С. Чахотин писал: «История заставила русскую “коммунистическую” республику, вопреки ее официальной догме, взять на себя национальное дело собирания распавшейся было России, а вместе с тем восстановления и увеличения русского международного удельного веса. Странно и неожиданно было наблюдать, как в моменты подхода большевиков к Варшаве во всех углах Европы с опаской, но и с известным уважением заговорили не о “большевиках”, а. о России, о новом ее появлении на мировой арене» [253] . Не такой ли поворот ждет Россию и в современности?
И.В. Сталин
Фигура И.В. Сталина традиционно ассоциируется с национал-большевистским направлением развития СССР. Формируется миф о потаенном православном монархисте в левоинтернационалистских рядах революционной партии. В действительности И.В. Сталин в идейно-мировоззренческом плане принципиально ничем не отличался от других своих соратников. Принятый им псевдоним «Коба»-отцеубийца акцентировал его антитрадиционалистское позиционирование.
Можно выделить, по меньшей мере, два акцентированных сталинских периода в развитии идеологии советского государства. С середины 1930-х гг. И.В. Сталин действительно проводил политику возвращения к цивилизационно-ценностной матрице российской государственности. Реабилитация русских национальных героев и святынь, восстановление патриаршества, борьба с «безродным космополитизмом» – все это отличительные признаки второго сталинского периода. Но ведь был и первый период, совсем иного содержания. Даже противоположного содержания [254] .
После смерти В.И. Ленина в апреле 1924 г. создается Лига безбожников. Именно при И.В. Сталине в 1920-е гг. под руководством Емельяна Ярославского была развернута широкомасштабная антирелигиозная пропаганда. Именно на этот период пришелся апогей русофобии в средствах массовой информации, литературе и искусстве. Сам И.В. Сталин высказывался о вековой отсталости России, история которой являла собой череду поражений от технически превосходящих ее соперников. С высокой партийной трибуны звучали одобряемые руководством партии речи, как например, заявление Н.И. Бухарина о генетической связи русского алкоголизма с природой православия [255] .
Левокоммунистическое наступление продолжалось и в начале 1930-х гг. через реализацию политики «сплошной коллективизации» и «ликвидации кулачества как класса», наносился удар по русскому крестьянскому традиционализму [256] . Осуществлялась кампания по снятию церковных колоколов и передаче их в государственные учреждения для использования в хозяйственных нуждах. Широкий резонанс вызвал, в частности, распил колоколов Исаакиевского собора в Ленинграде. В феврале 1930 г. был закрыт Казанский собор, здание которого передано в распоряжение Исторического музея. Продолжалась кампания по переводу алфавитов национальных меньшинств с кириллицы на латинскую графику.
Еще в июне 1930 г. нарком просвещения, председатель Ученого совета при ЦНК СССР А.В. Луначарский заявлял: «Отныне наш русский алфавит отдалил нас не только от Запада, но и от Востока… Выгоды, предоставляемые введением латинского шрифта, огромны. Он даст нам максимальную международность» [257] .
Кульминация большевистского антирелигиозного похода достигнута в 1931–1932 гг., когда в Москве был взорван храм Христа Спасителя, осуществлен снос храма Парасковьи Пятницы, ликвидировано 30 православных монастырей. 15 мая 1932 г. был опубликован декрет о «безбожной пятилетке». Ставилась задача полного забвения за пять лет имени Бога на территории страны [258] .
Разве не И.В. Сталин стоял в эти годы во главе партийной организации, а соответственно, и государства? Если его политическая карьера прервалась бы по каким-либо причинам в 1933 г., то сталинский исторический образ был бы совершенно иной. Он остался бы в истории как революционер-интернационалист, борец с «русским шовинизмом» и православием.
Однако в 1933 г. ситуация в мире принципиально изменилась. Фашистская партия приходит к власти в Германии. Прежняя интернационалистская идеология обнаружила свою непригодность в борьбе с новым идеологическим соперником. Нужна была новая идеология, собирающая внутренние духовные ресурсы народа, превращающая в фактор государственной политики его исторические цивилизационно-ценностные накопления. Требовалось, соответственно, произвести и смену приверженной прежним левоинтернационалистским догматам политической элиты. И этот поворот И.В. Сталиным был совершен.
Не сходный ли вызов стоит сегодня и перед нынешним национальным лидером страны? Констатация объективности закономерности переориентации высшего государственного руководства на рельсы национально ориентированной державной политики подкрепляет соответствующий прогноз в отношении вероятности перспектив трансформации российской политики. Сама необходимость сохранения властных полномочий объективно выводит на апелляцию к базовым факторам жизнеспособности государства. В конце концов, перед высшим властителем всегда вставала дилемма, заключающаяся в том, что существование страны, а соответственно и сохранение собственной власти, находится в ином направлении, чем путь апелляций к западным ценностям, на который подталкивала его политическая элита.
Предательство элиты дает моральное право кадровой чистки
Евангельское предание о христовых искушениях имеет непреходящее общечеловеческое значение. Кому больше дано, перед тем возникает больше искушений. Политическая элита традиционно являлась наиболее искушаемой частью социума. Для российских политических элит такой искус исторически связан с Западом. Устойчивый характер приобрел стереотип «западного образа жизни». В значительной мере его генезис представляет собой особое направление социальной мифологии. Там, на Западе – материальное изобилие, сервис, бытовой комфорт, политические свободы, технические совершенства, индустрия удовольствий и т. п.
Подпавшая под западное искушение российская политическая элита стремилась жить на два дома. Властвуя в России, эксплуатируя ее трудовые и природные ресурсы, она в своих личных жизненных предпочтениях ориентировалась на Запад. Там искали ответы на злободневные российские проблемы («как в цивилизованных странах мира»). Туда ездили отдыхать «на воды». Там же содержалась недвижимость, проживали семьи, учились дети. Национальные интересы западных государств оказывались, в конечном итоге, для русского сановника более значимы, чем интересы России.
Может быть, это специфическое состояние только современной политической элиты Российской Федерации? Труды классиков российской исторической науки позволяют диагностировать постоянность западного искушения. Вирус этого искушения поражал и московскую аристократию XVII в., и чиновничество императорского периода, и советскую партноменклатуру, поражает и современную властную элиту. Вопрос лишь в степени идейного разложения. Механизмом его сдерживания являлась периодическая элитная ротация. Когда по каким-либо причинам кадровый состав политических элит застаивался, всякий раз возникала угроза «распила» государственности. И тогда «государю» приходилось предпринимать экстраординарные меры. В борьбе с элитой включалось право апелляции к народу. Западничеству (не только идейному, но и бытовому) элитных группировок противопоставлялись сохраняемые в народной жизни национальные традиции [259] .
Сценарий соответствующей контрэлитной, теоретически возможной апелляции российского лидера, таким образом, исторически обусловлен.
Аргументы «за»
Существуют ли вообще основания для оптимизма в отношении выбора руководителем страны государственнического вектора развития России? Судя по трендам 2000-х гг., в государственной политике РФ в течение путинского периода сохранялась парадигма либерального подхода. Однако ряд предпринятых В.В. Путиным шагов имел знаковый характер, как отражение внутренних (возможно, нерефлекторных) стремлений к восстановлению архетипа национальной державности. Модель страны они принципиально не изменили и не могли изменить. Будучи не всегда последовательными и технологически невыверенными эти шаги, как правило, не имели значимого успеха. Однако сам факт их совершения является сигналом, позволяет судить о потенциальной возможности для реального лидера государства принять на себя роль восстановителя российской державности [260] .
Действовать более решительно В.В. Путин, вероятно, и не мог. Авторам не известны (и не могут быть известны в принципе) все закулисные обстоятельства российской и мировой политики. Пакет договоренностей и компромиссов, тайные пружины лоббирований, неоглашаемые условия выдвижений на высшие государственные должности – все это объективно остается за скобками исследовательского дискурса. Но эта сфера существует и влияет определяющим образом на принятие властных решений. Противники национального возрождения России не дремлют. По отношению к В.В. Путину действуют, вероятно, различные схемы информационного, психологического, политического, кадрово-назначенческого блокирования. Действовать, таким образом, приходится, преодолевая все эти препятствия. Появись сегодня в России Петр I (или любой другой гениальный реформатор), и он в одиночку не сможет что-либо принципиально изменить. Но нужно быть справедливым и видеть перечень путинских дел, соотносящихся с потенциальной грядущей властно-управленческой трансформацией.
1) Победа во второй чеченской кампании, силовое подавление ичкерийского сепаратизма, демонстрация решительности в борьбе с терроризмом. Армия поверила, что ее не сдадут, как это было в первую чеченскую кампанию.
2) Демонстрация разрыва с ельцинской олигархией (с «семьей») – уголовное преследование «злого гения» российской властной закулисы Б.А. Березовского, предъявление требования Великобритании о выдаче Б.А. Березовского российскому правосудию.
3) Смена идеологически враждебного по отношению к российской национальной государственности руководства телеканала НТВ. Уголовное преследование В. Гусинского.