Действительно, сам Сталкер два года пробыл заложником на пиратском корабле. Оглядываясь назад, я понимаю, что это было грандиозное приключение.
Но дети Сталкера оказались в большей опасности, чем он когда-либо. В доказательство этого вместе с первой запиской о выкупе он получил высушенную в мешке с солью ногу.
Шадоат пытал своих детей, пока Сталкер не согласился платить за защиту до конца своей жизни. Вот куда пошла его тридцатипроцентная доля. Но это не пошло на выкуп его детей и их освобождение.
Нет, мучители зашли слишком далеко. Его дочь потеряла ногу и разум. У его младшего сына была сломана шея, и он не мог даже ползать. Сталкеру пришлось заплатить не за освобождение младших сына и дочери, а за их милосердную казнь.
В противном случае Шадоат продолжал бы мучить их долгие годы без конца.
Вот с какой женщиной он имел дело.
Сталкер сам был внуком пирата и провел свои ранние годы на борту пиратских кораблей. Но он никогда не видел жестокости, равной жестокости Шадоата.
Сталкер ненавидел эту женщину.
И так, что ты думаешь? — спросил Блайт. — Ты готов продать им, мальчики?
Сталкер выдавил улыбку. Я не продаюсь Шадоату. Другие лорды заплатят больше. Их собственный народ в десять раз превзойдет цену Шадоата.
Блайт и Эндо переглянулись.
— Ты ведь не снисходителен к мальчику, не так ли? – потребовал Эндо. — Это неразумно, совсем неразумно.
Угроза, скрывавшаяся за этими словами, была ощутимой. Если Сталкер не продастся, Эндо будет действовать за его спиной.
Я должен убить их сейчас, — подумал Сталкер. Мне следует вытащить нож и выпотрошить их там, где они сидят.
Но он никогда не убивал человека только за то, что он думал о том, чтобы предать его, и хотя гнев застрял у него в горле, его рука не потянулась к кинжалу.
— Потерпите, ребята, — заверил их Сталкер. Это не игра, которая длится один день или неделю. Мы можем спрятать ребят в Ландесфалене, красиво и безопасно, и вывезти их в любое время. Цена будет только расти с течением времени.
Терпение, возможно, пойдет вам на пользу, — сказал Блайт, — но мне нравится звон монет в моей сумочке.
Прошло всего несколько недель с тех пор, как Сталкер заплатил им обоим. Они пробыли в порту недостаточно долго, чтобы потратить свои деньги, поэтому большего он не предложил.
— Подождите, — призвал их Сталкер самым сладким тоном. Мы скоро будем такими же богатыми, как принцы.
Блайт покинул стол Сталкера и сел в гостинице с толстой кружкой теплого эля в руках.
Он не был терпеливым человеком.
Он тоже не был глуп. Блайт снова взглянул на капитанский стол. Фэллион вернулся, сидел и смотрел на Сталкера, как на какого-то проклятого героя.
Сталкеру нравилось думать, что он умный, но Блайт знал, что Шадоату нельзя говорить нет. И ты не умолял ее подождать или просить еще денег.
Если она предложит тебе сделку, — подумал Блайт, — тебе лучше согласиться, прежде чем она перережет тебе горло и сварит пудинг из твоей крови.
Сталкер дурак.
Он знал, что Сталкер заплатил Шадоату за бесплатный проход. Но вот что он получил, свободный проход. Больше ничего.
Блайт подозревал, что капитан снисходителен к Фэллиону. Или, может быть, он просто слишком сильно ненавидел Шадоат. Но спасти мальчика он не смог.
Может быть, и был шанс, что Сталкер сможет купить парня, но это обойдется ему дорого, а таких денег у него уже нет, нет.
Он заплатил все мучителям, чтобы положить конец боли своих детей, заплатил все, чтобы спасти своего старшего, того, которого мучители оставили неповрежденным. Но в итоге Сталкер ничего не купил. Его старший сын не мог жить с ужасом случившегося, с криками боли. А после того, как Сталкер купил свободу своему сыну, он отправился в свое первое путешествие через море и каждую ночь просыпался в хижине с криком. Однажды ночью где-то к северу от Черепашьего острова, на корабле Моряки, он выбросился за борт.
Теперь Сталкер был слишком беден, чтобы купить пару принцев.
Но Блайт это предвидел. Он мог бы забрать награду сам и оставить ее себе.
Это было разумно. Ты не смог остановить Шадоат. Ты не мог убежать от нее. Так что с таким же успехом вы можете получить кое-что в свой кошелек от сделки.
Он вышел из гостиницы в лунном свете, вошел в тень сбоку от здания и подождал несколько минут, чтобы убедиться, что никто из людей Сталкера не последовал за ним с кинжалом в спину, а затем направился по улице.
Там была хижина, известная всем морякам, место, где мужчина мог выкурить чашку опиума, переспать со шлюхой или купить любой другой порок, какой только можно было придумать.
Владельцем была миниатюрная женщина, инкаррский гном с горбатой спиной.
Да? — спросила она, открыв дверь, ее голос затих, пока она ждала, пока Блайт назовет свое желание.
У меня есть сообщение для Шадоата. Скажи ей, что Дивер Блайт на борту Левиафана хочет получить свои пятьсот золотых.
Доставка сообщения займет несколько дней, а может быть и недель. Но Шадоат это поймет. Это был лишь вопрос времени.
25
МАЛЕНЬКИЕ БИТВЫ
Ни одна война не была выиграна теми, кто стоял на страже. Их выиграли те, кто бросился в бой, независимо от того, насколько малы были шансы.
— сэр Боренсон
Вернувшись в открытое море, однажды вечером, когда Миррима и дети ужинали на камбузе, Фаллион разыскал Смокера. Он нашел старика сидящим на баке и курящим пламя в своей трубке.
Фаллион поклонился ему и сказал: Иногда, когда гаснет свеча или гаснет огонь Кука, я слышу, как Огонь шепчет мое имя.
Смокер кивнул. Казалось, он понимал, через что проходит Фаллион. Огонь будет шептать, умолять тебя сдаться, отдаться ему. Большой огонь говорит громким голосом и сильным притяжением.
Что происходит, когда вы отдаетесь этому? – спросил Фаллион.
Смокер колебался. Оно разделяет с тобой власть. Это наполняет тебя. Но со временем это поглотит тебя. Должно быть, осторожность.
Фаллион задумался над этим. Было сказано, что любой, кто отдал себя одной из великих сил, в конечном итоге потерял свою человечность. Отец Фаллиона сделал это, пожертвовал своей человечностью, чтобы спасти человечество.
Фэллион смотрел на открытое море. Наступала ночь, но море светилось снизу. Миллионы светящихся медуз растянулись по неподвижной воде, создавая впечатление, будто море горит.
— Я понимаю, — сказал Фэллион. Ты научишь меня?
Смокер помедлил, глубоко затянулся трубкой, и Фаллион добавил: — Миррима разозлится. Я знаю. Она будет злиться на нас обоих. Но я готов рискнуть.
Смокер улыбнулся. — Я не боюсь ее, — сказал он на своем густом пиджине. Глаза его вдруг вспыхнули, словно внутренним светом. Но есть ли опасность, если я буду учить тебя? И еще большая опасность, если я не буду учить
Было ясно, что Фаллион станет его учеником.
Смокер глубоко вдохнул, выпустил немного дыма, подняв его в воздух, и сказал: Небольшой огонь, его легче контролировать. Дым иногда легче огня. Ты попробуй придать форму.
Итак, Фаллион начал свои уроки в украденные моменты. Фаллион попробовал превратить клубы дыма в формы рыб или чаек. Он пытался представить формы, шепча заклинания; он пытался заставить дым силой мысли. Он пытался подчинить свою волю. Но час за часом Фаллион обнаруживал, что у него нет к этому способностей.
— Оно придет, — заверил его Смокер. Нужно принести жертву огню. Надо что-нибудь сжечь. Но на корабле недостаточно дров. Ждем. Может быть, устроить огромный пожар на острове. Ждем.
Так что они просто разговаривали. Иногда они говорили о том, как служить Огню, и Смокер рассказывал Фаллиону о некоторых тайных способностях, о которых он слышал. Некоторые ткачи пламени стали настолько искусными в ощущении тепла, что научились видеть его, как если бы их глаза внезапно почувствовали новые цвета в спектре. — Мы все пламенные создания, — заверил Смокер, — если бы у нас были глаза, чтобы видеть.
Фаллион многому научился в этих беседах, но столь же часто он обнаруживал, что уроки становились полной неожиданностью в ходе обычных разговоров. Так он пришел к тому, что считал довольно эзотерическим. Почему дети, рожденные сейчас, отличаются от тех, кто родился до войны?
Фэллион не ожидал ответа, но Смокер откинулся назад и затянулся своей трубкой. В мире не было равновесия, — сказал он наконец, дым выходил из его рта. Теперь наступает великая гармония.
Как это вышло из равновесия? – вслух задумался Фаллион.
Одна Истинная Повелительница Зла стремилась сделать это своим. Эта проблема. Единый Мир, Великое Древо, даже Один Истинный Повелитель Зла — все разрушилось. Все сломано и искривлено.
Фаллион знал легенды. Он научился им у Ваггита и других. Но он никогда не думал, что живет во времена легенд. Но почему наш мир меняется сейчас?
Смокер покачал головой, как бы говоря: Некоторые вещи не известны даже волшебникам. Но потом он затянулся своей трубкой, и в конце концов, когда угли разгорелись, казалось, его глаза загорелись вдохновением, и он сказал: Кто-то исправляет мир.
Прямо сейчас? – спросил Фаллион. Кто-то это чинит? Откуда вы знаете? Все знали, что мир изменился, когда его отец победил разбойников. Но мало кто, похоже, заметил, что ситуация все еще меняется.
Много сил заключено в Огне. Не всех уничтожить. Смокер выдохнул, а Фэллион изо всех сил пытался что-то сделать из образовавшегося дыма. Смокер продолжил. Свет. Великая сила в свете — Смокер несколько раз затянулся своей трубкой, пока чаша не засияла ярким светом. Весь мир — тень, иллюзия. Земля, деревья, трава, небо. Но свет пронзает тень, показывает нам настоящее.
Так может ли он научить нас чему-то новому?
— Иногда, — признал Смокер, — как сейчас. Огненный шепот: В сердце мира живет волшебник. Насколько я знаю, кто-то это меняет. Иногда свет показывает далекое будущее. Но в основном это имеет смысл. Это пронзает иллюзию. Смотреть.