакс, а в том, как долго он будет страдать, прежде чем ему позволят умереть.
Он задавался вопросом, кто из мучителей придет за ним, и это заставило его задуматься. Ходили истории о новом виде магии в Ругассе. Элитные войска императора переняли качества самых низших рабов — силу, скорость, жажду крови. Эти новые воины могли бегать быстрее обычного человека и дольше.
Каллоссакс задавался вопросом, что бы он сделал, если бы ему пришлось встретиться с таким воином.
А еще был сам Вулгнаш. Каллоссакс взял еду у Вечного Рыцаря.
Такое оскорбление было неслыханным.
Каллоссакс только надеялся, что Вулгнашу не удастся возглавить погоню.
Большую часть ночи Каллоссакс бежал по холмам, по стране, казалось бы, бесконечных лесов. Иногда он взбирался на холмы, где осины раскинули свои белые ветви в лунном свете, сверкая, как кости, а иногда он спускался в долины, заполненные дубами и ясенем.
Но всегда был лес, и Каллоссакс надеялся, что, если Вулгнаш погонится, деревья смогут скрыть его сверху.
Воздух в середине лета почти не остывал за ночь, и когда Каллоссакс приблизился к ручью, он наконец нашел девушку.
Она лежала среди папоротников и мха у кромки воды, свернувшись калачиком в позе эмбриона. Когда она услышала приближение Каллоссакса, она вскрикнула в панике, а затем поползла к ручью, так сильно дрожа от страха, что не могла стоять.
Каллоссакс подбежал к ней. Железное копье было тяжелым в его руке, и он мог бы пронзить ее, если бы это было его намерение.
Нет пожалуйста! она хныкала. Отпусти меня.
Каллоссакс засмеялся не потому, что ему нравился ее страх, а потому, что в ней было что-то странное. В ней была мягкость, чистая и невинная, совершенно не похожая ни на что, что он когда-либо видел. Ни у одного вирмлинга не было такого мягкого сердца.
Когда он засмеялся, девушка нанесла удар. Она внезапно вскочила и сделала выпад, направляя острую палку ему в сердце.
Каллоссакс схватил ее за руку и вырвал оружие. Это было несложно. Она была молода, и долгая погоня в сочетании с собственным страхом ослабила ее. Простой удар головой заставил ее потерять сознание.
Я пришел не для того, чтобы убить тебя, — сказал Каллоссакс. Я пришел помочь тебе.
Я не понимаю.
Я мог бы скормить тебя Вулгнашу, — сказал он. Я должен был это сделать. И из-за своей смелости я еще могу умереть. Но я решил оставить тебя в живых. Он кивнул на юг. Как далеко до этой Инкарры?
За Большим Хребтом, — сказала она.
Каллоссакс прикусил нижнюю губу. Минимум триста миль, а может и четыре. Бегущий воин может преодолеть это за три ночи. Но Каллоссакс был мучителем и не привык к таким нагрузкам. Девушка тоже.
Ты можешь бежать? он потребовал.
Девушка опустила голову. Нет.
Какой-то первобытный инстинкт подсказывал ему поторопиться. Он крякнул, схватил девушку и перекинул ее через плечо. Тогда отдохни.
Он прыгнул в ручей и поплескался вниз по течению. Он знал, что у его братьев-визмлингов сильный нюх, и он надеялся сбить их со своего следа. Пройдя несколько сотен ярдов, он повернул обратно тем же путем, которым пришел, а затем начал зигзагообразный путь, ведущий на восток.
Земля в этом направлении опускалась, и с приближением рассвета воздух начал наполняться звуками утреннего пения птиц. Щебетали жаворонки, стрекотали сойки.
Он оказался на небольшом холме и всматривался в луг. За несколько миль он увидел ряд ольх. Звезды уже погасли с неба, и скоро взойдет солнце. Кусочки облаков на горизонте были кроваво-красными.
Девушка посмотрела на небо, на ее лице появилось любопытное выражение.
Что ты видишь? — спросил Каллоссакс, обеспокоенный тем, что она заметила следы их врагов.
Рассвет, сегодня утром так красиво, — сказала она. В облаках есть цвета: бледно-голубой по краям и бледно-золотой в небе.
Синий и золотой — слова, которых он никогда раньше не слышал. Чтобы описать эти цвета, ей пришлось использовать слова Инкарры.
Вы видите цвета, — спросил он, — как люди?
Да, — призналась она, — с момента соединения миров. Именно поэтому я знаю, что это не просто какое-то простое безумие.
К этому моменту его плечо болело, а ноги отказывали. — Ты уже можешь бежать? — спросил он девушку.
Да, сказала она.
Он поставил ее на землю и указал на восток. Мы должны добраться до этих деревьев до восхода солнца. Это будет гонка. Сможешь ли ты успеть?
Она хмыкнула, змееподобный звук означал да, и они ушли. Они бежали по высокой траве. Кролики отскочили от своего следа, а из чертополоха вылетели зяблики.
Солнце начало подниматься над горизонтом, жестокий красный свет навис над краем мира. При виде этого у Каллоссакса на глазах выступили слезы боли.
Но впереди виднелась линия деревьев, обещая тень и защиту от солнца.
Каллоссакс бежал до тех пор, пока не почувствовал, что его сердце вот-вот лопнет, а девушка начала отставать. Он схватил ее за запястье и потянул, побуждая ускориться.
Солнце светило перед ними слепящим светом, и Каллоссакс отвел глаза, закрыл лицо рукой и попытался не обращать внимания на боль.
Наконец он, шатаясь, вышел в прохладную тень леса. Девушка бросилась на землю далеко за линией деревьев, и Каллоссакс на мгновение постоял, схватившись за колени, сгорбившись от боли и задыхаясь.
Он оглянулся на тропу, по которой они шли, увидел, как изогнутые стебли яровой пшеницы выдавали им дорогу. Вдалеке, в двух милях назад, трое воинов-змей бросились в погоню, сбегая с холмов.
Каллоссакс на мгновение остановился, изучая их. Они бежали с невероятной быстротой.
Скорость, понял он. Они взяли атрибуты скорости. Он произвел некоторые мысленные расчеты. Кому-то потребовался бы час или два, чтобы заметить, что он пропал, и еще час, чтобы выяснить, куда он пропал.
Я должен был опережать их.
Но эти люди двигались быстрее, чем обычные змеи, в два, а может, и в три раза быстрее. Они получили дар скорости, а также, вероятно, силы и выносливости.
Я не могу их обогнать, — понял Каллоссакс. И я не могу надеяться убить всех троих.
И все же, когда они спустились с холмов и достигли края далекого поля, их поразило восходящее солнце. Они осмотрели тропу. Они не могли видеть его здесь, спрятанного в тени. Они вскинули руки вверх, пытаясь прикрыть глаза.
Наконец, потерпев поражение, они развернулись и побрели обратно в холмы, к деревьям, чтобы найти достаточно глубокие тени, где они могли бы спрятаться от солнца на целый день.
Именно с такой надеждой Каллоссакс побежал на восток. Ни один вирмлинг не мог выдержать такого жгучего света.
Он спрятался там, под прикрытием леса, и долго сидел, размышляя. Девушка лежала, задыхаясь.
— У тебя есть имя? он спросил. Это был не праздный вопрос. Многим молодым вирмлингам из низших каст не разрешалось иметь имена. Их нужно было заслужить.
Ки-рисса, — сказала она. Кирисса Ментарн.
Это не твое змейское имя. Это инкаррское имя?
Она кивнула. Каллоссакс нахмурился от этого странного жеста, и она хмыкнула да, чтобы успокоить его.
— Кирисса, — сказал он. На нашем пути идут солдаты. Новая магия даровала им силу и скорость. Вы слышали о ней?
Рунная магия? Я знаю о ней. Она пришла из другого мира.
Это признание заставило Каллоссакса задуматься, какие еще полезные вещи она могла бы вспомнить.
Солдаты, преследующие нас, быстры. Мы не сможем их обогнать. Поэтому мы должны их перехитрить.
Хорошо, сказала она. Она сделала прилежное лицо.
Они знают, в какую сторону мы бежим, — сказал он. Поэтому мы должны изменить направление. Вместо того, чтобы идти на юг, мы должны пойти на восток или запад. И мы должны потратить время, чтобы замести свой след и скрыть свой запах. Мы должны идеально его скрыть. Сделать меньше — значит умереть.
— Хорошо, — согласилась Кирисса.
Неподалёку предупреждающе запищала белка. Каллоссакс на мгновение остановился, прислушиваясь, но понял, что белка предупреждает других от него.
И последнее, — сказал он. Мы должны уйти сейчас же. Мы не можем позволить себе отдыхать весь день. Те, кто охотится на нас, движутся слишком быстро. Но дни длинные, а ночи короткие. Возможно, если мы сможем достаточно далеко опередить Кровавый Кулак, они потеряют наш след в темноте, и мы будем в безопасности.
Мы ослепнем, — заявила Кирисса, ее лицо побледнело от страха.
Закрой глаза и держись за мою руку, если нужно, — сказал Каллоссакс. Я буду следить за нами обоими.
Он этого не сказал, но если бы он попытался долго гулять под открытым солнцем, то именно он ослеп бы. В этот момент ей придется покинуть его.
Кирисса долго смотрела и наконец спросила: Зачем ты это делаешь? Ты должен был быть моим мучителем.
Каллоссакс хотел ответить, но когда открыл рот, не смог придумать, что сказать.
У него не было мечтаний. Не то чтобы он всю жизнь тайно жаждал побега.
И это не имело к ней никакого отношения. Кирисса была еще недостаточно взрослой для спаривания. У него не было ни страсти к ней, ни желания обладать ею. Даже сейчас он воображал, что мог бы задушить ее, если бы захотел.
И все же он восхищался теми, кто боролся против собственных казней. Как сказал ее Царь Земли: Придет время, когда малый народ мира должен будет противостоять большому?