Вирмлинги охотятся ночью, — объяснил Коготь, — потому что они не переносят света. Они едят только мясо и поклоняются Леди Отчаяние.
— Понятно, — сказал Фэллион.
Нет, не совсем, — ответил Тэлон. Мне есть что рассказать, и на это уйдут часы. Но сначала нам нужно уйти отсюда.
Куда мы идем?
Тэлон всмотрелась вдаль и в ужасе закрыла глаза. Я не могу вспомнить Это похоже на сон. Я вижу это место, но не могу дать ему название.
— Тогда дай себе минутку проснуться, — сказал Фэллион.
Тэлон долгую минуту всматривался вдаль. Лючиаре. Крепость называется Лусаре.
Где это? – спросил Фаллион.
Тэлон закрыла глаза, сосредоточившись. Там она могла видеть своих мать и отца. Она решила, что Боренсон во многом одинаков в обоих мирах, но матери Талона совсем не были одинаковыми женщинами. Как это будет работать? она задавалась вопросом. Где мой отец – в Лусаре или в Ландесфалене? А что насчет моих сестер и братьев?
Ей хотелось найти их, убедиться, что все они здоровы, что они пережили эту трансформацию. Но мир изменился, и она оказалась на чужой земле.
Тэлон покачала головой. Я не уверен. Все не так. Я не уверен, что был здесь раньше. Она кивнула в сторону далекой вершины на юге, с характерным горбом на восточном склоне. Это может быть гора Шунея. Это значит, что Люсаре будет на западе, на западе или юго-западе, может быть, в ста милях или в ста двадцати. Мы не сможем сделать это сегодня вечером или даже завтра
Фаллион подозревал, что им не удастся добраться и за четыре дня, если он не будет в его нынешнем состоянии. Но он мог услышать настойчивость в голосе Тэлона.
Он посмотрел на нее и задался вопросом: Почему у меня нет такого тела, как у нее? Почему я не объединился со своим теневым я?
Вместо этого он чувствовал себя слабым и измученным.
Все это место — ловушка, — понял Фэллион. Тот, кто это установил, не мог знать наверняка, когда я приду и приду ли вообще. Но теперь, когда проволока зацепилась, охотник набросится на нас. Фэллион подозревала это, и Тэлон, казалось, чувствовала это всем своим существом.
— Когда сюда доберутся вирмлинги? – спросил Фаллион.
У них есть крепости поблизости, в радиусе тридцати миль, — сказала она. — А еще ближе могут быть скрытые аванпосты. Если местные командиры знают, что за этим местом нужно следить, они придут сегодня вечером. Даже если леди Отчаяние придется послать убийц из Ругассы, они могут выйти на наш след к рассвету.
Итак, подумал Фаллион, гонка началась.
Нам придется держаться под прикрытием деревьев, ночью затаиваться в лесу, а днём бежать
— Откуда ты все это знаешь? – спросил Фаллион. — Как ты можешь быть уверен?
На лице Тэлон отразилось замешательство, и она покачала головой. Мой отец, человек, которого вы знаете как сэра Боренсона, это Аат Ульбер, Высший гвардеец. Я мы — Клан Воинов.
Так что Фаллион почувствовал себя еще более убежденным. Тэлон не слился с каким-то зверем. Она слилась со своей тенью, с женщиной, которой была в этом мире.
Они все такие большие? – задумался Фаллион. Это объяснило бы странные руины, такие высокие и парящие. Но нет, Тэлон была всего лишь девочкой, да еще и миниатюрной. Люди в этом мире не были бы такими большими. Он подозревал, что большинство из них будут крупнее.
Я привел нас в страну гигантов, — понял он, — гигантов, почти уничтоженных вирмлингами.
Внезапный страх охватил его. Что бы ни происходило, он не думал, что сможет с этим бороться. Он попал в ловушку. Ему пришлось соединить эти два мира вместе, и он увидел последовавшую за этим гибель.
Он не мог исправить то, что сделал. Он понятия не имел, как развязать эти два мира.
И он подозревал, что его Королева Локусов радуется тому, что он сделал.
Возможно, лучший способ сорвать ее план, — подумал он, — это продолжить путешествие к Устью Мира и завершить объединение всех теневых миров в один.
Но он подумал о нанесенном им ущербе и теперь задавался вопросом, насколько это разумно.
Если бы он испортил это дальше, он мог бы разрушить мир, а не исцелить его.
И было второе беспокойство. Возможно, предложенный план действий был именно тем, чего хотел враг.
Тэлон повернулся к Фаллиону и посмотрел на него оценивающим взглядом. Затем ее взгляд остановился на Джазе, который все еще слабо шел через двор внизу, слишком слабый, чтобы идти за ним.
Фэллион восхищался переменами в Талоне. Она выглядела энергичной, энергичной.
Как скоро мы будем готовы к работе? она потребовала.
— Теперь я готов, — солгал Фэллион, чувствуя себя слишком хрупким для форсированного марша. — Но ты спал уже несколько часов. Мы думали, что ты умрешь. Вопрос в том, как вы себя чувствуете?
Она улыбнулась, показав свои огромные клыки. Лучше никогда, — сказала она, и в ее голосе прозвучало удивление. Она снова посмотрела на свою руку, сжала ее и разжала, как будто понимая, что это правда. Я чувствую, что могу сокрушать камни в этих руках.
— Я думаю, ты прав, — сказал Фэллион. — Ты чуть не раздавил меня.
КОНСУЛ
Слабый и неэффективный король — это своего рода предатель, и свержение такого человека может быть актом патриотизма.
— Военачальник Мадок
Алун с трудом пробирался к Каэр Люциаре, разинув рот.
Повсюду росли деревья: огромные ели на подножьях горы, белые осины на вершине. Они выросли в одно мгновение, появившись словно в видении, их мерцающие формы приобрели реальность.
Он видел их, когда терял сознание, а когда проснулся, страдающий от боли и усталости, все изменилось. Солнце все еще стояло высоко, чудесным образом отодвинутое назад в небе, а холмы были полны пылевых облаков и птиц.
Дэйлана Хаммера нигде не было видно.
Страсть к путешествиям осталась рядом с Аланом, и как только он поднялся на ноги, собака снова пошла по следу Дэйлана Хаммера. Собака смогла выследить его сквозь густой дерн, направляясь прямо к Каэр Люциаре.
Но когда Алан приблизился, он в ошеломленном молчании всмотрелся в разрушения. Крепость лежала в руинах. Гора, на которой он стоял, упала на сотни футов в высоту, и вместе с этим падением вся структура горы изменилась. Каменный утес откололся, обнажив спрятанные под ним туннели, похожие на норы древесных червей в гнилом бревне.
Пар из горячих бассейнов под замком с шипением вырывался из дюжины дыр, а потоки над замком были направлены в другое русло. Водопады теперь стекали со скал из трех отдельных туннелей.
Повсюду люди метались взад и вперед, как муравьи в разорванном гнезде, и Алун в оцепенении доковылял до замка, чувствуя себя более усталым, чем когда-либо.
Его беспокоило, что произойдет, если вирмлинги нападут. Благодаря рентам в крепости у них будет легкий доступ. Это вполне может быть неоправданно.
Он поместил Страсть к путешествиям в конуру, убедился, что у всех собак есть еда и вода, а затем отправился на поиски военачальника Мадока.
Он нашел его в боевом зале, где Верховный король и его лорды ругались друг с другом. Там был и Дэйлан Хаммер, и волшебник Сизель. Верховный король Урстон выглядел на своем помосте изможденным, он был так же потрясен опустошением, как и Алан. Военачальники, стоявшие в зале для аудиенций, выглядели рассерженными, словно ища цель для своего разочарования.
Я говорю, что мы нанесем удар сейчас, и ударим сильно! Мадок взревел.
И оставить себя беззащитными? — спросил Эмир. В нашей обороне есть бреши. Нам нужны люди, чтобы их починить, сильные люди, такие как наши воины, и нам нужно время. Эмир был высоким человеком для представителя своего вида. Он был ниже Мэдока и гораздо уже в плечах. Но он держался как король и поэтому, казалось, отбрасывал длинную тень.
— И если вирмлинги найдут такие бреши в своей защите, — спросил военачальник Баррест, — разве это не будет шансом всей жизни? Мы могли бы легко проникнуть в их тюрьму, освободить принца и послать убийц против Зул-Торака.
Какое оружие ты бы использовал, чтобы пронзить его тень? — спросил Эмир. — Его вообще можно убить?
Может, — сказал Мадок, — с помощью холодного железа и солнечного света.
Это всего лишь предположение, — сказал король Урстон. Никто никогда не убивал Повелителя Смерти.
Волшебник Сизель сказал: Я думаю, что это больше, чем предположение, это рассчитанный шанс. Солнечный свет ослабит чудовищные чары, привязывающие его дух к этому миру. Это должно ослабить его до такой степени, что его можно будет убить.
Король Урстон был немного выше военачальника Мадока, но уже в плечах. Он не носил никакого должностного знака. Вместо этого на нем была простая кольчуга, прикрытая коричневой накидкой, как будто он был всего лишь еще одним солдатом в замке. Лицо у него было мудрое, покрытое морщинами, а борода, светло-коричневая, переходящая в седую, придавала ему еще более мудрый вид. Он сказал разумно: Нападать на Зул-Торака — безрассудно. Вы не можете связаться с ним. Он никогда не покидает логова под горой Ругасса. Он прячется среди теней вместе с другими Повелителями Смерти. Вы никогда не выставите его на свет. И если бы вы напали, его репрессии разорвали бы наше царство на части. Пусть не будет разговоров о противостоянии Зул-Тораку. Только потому, что мы держим его дочь в заложниках, мы наслаждались тем небольшим покоем, который смогли обрести в последние несколько лет. Пока Зул-торак жив, мы можем надеяться на жизнь.
Эмир всегда был мудр в совете. Теперь он задумался, склонив голову. Даже если бы мы попытались нанести удар на севере, мы вполне могли бы обнаружить, что это опустошение, это заклинание — всего лишь местное дело. Это может не оказать никакого влияния на Ругассу.
Он посмотрел на Волшебника Сиселя. — Что думаешь, волшебник? Это местное дело?