Начинается война, война не только для этого мира, но война, которая охватит все небеса. Ваш враг пойдет по ужасающему курсу, которого вы еще не можете видеть. Их армии пронесутся по небесам, как осенняя молния.
Только ты можешь остановить их, мой старый друг. Я мало чем могу помочь.
Прикажи мне, — сказал Аат Ульбер, — и я сделаю все, что в моих силах.
Однажды я рассказывал тебе, как некоторые убили моего избранника. Ты помнишь?
Аат Ульбер склонил голову, задаваясь вопросом, почему это знание так важно. Он ясно помнил тот день, когда Габорн посетил его и рассказал, как некоторые чудовищно злые люди осуществили планы убийства тех, кто находился под его защитой. Это была тайна, которую Аат Ульбер никогда не раскрывал. Я помню.
— Хорошо, — прошептал Габорн. Приближается время, когда другие должны узнать эту тайну. Но ваша цель — не убивать, если вам это не нужно. Ваша задача — помочь Фаллиону связать миры, — прошептал Король Земли. Только тогда они смогут исцелиться. Отдайте его Печатям Творения.
Это будет сделано, — сказал Боренсон, и на мгновение его беспокойство за Фаллиона улеглось. Король Земли узнает, жив ли его собственный сын.
Листья дерева внезапно зашуршали под шальным ветерком, и на мгновение дерево замолчало.
Остерегайтесь тонких сил Отчаяния, — прошептал Король Земли. Оно будет стремиться сломить тебя.
Аат Ульбер задрожал. Он вспомнил звук, который издал труп Оуэна Уокина, скатившись со скалы.
Я уже сломлен, — признался Аат Ульбер. Боюсь, что я уже заблудился.
Образ Короля Земли таял, отступая обратно в дерево, словно старик, направляющийся на ночь к своей кровати.
Путешествие будет долгим, — прошептал Король Земли. Вы должны найти себя на этом пути. Сломленному человеку трудно исцелить других.
Образ Царя Земли полностью исчез, и последние лучи дневного солнечного света, казалось, сразу потускнели, как будто погасла небесная свеча. Золотое сияние у их ног, пылинки зеленой пыли в угасающем свете — все исчезло.
Сейдж потянулся к земле и схватил единственный желудь. Мы должны сохранить это, — благоговейно сказала она, — как память.
Аат Ульбер положил большую руку ей на плечо и кивнул в знак согласия, и вместе они развернулись и пошли вниз по склону в сумерках.
Не успели они пройти и ста футов, как услышали громкий треск, за которым последовал грохот. Они обернулись и увидели, как огромный дуб раскололся пополам.
Аат Ульбер подумал: Теперь Габорн ушел навсегда.
Когда Сейдж и Аат Ульбер достигли окраины Ископаемого, уже стемнело. Дым клубился над трубами, и Аат Ульбер почувствовал запах жареного на огне мяса.
Мне пора в город, — сказал он себе. Придет время, когда я должен завоевать расположение людей. Я должен придумать, как вдохновить их последовать за мной на войну или, по крайней мере, отказаться от своих даров.
Я большой и странный на вид, но я не такой уж и странный.
Итак, он дошел до городской площади перед гостиницей, сопровождаемый Сейджем по пятам, и обнаружил сюрприз: в деревню прибыла наездница, девочка семи или восьми лет, которая ехала на спине огромного белого морского грака.
Вокруг него собрались горожане и теперь стояли с факелами. Граак светился неземным оранжевым светом в свете костра и царственно стоял, размахивая крыльями, кожа на его горле покачивалась — признак того, что ему жарко после долгого полета. Это был самец, с длинным белым плюмажем на лбу — костлявым гребнем, который заканчивался складкой кожи, напоминающей веер. На перьях был нарисован голубой пристальный глаз гвардина.
Наездница, миниатюрная, с зачесанными назад волосами, носила охряную тунику тех, кто охранял цитадель в Адских Пустошах.
Несколько человек собрались вокруг зверя, надеясь на новости. Миррима, Дракен и Рейн были среди толпы, неся тканевые мешки, наполненные продуктами. Рейн связал пару коз. Маленькая Сейдж подбежала к матери, с нетерпением ожидая увидеть, что может быть в мешках.
Аат Ульбер остановился в тени гостиницы и прислушался.
Южные побережья хуже, — говорила девушка. Насколько мы можем судить, океан поглотил всю землю на шестьсот миль. Юг затоплен.
Шерифом города был крупный мужчина, имени которого Аат Ульбер не мог вспомнить. Он, очевидно, надеялся, что катастрофа произошла по какому-то местному делу.
Они знают, что послужило причиной этого? Ответа, конечно, не будет. Появление рыб и коралловых рифов на суше было беспрецедентным.
Девушка покачала головой.
— Верно, — сказал шериф. — Тогда мы сами по себе. Он обратился к горожанам. — Мы — Шериф заметил в тени Аата Ульбера.
— Вот и сейчас, — потребовал он, — кто там? Чем занимаешься?
Аат Ульбер боялся этого момента. Он повернулся и оглянулся, словно не уверенный, что шериф разговаривает с ним.
Шериф, конечно, не узнал Аата Ульбера, но Аат Ульбер знал его как кивающего знакомого.
Аат Ульбер вышел на свет факела, и мужчины раздались шокированные возгласы. Некоторые из них почти инстинктивно потянулись к своим ножам, и даже граак поднялся на дыбы и захлопал крыльями, издавая предупреждающее карканье. Черная собака, которая виляла хвостом и наблюдала за толпой, внезапно начала лаять на Аата Ульбера, расхаживая взад и вперед, поджав хвост.
Я пришел выпить в гостиницу, — сказал Аат Ульбер, — и купить товаров — если тебе это нравится. Никто из мужчин не произнес ни слова, поэтому он добавил: В чем дело? Ты никогда раньше не видел гиганта?
Шериф подозрительно взглянул на Аата Ульбера. В прошлом он всегда был веселым парнем, готовым угодить. Он холодно сказал: Я решаю, с кем мы будем торговать в этом городе — или нет. У тебя есть имя?
Аат Ульбер мог бы сказать, что это сэр Боренсон, но он не хотел смущать этого человека. Аат Ульбер, — ответил он, — бедный великан, пришедший издалека. Не доверяйте моей внешности: хотя я размером с большого кабана, я нежен, как норный медведь.
Аат Ульбер улыбнулся своему собственному описанию, несомненно, обнажая свои огромные клыки.
В любой другой вечер этот ответ мог бы послужить приглашением рассказать пару историй, но шерифу было не до сказок. Он изучал Аата Ульбера, рассматривая любопытные роговидные наросты на его висках; костные шпоры на запястьях; и неземной серый металл его доспехов. Он спросил: Откуда вы родом?
Аат Ульбер не смел лгать; однако истина была более странной, чем любая история, которую он мог придумать. Полуправда послужила лучше. Рядом с горой Мистический Призрак, на дальней границе Индопала, находится дом моих предков.
Я никогда об этом не слышал, — сказал шериф. Конечно, Аат Ульбер знал, что люди здесь, в Ландесфаллене, мало общаются с незнакомцами. Индопал находился на дальнем конце света; он сомневался, что кто-нибудь в этом городе когда-либо ступал туда. Мир был полон чудес, и он решил добавить еще одно.
Наших людей теперь мало, меньше, чем Фрост, меньше, чем обр. Как и горные великаны Тоома, наша численность сокращается. Моих людей зовут Баулин. В древние времена мы поклонялись королям Мистаррии, а самый знаменитый из нас служил стражником при дворе короля Ордена. Я сам сражался с разбойниками под знаменем Короля Земли и видел падение Раджа Ахтена.
Аат Ульбер, конечно, мог бы целый день рассказывать истории о Великой войне; они даже были бы правдой.
Некоторые мужчины одобрительно кивнули, а один вмешался: Я слышал об этих гигантах.
Шериф долго и холодно смотрел на Аата Ульбера, словно обдумывая какой-то аргумент, а затем тихо и опасно произнес: Хватайте его!
Что? Аат Ульбер взревел. — По какому обвинению?
Подозрение, — сказал шериф. Не существует песен о таком гиганте, как ты, сражающемся рядом с Царем Земли, и если бы ты это сделал, была бы песня. Поэтому я знаю, что ты лжец.
Аат Ульбер изучал мужчину. Шериф искал любой глупый предлог, чтобы посадить его в тюрьму — это было очевидно.
Мужчины боятся власти, а размер и осанка Аата Ульбера говорили о том, что он более могущественный, чем другие.
Вперед шагнула пара мужчин, вооруженных не чем иным, как факелами и вилами. Один из горожан потянулся за ножом.
Миррима встала перед ним, преградив им путь. Она спросила: Есть ли какие-нибудь песни о Мирриме и ее луке, убивших Дарклинга Славу в замке Сильварреста?
Мужчины остановились. Все они знали ее имя, даже если не знали ее лично. Некоторые шептали: Это Миррима!
Я могу ручаться за этого человека, — сказала она. Действительно, я сражался рядом с ним на службе Королю Земли. Любому, кто попытается помешать ему, придется иметь дело со мной и моим мужем!
Горожане отступили на шаг. Репутации сэра Боренсона было более чем достаточно, чтобы их запугать.
При этом она повернулась к лодке, и Аат Ульбер решил отказаться от пива и отправиться в безопасное место.
Аат Ульбер шел следом за Мирримой. Никто из горожан не пытался его остановить.
Ха, — подумал Аат Ульбер, — ни у кого из них не хватает духа сражаться.
Внезапно из темноты дороги послышался хныкающий крик. Женщина кричала: Убийство! Гнуснейшее убийство!
Грета Уокин шаталась от изнеможения, обогнув коттедж с соломенной крышей. Она постояла какое-то время на дороге, тяжело дыша. Пот стекал по ее лицу, окрашивая подмышки и воротник блузки. Она явно пробежала несколько миль. Собака залаяла и выбежала ей навстречу.
Когда она увидела Аата Ульбера, она замерла как вкопанная. Ее глаза расширились, и она указала пальцем. Убийца!
Внезапно жители деревни были в панике. Шум и крик поднялись. Древний закон требовал, чтобы все мужчины в городе прекратили свои действия и задержали подозреваемого.
Сам шериф вытащил свой длинный нож.
Аат Ульбер отступил назад; жажда крови грозила захватить его.