— Привет, — отвечает она.
— Я уезжаю из города по делам. Не знаю, сколько времени это займет.
— Что это за дела? — спрашивает она.
— Дела Коза Ностры. Мы идем за Мигелем, — честно отвечаю я, не желая держать ее в неведении относительно этой стороны моей жизни.
Ее тон становится взволнованным от беспокойства, когда она спрашивает:
— Это будет опасно?
— Со мной все будет в порядке, Tesoro. Тебе не нужно беспокоиться, когда я занимаюсь делами мафии.
— Легче сказать, чем сделать, — бормочет она. — Ты сможешь позвонить мне во время работы?
— Да. Я буду оповещать тебя каждые пару часов. Не волнуйся и наслаждайся своим пирогом.
— Пирогом? — бормочет она, затем ее голос срывается, когда она восклицает: — Как ты узнал о пироге?!
— Я всегда наблюдаю за тобой, — смеюсь я.
— Хм… Мне нравится знать, что у меня есть горячий преследователь, — дразнит она меня.
Звучит еще один звонок, и я говорю:
— Мне пора. Люблю тебя, Tesoro.
— Я тоже люблю тебя, детка.
Услышав от нее эти слова, я широко улыбаюсь.
Я завершаю звонок и отвечаю на другой.
— Дарио.
— Где ты? — Спрашивает Франко.
— Еду на аэродром.
— Я не смогу присоединиться к вам в этой поездке, а Дамиано не отвечает на свой чертов телефон. У тройняшек понос. Мы с Сэм почти не спим.
— Я передам ему.
— Спасибо. Будь там осторожен.
— Хорошо. Удачи, и, надеюсь, малышам скоро станет лучше.
— Твои слова да Богу в уши, — бормочет он, после чего вешает трубку.
Я набираю номер Дамиано, но он занят.
На очередном светофоре я отправляю Эсмеральде сообщение.
Еду в Майами по работе. Позаботься об Иден и Белле за меня.
Светофор сменяется зеленым, и мне требуется еще двадцать минут, чтобы добраться до аэродрома.
— Тридцать минут, мать твою, — бормочу я, останавливая R8 возле частного самолета.
Я первый, и то только потому, что уже был за рулем.
Впрочем, долго ждать не приходится. Вторым приезжает Ренцо с Винченцо и Фабрицио, затем Анджело и Большой Рики.
Мы все стоим возле самолета, когда к нам подъезжают три внедорожника и останавливаются с визгом шин.
Дамиано вылезает, что-то бормоча себе под нос с таким видом, словно сейчас оторвет кому-то голову.
— Сегодня хороший день, — говорю я. — Мы знаем, где Мигель. Почему ты не рад?
— Я рад.
— Вообще не похоже.
— Дарио, я сегодня не в настроении выслушивать твое дерьмо. Давай покончим с этим, чтобы я мог немного отдохнуть и разобраться с…
Он замолкает, и все мы поднимаем брови, глядя на него.
— Садитесь в гребаный самолет, — кричит он.
Мне чертовски любопытно, но я прикусываю язык и сажусь в частный самолет.
Пока пилоты готовятся к взлету, я сажусь рядом с Ренцо, а Анджело — рядом с Дамиано. Остальные мужчины занимают свои места и благоразумно стараются не шуметь, видя, что Дамиано в отвратительном настроении.
— Дети Франко больны, — говорю я нашему боссу. — У них у всех понос.
— Господи, бедняга, — бормочет Анджело. — Я лучше пойду на войну, чем буду иметь дело с тремя младенцами, у которых понос.
— Мы можем не говорить о дерьме? — рычит Дамиано.
— Серьезно, кто тебя разозлил? — Спрашивает его Анджело.
— Просто сосредоточься на миссии, — огрызается он.
Как только мы взлетаем, я встаю и достаю из отсека сумку с оружием, которая находится на борту.
Я проверяю свою винтовку и оптический прицел, пока остальные делают то же самое со своим оружием. Убедившись, что винтовка готова, я кладу ее обратно в сумку.
Устроившись на своем сиденье, я достаю телефон и захожу в приложение, чтобы проверить, не был ли Мигель замечен где-нибудь еще.
Через час я вздыхаю, потому что больше его не видели.
— Что? — Спрашивает Ренцо.
— Мигеля больше не видели.
— Где его видели в последний раз? — Спрашивает Дамиано, не сводя глаз с овального окна рядом с ним.
— На светофоре возле одного из его клубов, — отвечаю я.
— Вероятно, он пробудет там допоздна, — бормочет Ренцо. — Значит, нам придется его подождать.
— Или мы зайдем внутрь. — Переводит взгляд на нас Дамиано. — Я хочу, чтобы все было сделано как можно быстрее. Мы и так потратили достаточно времени на этого ублюдка.
Согласен.
— Как ты хочешь это сделать, Дамиано? — Спрашивает Анджело.
Он какое-то время размышляет, затем говорит:
— Мы все войдем. И наши люди тоже. — Помолчав, он потирает пальцами щетину на подбородке. — Мы подойдем к этому ублюдку всей семьей, и я убью его у всех на глазах. Это послужит сигналом, чтобы с нами не связывались.
— А свидетели? — Спрашивает Ренцо.
— Пусть говорят.
Я вздыхаю, потому что это означает, что нам придется заручиться поддержкой и подкупить множество чиновников, чтобы уберечь задницу Дамиано от тюрьмы.
Но то, чего он хочет, он получает, так что никто из нас не спорит.
_______________________________
Когда колонна внедорожников подъезжает к клубу, я оглядываю окрестности.
Возле клуба тихо, потому что еще рано и заведение еще не открылось.
— Что ты хочешь сделать? — спрашивает Ренцо Дамиано.
— Пойдем постучим в дверь, — бормочет он, открывая дверь.
— Думаешь, они просто так откроют нам? — Спрашивает Ренцо, когда мы все вылезаем из внедорожника.
— Конечно, нет, — рычит Дамиано, бросая на Ренцо взгляд "какого хрена". — Я не гребаный дурак. — Подняв руку, он подает сигнал своим людям.
Увидев гранатомет, я качаю головой. Взрыв услышат все.
Мы с Анджело переглядываемся, и я вижу, что он беспокоится за Дамиано. Даже для нашего босса, который натворил немало безумного дерьма, это немного безрассудно.
— Взорвите дверь, — приказывает Дамиано.
Оставив винтовку в машине, поскольку в клубе она мне не понадобится, я достаю из пояса один из своих пистолетов Heckler & Koch.
Ренцо и Анджело тоже держат оружие наготове.
Граната пробивает дыру в фасаде клуба, и я делаю глубокий вдох, после чего следую за своими друзьями через обломки в темный коридор.
В воздухе повисает дым, и я низко опускаю голову, стараясь не вдыхать его.
Как только мы выходим на открытое пространство с танцполом и барами, эти ублюдки открывают по нам огонь.
Мы с Ренцо уклоняемся в сторону и бежим к бару, где решаем укрыться. Я понятия не имею, куда делись Анджело и Дамиано.
Ренцо качает головой и бормочет:
— Дамиано серьезно нужно потрахаться. Это сотворит чудеса с его характером. — Вскакивает он, бросает быстрый взгляд и снова приседает передо мной. — Прикрой меня. Я сбегаю к кабинке ди-джея.
Он выныривает из-за барной стойки, а я вскакиваю и открываю огонь по ублюдкам, которые находятся на втором этаже, бормоча при этом:
— А кто, блять, будет меня прикрывать?
Я вижу, как пуля попадает Ренцо в руку, как только он ныряет за кабинку и расправляюсь с ублюдком, который стрелял в моего друга. После этого мне удается убежать.
Не дай себя убить сегодня, Дарио.
Глава 37
Дарио
Я чувствую жжение в боку, когда пуля едва не задевает меня, а я падаю и врезаюсь прямо в Ренцо.
— Господи, — ворчит он. — Ты в порядке?
— Да. — Проверив магазин в своем пистолете, я возвращаю его на место. — Надо было взять с собой автоматы, — бормочу я, приседая на корточки.
— У тебя идет кровь, — говорит Ренцо, оттягивая ткань моей рубашки от бока.
— У тебя тоже. Двое задели меня. Как твоя рука?
— Пуля вошла неглубоко. Буду жить.
— Уж лучше тебе так и поступить.
— Где вы, блять? — восклицает Дамиано, перекрывая стрельбу.
— В кабинке диджея, — кричит Ренцо.
Стрельба внезапно прекращается, и мы слышим, как наш босс рявкает:
— Тащите свои задницы сюда.
Мы бросаемся наверх и, покидая свое укрытие, видим, как Дамиано и Карло поднимаются по лестнице, а Анджело и Большой Рики следуют за ними.
— Ты прикрываешь нас, а я слежу за вторым этажом, — говорю я Ренцо, и мы бежим догонять остальных.
Пока мы поднимаемся по лестнице, вокруг царит пугающая тишина. Дойдя до VIP-зоны, мы видим, что Мигель сидит за столом, а его люди расположились вокруг него полукругом.
— Неужели все эти заморочки были так необходимы? — Спрашивает Мигель, глядя на Дамиано.
— Да.
Наплевав, Дамиано выдвигает стул и садится за стол. Он жестом просит Карло налить ему выпить.
Я придвигаюсь ближе, одновременно вытаскивая из-за спины второй Heckler & Koch. Насторожившись, я перевожу взгляд с одного ублюдка на другого.
Дамиано вздыхает.
— Все, что тебе нужно было сделать, — это выслушать, но нет же; ты проявил упрямство и влез на нашу территорию.
— В Нью-Йорке можно заработать много денег. Сделка все еще в силе, — говорит Мигель, выглядя немного беспокоенным.
Карло ставит стакан виски перед Дамиано, который берет напиток и делает глоток.
Когда он снова ставит стакан, то бормочет:
— Как бы хорошо ни звучала тридцатипроцентная доля, я вынужден отказаться.
Мое сердцебиение снова учащается, потому что я узнаю выражение его лица.
Секунду спустя его рука взлетает вверх, и он наносит смертельный выстрел, попадая Мигелю прямо между глаз.
Наступает настоящий ад, и все остальные открывают огонь.
Пуля свистит над моей головой, и мне приходится бросить свой пустой Heckler & Koch. После этого я сваливаю Дамиано со стула, когда один из ублюдков держит его на мушке.
И снова я чувствую, как спину словно пронзает жжение. Мы падаем на пол, но Дамиано смягчает мое падение.
Моя рука взмахивает в воздухе, когда я разворачиваюсь, готовый к действию, но последний человек падает от пули Большого Рики.
Опустившись на ковер, я смотрю в потолок и делаю отчаянные вдохи.
— Господи.
Дамиано, все еще лежащий рядом со мной, поднимает руку и держит большой и указательный пальцы на расстоянии дюйма друг от друга.