– Знает. – Слова Макса падали на асфальт железом. – Она отлично все знает!
– Главное, что она знает.
На слове «что» Катрин сделала особенное ударение и с ожиданием уставилась на Макса. Тот качнулся вперед, давая понять, что уходит.
– Жаль, что вы не берете меня с собой, – томно протянула Катрин, мягкой походкой обходя нас. – С твоей стороны, малыш, весьма неучтиво. Хочешь все взять себе?
Что-то мне перестал нравиться их разговор, и я чуть слышно кхмекнула, напоминая о своем существовании.
– Извини, мы хотели бы побыть вдвоем. – Макс взял меня за руку.
– Ладно, пойду скучать в одиночестве. – Девушка сделала шаг в сторону, а потом быстро обернулась. Так быстро, что я чуть не вскрикнула от неожиданности. – Приятно вам погулять! И не задерживайтесь. А то скоро ночь!
– Постараемся. – Макс наконец отпустил мою руку, я незаметно потерла запястье. Хватка у него была невероятно сильная. – Маше завтра в школу.
– Трогательно. – Катрин глянула на меня. – Маша, вы молодец. Держитесь за него, он не подведет. Не подведешь ведь? А, Макс?
– Смотря кого, – процедил сквозь зубы тот и, пока девушка не исчезла в темноте, стоял, не двигаясь с места.
– Вы знакомы? – пискнула я из-за его плеча.
– Родственники. – Макс еще вглядывался в темноту. – Дальние.
– Что она хочет? – Стоять за плечом Макса было так надежно, выходить не хотелось. Но если мы не собирались весь вечер топтаться на одном месте, надо было двигаться.
– Хочет… – Макс ухмыльнулся, поворачиваясь ко мне. – Того же, что и я. Познакомиться с тобой.
Комок застрял у меня в горле, и я закашлялась. Странно чувствовать себя в центре такого пристального внимания.
– Просто я видела… – начала я и задумалась, как бы это получше сказать, – видела какое-то время назад, на улице… Вы ругались.
– Катя очень эмоциональная. – Улыбка сбежала с прекрасного лица Макса, словно я напомнила что-то не очень приятное. – Если у нее не получается добиться своего словами, она пускает в ход руки.
Я не могла не задать и другой вопрос:
– Она хотела… быть с тобой?
Макс захохотал. Спокойное, даже равнодушное лицо озарилось. Улыбка сделала его совсем другим человеком. Я невольно залюбовалась его ослепительно-белыми зубами. Ну, как можно быть таким совершенством!
– Ты красивая. – Макс посмотрел на меня так, словно собирался съесть. – Очень красивая.
Его слова смутили, и я, наконец, сдвинулась с места. До пруда было еще идти и идти.
– Ты все-таки читаешь мысли!
Мой спутник не спешил, поэтому мне пришлось остановиться.
– Читать мысли не обязательно. – Макс догнал меня, и мы пошли дальше. – У многих все написано на лице. Достаточно быть внимательным.
– А у меня, значит, все написано на лице?
– Не все.
Макс совершил быстрое движение и оказался передо мной. Близко. Только руку протянуть. Я забыла, как дышать, видя его напряженное лицо. Расширившиеся зрачки делали его глаза совершенно темными.
– Многого я не знаю. Расскажи, чему ты бываешь рада, о чем грустишь, о чем ты думаешь теперь.
Я потерялась. Так сразу о себе не расскажешь!
– А твои занятия? Ты ходишь куда-то по вечерам. Тебя еще провожают…
– Это Пашка! – поспешила оправдаться я и пошла вперед, чтобы Макс не видел моего смущения. – Мы вместе фехтованием занимаемся.
– Фехтованием? – В голосе Макса снова появился смех. – Зачем?
– Нравится. Я учусь защищать себя. – Никогда не задавала себе вопрос, почему я хожу на фехтование. Пожалуй, мне действительно просто нравится.
– Но у тебя ведь ничего не получится!
Я перестала чувствовать Макса рядом с собой и остановилась.
– Почему? – Я впервые встречала человека, который утверждал, что подготовленный спортсмен слабее уличного хулигана.
– Потому что драка проходит не по правилам, а ты привыкла к определенному канону. Ты заранее находишься в невыгодной позиции. – Макс скользнул мимо. – Только в кино противники перед боем отдают друг другу честь взмахом клинка, а в жизни подобного быть не может.
– А что может? – От волнения голос у меня стал хриплым.
– В жизни люди просто убивают друг друга, – пробормотал Макс, глядя себе под ноги. – Без всяких светских сантиментов.
– Откуда ты знаешь? – Улыбка еще держалась у меня на губах, но в душе было тревожно.
Макс не ответил, сказал совсем другое:
– Никогда не рассчитывай на мастерство. В твоих плюсах только внезапность.
Дома остались позади. Дорога сбегала в ложбинку и исчезала в темной громаде парка.
Как же я сразу не подумала об этом! Восемь вечера, если не больше, а парк никогда не был освещен. Даже если мы и дойдем до пруда, то никаких уток не увидим, они спят давно. Обратно идти мы будем через непроглядную ночь.
Но Макс уверенно шагал вперед, как будто каждый день гуляет по темным паркам. Я шла за ним, хотя ночной лес заранее рождал тревогу.
– А чем ты занимаешься?
– Гуляю с тобой. – Макс оглянулся, ожидая, когда я его догоню.
– Нет, в жизни. – Чем ближе я подходила к Максу, тем становилось спокойней. Если он не оставит меня одну среди деревьев, прогулка закончится успешно.
– Чем обычно занимаются люди в жизни?
Словно почувствовав мою нерешительность, Макс притянул меня к себе за локоть. Сознание мое испуганно дернулось в сторону, готовое покинуть меня, но я удержала его на месте. Сейчас не время было падать в обморок.
– Учатся, работают, – пробормотала я, а сердце уже выпрыгивало из груди от восторга – он рядом, мое плечо упирается в его грудь. Я чувствовала себя парящей над землей.
– Тогда я учусь. – В лесу шаг Макса стал уверенней, плечи расправились.
– А на кого?
– Знаешь сказку про Пиноккио? – В темноте бледное лицо Макса стало особенно выделяться, словно оно светилось изнутри. – Я, как и деревянный мальчик, хочу стать настоящим человеком.
От неожиданности высказывания я прыснула. Кого еще можно назвать настоящим человеком, как не его, такого во всем великолепного?
– И что ты для этого делаешь? – Я повернулась, потому что Макс снова отстал.
Но за спиной его не было. Страх ледяной волной окатил меня с ног до головы, темные деревья приблизились ко мне вплотную, холод сковал лодыжки.
– Макс… – всхлипнула я, и он вдруг возник впереди на дорожке. Хотя должен был стоять за спиной. Может, у меня случилась временная потеря сознания?
– Чего ты боишься?
– Темноты, – выдохнула я, борясь с сильнейшим желанием схватить Макса за руку и больше никогда не выпускать.
– А что в ней такого? – Макс глянул в сторону темных деревьев. – Там же ничего нет!
– А вдруг есть? – жалобно улыбнулась я. – Никто же не видит.
– Не видит, – согласился Макс и заглянул мне в лицо. – Как же так? Ты боишься того, чего нет, а когда встречаешь реальную угрозу, то мчишься ей навстречу?
– Самый страшный противник тот, кого мы не видим или не подозреваем, что он может напасть. – Как же мне захотелось рассказать Максу все! Я была уверена, он единственный человек, способный меня понять. Понять и ни в коем случае не рассмеяться.
– Не подозреваем, что он может напасть… – как эхо повторил Макс. – Хорошее замечание. И кто же на тебя нападал?
– Никто.
Макс выпрямился, сильно втянув в себя воздух через нос.
– Никто, – согласился он. – А если ты не будешь ходить туда, куда не надо, то на тебя и подавно никто не нападет. Темнота не страшна. Ты боишься не ее, а того, что за ней скрывается. Там ведь и правда кое-кто есть. – Он пристально посмотрел мне в глаза. – Ты это знаешь.
Что-то мне перестал нравиться разговор. Почему все вокруг постоянно говорят о том, будто я что-то знаю, хотя сама я понятия не имею, о чем идет речь.
– Что я должна знать? – Мы уже давно никуда не шли, а стояли на месте, и я физически чувствовала, как темнота касается меня.
– Маша! Такое качество – умение слышать и видеть не только то, что произносится и показывается, – редко встречается у людей. Ты умеешь чувствовать другой мир, мир более совершенный. Таких, как ты, называют Смотрителями. То, что тебя окружает, только оболочка, внешнее проявление более сложных структур. Ты права, темнота вокруг тебя не пуста. Она живет, она дышит. Все то, что вы называете темной стороной жизни, – здесь, рядом. При свете дня человек настолько увлечен внешней действительностью, что не замечает ничего другого. Ночью темный мир проступает сильнее. Но люди научились убивать темноту – постоянный свет ослепит кого угодно. Города уничтожили ночь, в них светло всегда. А ты видишь и без света. Закрой глаза! Почувствуй!
Я зажмурилась. От услышанного кружилась голова, я с трудом переводила дыхание. Но даже сейчас, с закрытыми глазами, я не смогла отделаться от мысли, что стою в темном лесу.
Присела я за несколько секунд до того, как над головой что-то прошелестело. В панике я скакнула в сторону и упала в объятия Макса.
– Доверяй своей интуиции. – Лицо его было серьезным. – Всегда доверяй. И никогда не испытывай судьбу. Я уже говорил, ты сильная. Но есть вещи, с которыми знакомиться не надо.
В душу мою закралось нехорошее подозрение. Что-то наша прогулка перестала быть похожей на любовное свидание.
– Я просто хотела… – Мне очень хотелось перевести разговор на более веселый лад, но Макс не дослушал, перебил:
– Тебе нельзя искать со мной встречи. Понимаешь? Нельзя! – Что-то он там такое успел прочитать на моем лице и оскалился. – Нельзя! – снова выкрикнул Макс, хотя смысл ужасного слова успел дойти до моего сознания. И это было до того невозможно, что я перестала бояться ночи. Я развернулась и устремилась в темноту. Туда, где, по моим представлениям, должен был быть выход из парка.
Впереди показался серый просвет. Деревья расступались, готовые выпустить меня на волю.
Макс обогнул меня слева и чуть не сбил с ног.
– Маша, ты можешь уехать? Не навсегда. На время.
– Ехал бы ты сам! К чертовой бабушке! – воскликнула я, руками вперед падая на Макса, надеясь оттолкнуть его. Но руки мои встретили пустоту. Этот парень невероятно быстр