Он притормозил, высунулся из окна, и кованые ворота медленно и плавно начали расходиться.
— У нас вообще не будет гостей, ежонок, — произнёс Кирилл, вновь берясь за руль. — Будет только работа. И она начинается прямо сейчас.
Когда он наконец остановил машину и отстегнул ремень, я машинально расстегнула крепление, но по-прежнему сидела неподвижно. Вот сейчас мне предстоит распахнуть ноутбук, и…
Меня охватило знакомое радостное возубждение. Сцена будет отличной, я знала, но что, если Кирилл не сдержит слова? Если начнёт дёргать меня, критиковать, лезть в текст и вести себя, как чёртов критик на литературном конкурсе для новичков?
Или как Славка. Который отложил мой недописанный дебютный, пусть слабенький, но выстраданный роман, который я благоразумно не стала публиковать, и сказал, что ему слишком скучно.
Честно, наверное. Но разве такое говорят кому-то, кого любишь? Разве роман от любимого человека — не то же самое, что и долгий разговор? Танец души со всеми её откровенными переливами?
Наверное, ещё тогда стоило догадаться, что нам не по дороге.
— Эй, ежонок, — позвал меня Кирилл, — вылезай. Трусить будешь за клавиатурой.
— Ещё раз так меня назовёшь, буду писать в два раза медленнее, — мрачно сообщила я.
— И не раз назову. Я диктую, в каких условиях ты пишешь, не забыла?
Он захлопнул свою дверь, обошёл машину и открыл дверцу для меня. Я моргнула. Ни от Славки, ни от кого ещё такой простой услуги я просто не видела.
Решившись, я вылезла, взяв протянутую руку. И беззвучно охнула, ступив на снег: сапоги промокли насквозь.
Кирилл проследил за моим взглядом.
— Н-да. С тобой всё понятно. В дом!
Я стянула сапоги и куртку, и уже двинулась к своему любимому местечку у камина, но Кирилл покачал головой.
— Огонь я разведу сам. А ты идёшь наверх, раздеваешься и пять минут стоишь под обжигающим душем. Потом заворачиваешься в полотенце и идёшь сюда.
— Прямо в полотенце?
— Прямо в нём, — подтвердил он. — Одеваться и наводить красоту тебе никто не даст. Заодно посмотрим, действительно ли это займёт у тебя пять минут.
Согласилась ведь его слушаться на свою голову, обречённо подумала я. Впрочем, горячий душ сейчас для моих мокрых озябших ног звучал, как подарок небес.
К тому же я полдня не проверяла соцсети, да и почту было бы неплохо посмотреть.
Я пожала плечами.
— Хорошо. Через пятнадцать минут спущусь.
— Шесть, — поправил Кирилл. — А телефон давай сюда.
Я уставилась на него.
— Телефон? Серьёзно?
— Серьёзней некуда. На звонки будешь отвечать под моим присмотром. Всё, свободна, ежонок. Душ зовёт.
— А если я и тебя начну называть ёжиком? — неожиданно для себя спросила я. — Всё в наличии. Колючий, фырчащий по любому поводу, утаскивающий добычу на иголках к себе в норку, а ещё с большим-пребольшим носом.
Кирилл невольно поднёс руку к носу, и я не удержалась и захихикала.
Мой без-пяти-минут-босс вздохнул.
— Иди в душ, пока мы не организовали тут ежиное семейство.
И протянул ладонь.
Я не сразу поняла, что он всё-таки собрался забрать у меня телефон. А когда поняла, инстинктивно сжала его в кармане джинсов.
— Ни. За. Что.
Кирилл пожал плечами.
— Как хочешь.
Я не успела удержать его в своём поле зрения. Кирилл с хищной грацией обошёл меня, словно собираясь подняться по лестнице, и я не успела опомниться, как его руки легли мне на бёдра.
— Кошелёк можешь себе оставить, — шепнул он мне в ухо. — Я разрешаю. Но расплачиваться из него очень не советую.
Я попыталась вывернуться, но с таким же успехом могла биться головой об столб.
— Это я что, даже не могу себе доставку заказать?
— Скажешь, чего тебе хочется, а я подумаю, — невозмутимо сказал Кирилл. — И не обещаю, что в твою пользу. По крайней мере, стриптизёров в шкуре белых медведей я бы выписывать погодил.
— Ни разу в жизни не была на мужском стриптизе, — вырвалось у меня.
Он тихо засмеялся.
— Всё впереди, ежонок. Особенно если будешь хорошо себя вести.
А потом его ладони скользнули вниз по моим бёдрам, и я ощутила его руки…
У себя в карманах. Отделённые от моих трусиков такой тонкой тканью, что её можно было не принимать в расчёт. А его большие пальцы…
— Кирилл… — предостерегающе начала я, вдруг ощутив, что мой голос предательски охрип.
— Просто вытаскивал твой телефон, — прежним тоном сказал он, забирая свой трофей и делая шаг в сторону. — Не беспокойся, твой графический ключ я всё равно не знаю.
— Он подбирается за десять минут, — пробормотала я.
— Делать мне больше нечего, как читать переписку перепуганной девчонки. В душ! Или тебя туда отнести и самому раздеть?
Я обернулась. Лицо у Кирилла было точь-в-точь как у нашего главы департамента, когда он распекал соседний отдел на планёрке. Вот только Сергей Анатольевич хотел, чтобы тестировщики соблюдали дедлайны, а Кирилл…
Очень строго хотел посмотреть, как я выгляжу голой.
— Уверена, тебе бы очень этого хотелось, — понимающе кивнула я. — Но полотенцем меня будут растирать совершенно другие руки. Мои. Прости, не свезло.
Кирилл изумлённо посмотрел на меня и рассмеялся.
— Слушай, соблазнительная красотка, мне, конечно, приятны твои усилия, но разочарую тебя в самом начале: с тобой приятно флиртовать, но в другом качестве ты меня не интересуешь. Совсем.
А вот это было обидно. Очень.
Но я умела держать удар. Хотя, судя по выражению внезапно замерших глаз Кирилла, он таки заметил, что меня достал.
— Хорошо, — согласилась я. — Должно быть, этой ночью в постели ко мне приставал кто-то ещё.
— Я был немного не в себе. Думаю, ты заметила.
Ещё бы, подумала я. Взять незнакомую девчонку с улицы, чтобы она написала тебе роман на миллион. За десять дней. Это сколько же надо для такого выпить?
Впрочем, уже за девять с половиной. А значит, надо было торопиться.
Глава 7
Я наспех взбежала по лестнице, сдирая с себя водолазку ещё до ванной. Быстро разделась и с облегчением встала под горячий, безумно, чертовски горячий душ.
Кажется, это мои последние за этот день мгновения одиночества. Потому что потом этот невыносимый парень начнёт наводить свои порядки, и пусть даже он оставит меня наедине с ноутбуком, я всё равно буду чувствовать его присутствие.
И не скажу, что мне это совершенно не нравилось.
Ёжик… Наверное, Кириллу пошло бы это прозвище. Если бы его так называла его девушка или мама. Не я.
Почему-то я поняла, что почти его не боюсь. Несмотря на высокую должность в неназываемом проекте, свою зависимость от него и всё остальное.
Может быть, потому, что он всё-таки меня спас, подумала я, размазывая по груди гель для душа. Спас, хотя совершенно не должен был гнаться за мной на вокзал. То есть я, конечно, хорошо пишу, лапочка и вообще гений, но, будем честны, не настолько.
Или я и правда так ему нужна?
Выключив душ, я застыла у зеркала, расчёсывая мокрые пряди и придирчиво разглядывая отражение в зеркале.
Ничего особенного. Ничего, чёрт подери, особенного. А вокруг Кирилла ярких девушек — пруд пруди, и даже Славка никогда не смотрел на меня так, словно я была первой красавицей.
Я сморщила нос. Нет. С тех пор, как Славка мне нахамил и обозвал дрянью, он сделался мне совершенно неинтересен. Как отрезало. Повезло, наверное.
— Эй, — раздался голос за дверью. — Полотенце на тебе?
Махровое розовое полотенце и впрямь было на мне, и надёжно защищало от груди до середины бёдер.
— Да, — откликнулась я. — Я сейчас…
В следующее мгновение дверь открылась, и меня бесцеремонно вытащили наружу.
— Двенадцать минут, — сообщил Кирилл. — Слушаться приказов ты умеешь плохо.
— Будешь меня учить? — хмыкнула я. — Организуешь тут войсковую часть для одного-единственного рядового?
На его лице появилась зловещая ухмылка.
— Просто раздену, если услышу ещё хоть слово поперёк. Будешь сидеть у камина обнажённой и печатать. Зрелище, уверен, будет незабываемое. А теперь пошли, новобранец.
Я замешкалась, а в следующий момент взвизгнула, безуспешно пытаясь отбиться. Потому что Кирилл шагнул ко мне и вскинул на плечо, как мешок с картошкой.
— И ждать, — припечатал он, перехватывая меня под бёдра, — я тоже не намерен.
Когда он сгрузил меня на диван у камина, я была готова откусить ему ухо. Но потом бросила взгляд на каминную полку и похолодела.
Два часа дня.
— Брысь, — выдохнула я. — Пока я не потеряю мысль.
Кирилл открыл рот — и тут же закрыл его.
— Когда наберёшь авторский лист и застрянешь над следующей сценой на четверть часа, прервись, — только и сказал он.
Не глядя на него, я торжествующе улыбнулась, возвращаясь в знакомый и любимый старенький Ворд 2003. Наверное, можно было бы урезать себя в расходах неделями, а потом купить дорогой навороченный редактор. Но зачем, если минимум функций есть и здесь? В самый волнующий момент между тобой и текстом не должно быть ничего лишнего. Никаких трусиков, даже самых кружевных и фантастических. Никаких дизайнерских платьев. Только символы на экране, кружащие голову и уносящие в никуда.
«Когда наберёшь авторский лист…»
Этим секретом мало кто делится, чтобы не уронить в чужих глазах престиж и сакральность профессии писателя, но когда ты знаешь, что в твоём тексте случится дальше, написать авторский лист интересного текста за день не так уж сложно. Нет смысла писать роман двадцать месяцев, когда можно написать его за два.
Или за две недели: ведь последние два месяца он жил в моей голове, зарождаясь, воплощаясь, принимая самые эротические и причудливые формы. Готовясь стать собой.
Если писать по авторскому листу каждый день, обычного человека это выматывает, если процесс ему внове. Но не тогда, когда работа тебе привычна, словно мытьё посуды, знакомый танец или программирование. Когда раз за разом ты пишешь каждый вечер после работы, погружаясь в миры своих грёз.