Я поперхнулась.
— Ну ты нашёл когда спросить!
— Как ты сегодня заметила, спрашивать очень даже есть с чего.
— Таблетки, — неохотно сказала я.
Кирилл хмыкнул.
— Дай угадаю. Расставшись со своим бывшим, ты хотела было их выбросить, но сначала было жаль дорогую упаковку, а потом вдруг оказалось, что рядом с тобой нахожусь такой потрясающий я, и ты задумалась: а почему бы и нет? Ничего плохого не случится, если ты продолжишь их пить, ведь правда?
Я очень холодно и очень мрачно посмотрела на него.
— По-моему, все шансы оказаться мужчиной года ты только что профукал.
Кирилл насмешливо улыбнулся.
— Потому что вслух проговорил твои мысли один в один?
— И поэтому тоже.
Он вдруг засмеялся, и в его смехе было такое явное облегчение, что я тоже невольно заулыбалась.
— А ведь я знал, что ты с самого начала найдёшь меня неотразимым.
— Такого невыносимого самодовольного типа? Ни за что.
Я не знала, кто из нас потянулся к другому первым. Просто в одну секунду мы сидели, глядя друг другу в глаза, а в следующую уже, целуясь, падали на ковёр.
Кирилл. Роскошный, живой, настоящий, незабываемый Кирилл. Мой.
Я поймала его лицо в ладони.
— Никакой спальни сегодня, — прошептала я.
— Останемся здесь и будем подкладывать поленья всю ночь, — согласился Кирилл. — А теперь молчи, а то зацелую.
Он наклонился вперёд, прикусив мою нижнюю губу. И поцеловал меня снова. Долго, бережно, но так, что я враз лишилась дыхания.
Я потянулась к его свитеру, чтобы снять его, но Кирилл остановил меня.
— Нет. Сначала ты.
— Устроить тебе долгожданный стриптиз?
Время снова останавливается, когда мы глядим друг на друга.
— Я уже видел тебя голой, — шепчет Кирилл. — А теперь я хочу тебя раздеть. До конца. Снять всё до последней нитки и заняться с тобой любовью.
Он это сделает. Это знание щекочет кожу. Оно невесомо, неосязаемо, но превращает весь этот вечер…
… В большое обещание волшебства.
— Ведь эротика, — шепчу я, — это именно оно и есть. Волшебство. Фантастика.
Руки Кирилла на моей груди, плечах, в волосах. Он целует меня и снова смеётся.
— Боюсь даже представить, какие фантдопущения ты делаешь в своём романе, когда дело касается размеров.
Я тоже смеюсь.
— Не волнуйся, твой меня вполне устраивает.
— Можно подумать, ты уже успела оценить.
Мой взгляд падает на его джинсы.
— Но ты же мне позволишь это сделать? Сегодня?
— Нет, конечно. Завяжу тебе глаза и разверну спиной. За кого ты меня принимаешь?
— За маньяка и извращенца, который пообещал меня изнасиловать, едва увидел.
Зловещая усмешка.
— Вот видишь. Рано или поздно я всегда осуществляю свои угрозы.
Мы обмениваемся быстрым и дразнящим шёпотом пополам с поцелуями, голова кружится всё сильнее, и я благодарна Кириллу, что он не раздевает меня сразу. Что даёт время привыкнуть, что я нужна ему. Что он не просто хочет провести со мной ночь, а попробовать построить что-то вместе. Что новогодняя сказка может продолжиться вместе с поцелуями в будущее.
Я всё-таки не верю. До конца — не верю. Но я слишком влюблена, и слишком хочу его, чтобы возражать.
— Ежонок, — шепчет Кирилл. — Мне кажется, я начинаю…
А потом звонит телефон.
Глава 32
Я моргнула, возвращаясь в реальность. Кирилл с коротким проклятием достал из кармана джинсов мой телефон, на котором играла залихватская пиратская песенка «Под чёрным флагом», а это значило, что номер не был определён.
— Да? — коротко произнёс он сам. — Я за неё. По какому вопросу?
Следующий его жест меня удивил: он поднял моё лицо за подбородок, и внимательно оглядел, присматриваясь к щекам.
— Мы подадим встречный иск, — только и произнёс Кирилл. — Вам перезвонят.
Он нажал на кнопку отбоя.
— Марина угодила тебе лыжной палкой по лицу, — сказал он, поворачиваясь ко мне. — Следов не осталось. Тебе больше не больно?
Я покачала головой.
— Нет. Я думала, синяк останется, но прошло почти сразу.
— Марина написала на тебя заявление в больнице. Видеозапись у нас есть, юристы тоже, так что я не думаю, что у тебя будут проблемы.
— Но это ужасная новость для проекта, — тихо сказала я. — Во-первых, я сплю с кем попало, а во-вторых, ещё и опасна для общества.
— Гопница ты ещё та, — согласился Кирилл. — И, да, это проблема. Но видишь ли, все эти проблемы создаёт Марина, которая бросила наш проект. И мы оба прекрасно понимаем, почему она их создаёт.
— Чтобы ты меня бросил и вернулся к ней.
— Ей всё-таки удалось выторговать себе неплохие условия у конкурентов, — негромко произнёс Кирилл. — Несравнимые с обещанными, но достойные. Тебе не стоит за неё беспокоиться, ежонок.
— Но у неё задержка…
— У миллионов женщин бывают задержки. После сильного стресса — особенно. Уверен, когда по её просьбе выкладывали твои фотографии в сеть, она очень переживала.
Я невесело улыбнулась.
— А что с той книгой, которую она написала для твоего проекта?
— Посидит, перепишет, выпустит у конкурентов, — пожал плечами Кирилл.
— Но её книга была прочитана заказчиком? Одобрена?
Кирилл вдруг лукаво улыбнулся.
— Да и да. Но начало твоей книги кое-кого заинтересовало больше. Так что у тебя перед ней преимущество, ежонок. Радуйся. И дописывай. А мне надо поговорить с юристами.
— Разврат у огня отменяется, — мрачно сказала я.
— Откладывается. — Он вскочил и двинулся к лестнице. — Ненадолго.
— Пока сюда не явятся все соседи и не потребуют, чтобы ты вышвырнул из дома опасную асоциальную особу?
— Да ещё и нетрезвую, — согласился Кирилл с лестницы.
— Эй! Я не пьяная!
— Будешь, когда я закончу тебя спаивать!
Он исчез на втором этаже.
А я поднялась и подошла к стеклянной стене, глядя на снег, снова летящий за окном.
Как-то незаметно уютный новогодний приют превратился в осаждённую крепость, за которой бушуют оскаленные пасти снежных чудовищ. Интимные фотографии, нелепые обвинения, светские скандалы, непокрытый кредит, где я была поручителем… И как со всем этим возвращаться девятого числа на работу?
Пискнул звонок: кто-то ждал у ворот. Несколько секунд спустя я увидела, как отворяется калитка, и по заснеженной дорожке быстро идёт курьер с коробкой пиццы. Я невольно заулыбалась. Кирилл решил меня побаловать после жареной картошки? Вообще-то времени уже прошло порядочно, можно было и перекусить.
Дверь курьеру я открыла сама. Радостно потянулась к бумажнику, чтобы дать чаевые, но курьер почему-то быстро покачал головой и почти побежал прочь.
Всё ясно, пицца остывшая. Что ж, для этого боги пиццы и придумали микроволновку.
Я повернулась, чтобы нести пиццу на кухню, коробка качнулась, и вниз упал узкий белый конверт. Я нагнулась, чтобы его поднять, и столкнулась с Кириллом, который как раз сбегал по лестнице.
— О, ты вызвала пиццу? — очень натурально удивился он. — Без телефона?
Я выпрямилась.
— Я думала, ты её вызвал. Курьеру кто-то открыл ворота…
— Это наша доставка, у них ключ от ворот.
Я нервно засмеялась, держа коробку в руках.
— Курьер сам приехал? То есть пиццу не заказывали ни ты, ни я? Тогда кто? Очередной заговор? Конкуренты прислали отравленные пепперони?
— Не думаю. — Кирилл наклонился за конвертом. — Просто приплатили курьеру, и…
Он приоткрыл конверт и заглянул внутрь.
И резко закрыл его.
— Я сейчас вернусь, — бросил он, разворачиваясь.
Ну уж нет.
Побелевшие губы и стиснутые костяшки пальцев. Таким я Кирилла ещё не видела.
И без объяснений он не уйдёт.
Коробка с пиццей упала на пол, и я быстро заступила Кириллу дорогу.
— Не так быстро. Что в конверте?
— Лира Гречко, тебя это не касается.
— Я ежонок и маленькое сонное существо, меня в этом доме касается всё, — отрезала я. — Покажи, что внутри. Или поклянись, что это не касается меня.
— Э, нет, — твёрдо сказал Кирилл. — Это мы уже пробовали. Никаких клятв, обещаний, честных слов и так далее. Это моё дело, ежонок. Отойди в сторону.
— Ладно, — просто сказала я. — Тогда придётся применить насилие.
Кирилл успел вскинуть руку, но я уже прыгнула на него, и мы оба рухнули на ковёр. Конверт разорвался, и по ковру рассыпались фотографии. Пять или шесть, телесного цвета, словно на них были…
Я зажмурилась. Но образы тел, распластанных на фотографиях, уже впечатались в память.
И моё собственное лицо. Без косметики, с распущенными волосами, на одном фото — и вовсе с дурацкой счастливой улыбкой…
Впрочем, уж лицо-то на фотографии занимало совсем не главное место.
Я сжалась в комочек, закрывая голову. Словно это могло хоть как-то меня защитить.
Послышался шелест бумаги. И удаляющиеся шаги.
Ну естественно. Кирилл сам признался, что ему было весьма неприятно видеть те две фотографии на экране телефона. А тут их шесть, и каждую можно потрогать, полапать и сравнить с оригиналом.
Вряд ли он вообще сегодня вернётся. И вряд ли я вообще лягу спать.
Я тихонько всхлипнула — просто для того, чтобы сделалось полегче. Не помогло.
Сзади раздались быстрые шаги по лестнице. Я всё-таки не выдержала и обернулась — и открыла рот, когда увидела, как Кирилл спускается с одеялом через плечо и двумя подушками в руках.
— Ты…
— Буду спать здесь, — просто сказал он, укладывая подушки и одеяло перед камином. — И ты тоже. Не спорь.
Я снова сжалась, обхватывая колени.
— Я… хочу побыть одна.
— Не обсуждается.
— Сходить в душ. Я чувствую себя грязной после всего… этого.
— Тоже не обсуждается, — легко сообщил Кирилл, стаскивая с себя свитер. — Укутать тебя в ангору? Очень уютно, и помогает от излишнего стеснения.
Я невольно улыбнулась.
— У меня есть свой.
— Этот лучше.
Бежевый свитер и впрямь выглядел тепло и уютно. Я поколебалась.