Мы также хотим, чтобы они были освобождены.
Но наш народ не может легкомысленно вмешиваться в дела теневых миров. Поэтому мы предлагаем помощь в форме совета: мы призываем вас не причинять вреда никому, будь то человек или змей. Причинять насилие другому — значит ранить твоя собственная душа.
Тем не менее, мы признаем, что не всегда возможно оставаться свободным от чужой крови.
Пока Эррингейл говорила, в голову Когтя пришли новые мысли, странные мысли, о которых она никогда не задумывалась. Казалось, что среди Ярких уже много лет бушевал великий спор, и теперь в ее голове пронеслись тысячи мыслей.
Война между Яркими и Отчаянием была бесконечной, а не войной между существами из плоти. Скорее, Коготь признал, что жизнь духа была более важна для Эррингейла и его народа, чем жизнь плоти. И некоторые действия не просто ранили дух, они могли ранить его до смерти.
Человек, который крадет у другого, предупреждал Эррингейл, человек, который наносит вред истине или совершает насилие по отношению к другому, ранит при этом свою собственную душу и ослабляет свой дух. Мы предостерегаем вас от подобных вещей. Только если вы остаетесь верны своей совести, ваш дух может расти и взрослеть.
Тэлон был озадачен этим. Она обдумала аргумент Эррингейла, а затем так же быстро отложила его в сторону, не отвергая его полностью и не принимая.
Ее с рождения обучали сражаться с вирмлингами. За последние несколько столетий они убили миллионы ее людей.
Конечно, она убьет их в бою. Она не видела в этом никакого позора.
Хотя мы не можем предложить нашу службу в бою, — тихо сказал Эррингейл, — мы хотим послать эмиссаров в ваш мир. Я хочу приехать. Я бы пообщался с Истинным Древом, если вы позволите мне.
Тэлон понял больше, чем только сказанные слова. Она поняла, что Эррингейл не посетит ее мир, если не получит приглашения от его жителей.
Как один, жители Люциаре сказали: Приходите.
При этом эмир Далхарристана встал, чтобы произнести речь. Слишком долго мой друг Арет Сул Урстон томился в темницах Ругассы. Когда-то он был мне как брат, и я уже рассказал вам о его характере. Я молюсь, чтобы он все еще был жив, хотя я уже давно опасаюсь за него. Теперь пришло время освободить его. Я прошу помощи как друг, а не как ваш лидер. Верховный король Урстон был вашим лидером, и Арет - его наследник. Нет никого более достойного, чтобы возглавить нас, никого более смелого или более храброго. мудрее, но не более сострадательным и справедливым.
Мало кто из вас здесь знал его так, как я. Мало кто из вас может назвать его другом. Но мне нужно, чтобы вы заглянули в свои сердца и посмотрели, можете ли вы служить ему сейчас.
Я поклялся Славе, что освобожу Арет Сул Урстоун и Фаллион Орден, и сделаю это с минимальным насилием, насколько смогу.
Но я всего лишь один человек. Мне нужны сила и скорость многих, если я хочу выполнить эту задачу. Если бы я мог, я бы взял пожертвования от других — от маленького народа мира, который вскоре будет вовлечен в наша война. Но сейчас мы отчаянно нуждаемся в помощи. Я не могу искать далеко.
Среди Ярких когда-то существовала раса законников, называемая Аэлами. Их люди давали им пожертвования, которые они укрепляли. Яркие согласились предоставить пожертвования еще раз, впервые за многие долгие годы.
Кто из вас сможет найти в себе смелость пойти со мной? Кто из вас сможет предложить пожертвование, чтобы вы могли освободить своего короля?
В большом зале воцарилась мертвая тишина. Слышно было только журчание воды да крики пещерных сверчков. В целом жители Люсаре еще мало что понимали в системе пожертвований. Но Тэлон это хорошо знал.
Если ты отказался от своего ума, ты отказался от него до тех пор, пока живы и ты, и твой господин. Были хорошие шансы, что ты умрешь идиотом, неспособным прокормить себя, неспособным узнать своего лучшего друга, ребенка или даже женщину, которую любишь.
Если вы откажетесь от сил, каким бы сильным вы ни были, вы настолько ослабнете, что не сможете передвигаться по комнате или дышать достаточно, чтобы говорить. Многие из них умерли после того, как дали силы, потому что их сердца вскоре изнашивались. Дарить пожертвование было проклятием.
Тэлон стоял рядом с Аланом. Внезапно Коннор прошептал: Сейчас! и толкнул Алана, так что тот покатился вперед.
Алан прочистил горло. Ему не нужно было изображать нервозность, поскольку слова произносились у него на языке естественным образом. — Я я, — пробормотал он. Я хотел бы предложить своих собак
А потом он замялся, как будто больше ничего не мог сказать.
Умный мальчик, понял Коготь. Он не мог отказаться от продажи собак Мадокам. Но, симулируя нервозность, он сделал половину предложения.
Пусть у эмира будут собаки, сила и скорость. Пусть эмир будет уполномочен. И Алану оставалось только надеяться, что Коннор и Дрюиш не будут мстить слишком сильно.
Последовало короткое молчание, пока эмир обдумывал предложение. Видя, что Алан запутался в словах, Коннор шагнул вперед.
Я бы присоединился к тебе в этом поиске, — сказал Коннор. И с сердечной благодарностью я принимаю щедрое предложение Алана.
Эмир пронзительно взглянул на Коннора. Конечно, он подозревал мотивы Коннора. Я верю, — сухо сказал он, — что Алан предложил мне своих собак.
В этот момент вперед вышел человек, богатый купец сорока лет, чей наряд, пожалуй, был непревзойденным во всех воинских кланах. Его звали Талл-Турок. В Каэр Люциаре он был богатым торговцем, но Тэлон узнал в нем человека, который вел двойную жизнь. В мире Фаллиона он был могущественным посредником, человеком, который зарабатывал себе на жизнь созданием форсилов, выбором потенциальных Посвященных для своих лордов, а затем передавал дары.
За два дня Талл-Турок стал одним из самых влиятельных людей среди кланов.
Он шагнул вперед, сверкая змеиными глазами, и крикнул эмиру в лицо. А как же ты собираешься вернуть себе этого своего принца, не взяв даров? Ведь ты, конечно, не получишь их из моей руки.
Я Эмир стоял в замешательстве. Талл-Турок уже давно был его другом и много ночей обедал с эмиром за столом лорда, наслаждаясь присутствием эмира и шутя с ним. Теперь Талл-Турок восстал против него.
Я не дам тебе даров, — повторил Талл-Турок. Когда-то я называл тебя другом, но я слишком хорошо тебя знаю!
Тэлон был ошеломлен. Она подумала: Похоже, Мадоки развратили больше мужчин, чем я думала.
Что? – потребовал Туул Ра у Талл-Турока. Какие из моих добрых дел ты порицаешь?
Я осуждаю не ваши добрые дела в этом мире, — крикнул Талл-Турок. Это то, что ты сделал в мире теней. Это то, чем, как я подозреваю, тебе суждено стать, я осуждаю.
Старуха, стоявшая за спиной Тэлона, раздала крик: Убийца! Со всего лагеря раздались крики: Дьявол! Разжигатель войны! Монстр!
По ярости на лицах Коготь понял, что у сотен людей остались злые воспоминания об эмире, и целая треть лагеря слышала слухи о том, что он сделал в мире Фаллиона.
Тэлон жил в обоих мирах. Она чувствовала, что должна знать, в чем дело, но сейчас она была сбита с толку.
Эмир только раскрыл рот от изумления. Его темнокожая дочь Сиядда встала на его сторону, защищаясь; слезы выступили у нее на глазах, и она стояла, оглядываясь, как раненый голубь, потрясенная.
Ждать! — воскликнул Дэйлан Хаммер, призывая к тишине. Он говорил с Таллтуроком мягким и разумным тоном. Разве ваш закон позволяет вам осудить человека за преступление, которого он не совершал? Эмир невиновен. Вы это знаете! Загляните в свое сердце, и вы должны найти его невиновным.
До сих пор Туул Ра не выказывал желания получать пожертвования, — объяснил Таллтурок, — и поэтому я хранил молчание. Но ты должен знать, я не буду давать ему пожертвования. Он никогда не должен вкусить поцелуя насильника!
Дэйлан сказал мягким тоном и рассудительно: Вы думаете, что вкус насилия развратит его?
Оно развратило других людей. Оно развратило его теневое я. Как посредник, я поклялся никогда не давать пожертвований человеку, которому не доверяю.
Я думаю, что эмир сделан из лучших материалов, чем другие люди, - утверждал Дейлан. — Ты, конечно, согласишься?
Талл-Турок прорычал: Ты знаешь, что он сделал в Индопале.
Внезапно Тэлон понял: Дьявол Индопала Радж Ахтен. Она никогда не встречала этого человека. Ее отец, Боренсон, помог убить его еще до ее рождения. Может ли эмир быть тенью Раджа?
Это казалось невозможным. Радж был стариком, когда выступил против народов Рофехавана.
Но был ли он стар, внезапно задумался Коготь, или его состарили силы?
Разумеется, он взял на себя тысячи даров силы, ума и выносливости. И он воспользовался многими дарами метаболизма.
Как и любой мужчина, после этого он быстро постарел бы. Если бы он принял восемь или десять средств для улучшения метаболизма, он мог бы состариться и умереть за десять лет.
И все же эмир казался ей молодым — моложе сэра Боренсона.
Затем она поняла, что ее отец тоже обладал даром метаболизма. Оба мужчины неестественно постарели.
Эмир в полном ужасе уставился на Талл-Турока. Что я делал в том другом мире? он умолял. Скажи мне. Обвини меня.
Это был не эмир, — возразил Дэйлан, предупреждая неизбежное разоблачение взмахом руки. Это была всего лишь тень, существо, которым мог бы стать этот эмир.
И все же, — возразил Талл-Турок, — кажется, что во всем есть закономерность. В Индопале Радж Ахтен был самым могущественным лордом своего времени. В этом мире эмир почти такой же — человек с неестественный талант к войне.
И поэтому ты боишься, что он станет еще одним Раджем Ахтеном?
Я не могу не видеть потенциал, — сказал Талл-Турок.
Не бойтесь давать ему пожертвования, — сказал Дэйлан. Правда, поцелуй насильника развращает многих, но эмира он не поколеблет.