Итак, глубокой ночью Феландар расслабился, держа за спиной пару факелов, чтобы держать монстров на расстоянии.
Он почти не видел женщину. Он взглянул налево, вдоль стены замка, и краем глаза уловил движение.
Внезапно она подошла к нему, как будто возникла из тумана, красивая женщина с шелковистыми черными волосами, глазами, похожими на темные лужи, потрясающей фигурой и походкой, от которой казалось, будто она течет, а не идет.
Он инстинктивно улыбнулся, желая познакомиться с ней. Она виновато улыбнулась и с ослепляющей скоростью ударила его по подбородку.
Сначала он подумал, что она дала ему пощечину, пока не понял, что холодный металл застрял у него в горле.
Она повернула лезвие, и он услышал хрящ, потрескивающий вдоль его позвонков.
Когда Феландар задыхался, он схватил запястье ее руки с ножом, пытаясь остановить ее.
Миррима снова повернула клинок, и Феландара больше не было.
Среди облака сгущающегося тумана Миррима проследовала по территории Замка Шадоат. Смокер шел сзади, угли в его трубке ярко горели.
Местные жители не смогли бы ничего увидеть сквозь ее туман, однако глаза Мирримы достаточно легко проникали в него. Она была удивлена тем, что увидела. Было далеко за полночь, и территория была мертва. Никакая охрана не патрулировала. Одинокий стрэнгисаат присел на вершине западной башни, словно затерявшись в тумане.
Судя по всему, Шадоат чувствовала, что ее монстры достаточно охраняют. Конечно, Миррима не чувствовала бы себя в безопасности, прогуливаясь ночью по этим стенам в одиночестве.
В комплексе было три основных здания. Впереди, как знала Миррима из своего предыдущего визита, находился сам дворец. Она сомневалась, что там будут подземелья. Слева, судя по всему, располагались казармы для дворцовых слуг, хотя Миррима не была уверена. Справа было еще одно здание, монолитное, низкое, без окон. Внутри будет сыро и темно. Несколько охранников толпились у входной двери, возле небольшого костра.
Она бросилась к охранникам и, подойдя ближе, обнаружила, что двое из них крепко спят. Остальные играли в кости.
Миррима атаковала Ярких, людей, о чьих навыках и силе ходили легенды.
Но они никогда не сражались с Рунным Лордом, обладавшим четырьмя способностями обмена веществ. У нее было преимущество сверхчеловеческой скорости.
Она ударила первого еще до того, как он заметил ее, ее лезвие вонзилось ему в шею сзади.
Другой охранник хмыкнул и попытался подняться на ноги. Он схватил свой клинок. Его скорость удивила ее, и она поняла, что у него есть способности, не уступающие ее собственным. Яркий клинок выскочил из ножен за его спиной. Он светился, как живой огонь, и вселял страх в подложку желудка Мирримы.
Хороший меч, подумала она.
Он зловеще замахнулся, и Миррима увернулась под ним, почувствовав, как лезвие пролетело в опасной близости от ее черепа.
Ее кинжал вонзился ему в пах.
Он отпрыгнул назад, кровь хлынула из его ноги, и попытался позвать на помощь, но Миррима бросилась и вонзила свой клинок ему под ребра, прямо в сердце.
Мне тоже очень нравятся твои доспехи, — подумала она. Но тебе это не принесло никакой пользы, не так ли?
Один спящий охранник вздрогнул, когда умирающий упал на него. Миррима закончил свою жизнь без крика.
Последний охранник умер во сне, в блаженном неведении о нападении.
Миррима вложила светящийся меч в ножны, скрывая его свет. Она попробовала тяжелую дверь и обнаружила, что она заперта. Она наклонилась над мертвыми охранниками в поисках ключа. Смокер подошел и нашел его, открыл внешний замок.
Миррима осторожно вошла, высматривая новых охранников. Но внутри она ничего не нашла.
Миррима почувствовала трепет удивления. Она ожидала большего сопротивления. Но тогда они оказались на маленьком острове посреди пустыни, а снаружи стояла армия. Подземелье было настолько безопасным, насколько и должно было быть.
Она поспешила по коридору в темноту. В подземелье пахло падалью и человеческой грязью. Угли в трубке Смокера внезапно вспыхнули, давая Мирриме единственный свет, который ей был нужен. Миррима все еще обладала даром зрения, и ее глаза были острыми, как у кошки.
Она прошла две камеры, обнаружила, что они пусты, но в третьей обнаружила старика. Она долго изучала его, прежде чем поняла, что он вовсе не стар; он был молодым человеком, мумифицированным и гниющим.
Она почти не смела заглянуть в другую камеру, пока не добралась до камеры Фаллиона. То, что она там нашла, привело ее в ужас.
Фэллион висел на стене, кровь текла из его запястий, он был без сознания, возможно, мертв.
Они отперли дверь его камеры, и Миррима подняла Фаллиона, чтобы разгрузить его опухшие запястья. Пока Смокер возился с клавишами, Миррима изучала мальчика, проверяя, дышит ли он еще.
Он едва был жив. От него пахло затхлой мочой, фекалиями, кровью и кислым потом. Его щека, покоившаяся на ее плече, горела лихорадкой.
Смокер расстегнул наручники, и Миррима собиралась вынести Фаллиона наружу, когда он застонал.
— Не могу идти, — сказал он. Еще нет. Необходимо освободить Джаза. Во дворце.
Миррима ожидала найти Джаза в камере.
— Он во дворце? — спросила Миррима.
Фаллион кивнул. — Шадоат забрал его.
Миррима задрожала. Она не была достаточно сильна, чтобы противостоять Шадоату. Но если Джаз находится во дворце, ей придется пойти за ним.
— Хорошо, — прошептала она. Я достану его. Я хочу, чтобы вы со Смокером ушли. У нас есть рангиты, привязанные к воротам. Тебе нужно будет уйти как можно дальше и как можно быстрее.
Фэллион открыл глаза и посмотрел на нее сквозь темные щели. Его губы опухли и покрылись коркой крови. — А что насчет остальных?
Какие еще? — спросила Миррима. Фэллион кивнул в сторону коридора.
Он хотел, чтобы она освободила других заключенных.
С какой целью? она задавалась вопросом. Ночь была темная; им придется прокрасться мимо армии. Как только им это удалось, лес наполнился стрэнги-саатами. Что она даст этим людям?
Надежда, — поняла она. Небольшой шанс. Но это было лучше, чем ничего.
Смокер выбежал и начал проверять камеры. Миррима услышала звон ключей, щелканье замков, стоны и плач людей от облегчения.
Миррима уложила Фаллиона; он растянулся на полу, слишком слабый даже для того, чтобы ползти.
Ее сердце колотилось. Шадоат был могущественным Рунным Лордом, обладающим слухом, зрением и обонянием. Было бы почти невозможно войти в ее дом посреди ночи незамеченным.
И она наверняка проснулась. Благодаря ее силе и выносливости ей не нужен был сон.
Осмелюсь ли я пойти на такой риск, подумала Миррима, даже ради Джаза? Он не был прямым наследником, и что касается детей, он не проявлял зрелости, проницательности или даже силы Фаллиона. Короче говоря, она мало чего ждала от него в этой жизни. И если бы ей пришлось пожертвовать одним из мальчиков, она бы наверняка предпочла пожертвовать Джазом.
Но она не могла просто оставить его.
У Мирримы все еще были собственные таланты. Много лет назад она получила дар слуха и зрения, и они у нее были. И у нее было четыре дара обмена веществ, и при этом она обладала мускулами двух сильных мужчин.
По сравнению с простолюдинкой она была свирепым воином.
Но Шадоат был бы гораздо могущественнее.
Собравшись с решимостью, она вытерла клинок, вышла в ночь и направилась во дворец.
Она обнаружила, что главные ворота заперты изнутри.
Она обошла восточную стену сзади и нашла лестницу, ведущую к верхним квартирам. Большие квартиры, решила она, слишком велики для прислуги. Одна квартира была величественной и стояла на колоннах, образующих портик. Это будет квартира Шадоата. Но на другой стороне были комнаты поменьше — детские квартиры.
Миррима видела сына и дочь Шадоата. Они будут спать там. Будет ли Джаз спать с ними?
Миррима поднялась по ступенькам, зная, что Рунный Повелитель сил Шадоата услышит малейший шорох обуви или шорох ткани.
Она осторожно потянула дверь. Оно тоже было закрыто изнутри.
Тихонько она спустилась вниз.
Помещение для прислуги. Это был бы единственный способ, которым она могла бы проникнуть внутрь.
Прокравшись вдоль внешней стены, она дошла до крошечной комнаты рядом с кухней и обнаружила открытое окно, куда какая-то кухарка или горничная хотела подышать свежим воздухом. Окно выходило в квартиру над пекарней, в этой комнате, в таком климате, было бы жарко. Шадоат был бы возмущен, увидев такое нарушение безопасности.
До окна было четырнадцать футов. Слишком далеко, чтобы прыгать.
Миррима сняла ботинки и начала карабкаться, пытаясь найти опору пальцами рук и ног в крошечных щелях между каменными блоками здания.
Она контролировала свое дыхание, чтобы не задыхаться, держала рот, чтобы не кряхтеть. Даже когда она немного отодвинулась назад, сломав ногти, она не вскрикнула.
Через несколько мгновений она перегнулась через подоконник и залезла внутрь.
Вонючий пекарь лежал на грязном матрасе вместе с женой и тремя детьми. Он храпел так громко, что не услышал бы Мирриму, даже если бы она начала танцевать.
Она прошла через комнату, осторожно переступая через малышей, как будто они были ее собственными.
Она думала о охранниках, которых убила.
У них могут быть жены и семьи, как у меня, — сказала она себе. Мне придется быть осторожнее с ними.
Но она знала свой долг.
Когда она открыла дверь квартиры и обнаружила снаружи коридор с еще одним охранником — могучим мужчиной, сильным и красивым, — она, не колеблясь, ворвалась внутрь и сильно ударила его ножом в горло.
Умирая, мужчина яростно боролся, потянувшись к собственному клинку и ударив ее ногой. Она боролась с ним, пока снова не вонзила клинок ему в горло, сломав ему шею, а затем осторожно положила его на пол.