Кроме того, он отлично фехтовал на мечах и не особенно утруждал себя учебой. В то время, как его сокурсники корпели над учебниками, Есикава изучал теорию Дзен-Буддизма. Тем не менее, он закончил училище вместе со всеми и некоторое время служил офицером-шифровальщиком на крейсере. Есикава прослушал лекции на торпедных, артиллерийских и авиационных курсах. Все было бы хорошо, если бы молодой офицер не пристрастился к пьянству, что отразилось на его здоровье, и Есикава вынужден был уйти в запас. В качестве офицера резерва он затем вернулся на службу в Управление военно-морской разведки. Вначале он служил в «британском» отделе, а затем перешел в «американский», где, копаясь в грудах добыток» материала, отслеживал движение американских кораблей, вел каталог нового морского оружия и оборудования.
Весной 1940 года начальник отдела капитан 1 ранга Такеучи обратился к лейтенанту Есикава с предложением: не хочет ли он поработать на Гавайских островах в качестве секретного агента. Есикава согласился и исчез из кадров военно-морского флота, превратившись в гражданское лицо с новым именем — Тадаси Моримура. Он стал изучать методы шпионажа и готовиться к работе в генеральном консульстве Японии в Гонолулу, изучая международное право и английский язык в Токийском Университете. Затем разведчик сдал дипломатический экзамен и стал одновременно работать в министерстве иностранных дел и в своем 5 отделе.
К весне 1941 года, когда адмирал Ямамою потребовал усиления разведывательной деятельности на Гавайских островах, Есикава был уже готов к выполнению задания. 20 марта в Иокогаме он поднялся на борт лайнера «Нитта-мару», а еще через неделю прибыл в. Гонолулу. Генеральный консул Японии Нагано Кита тепло встретил Есикава и следующим вечером привел в японский ресторанчик «Шунчоро», расположенный на вершине холма, откуда открывался прекрасный вид на военную гавань Перл-Харбора. Хозяйка ресторана Намико Фудзивара, которая оказалась землячкой разведчика (из префектуры Эхиме), поведала, что в ее заведении имеется пять гейш, прошедших обучение в Японии. Есикава понял, что при выполнении задания скучать не придется.
Жалование лейтенанта Есикава составляло 150 долларов в месяц. Кроме того, на ближайшие шесть месяцев ему было выдано шестьсот долларов на «текущие расходы». Есикава начал операцию с туристской поездки по всем главным островам Гавайского архипелага. Затем последовали две поездки на машине по периметру острова Оаху, а затем облет этого острова на частном самолете в сопровождении одной из хорошеньких гейш. Совершив эти предварительные поездки, Есикава убедился, что американские боевые корабли базируются только в Перл-Харборе. На других островах их нет. Дважды в неделю Есикава совершал шестичасовые поездки по острову Оаху и ежедневно посещал Перл-Харбор. Как правило, он просто наблюдал за гаванью с вершины холма, но несколько раз проникал через КПП военно-морской базы. Однажды, взяв с собой корзинку для завтрака, Есикава смешался с группой рабочих и весь день пробыл на территории военно-морской базы. Никто не остановил его и не задал ни одного вопроса. Есикава поднимался на огромные нефтебаки, чтобы узнать, заполнены они или нет, обнаружив, что заполненные баки, как правило, текут, что можно определить, не заходя за ограждение базы.
В другой раз он уговорил экономку офицерского клуба нанять его на работу в качестве кухонного рабочего в преддверии какого-то крупного банкета морских офицеров, где должно было присутствовать все командование флотом. Но все, что ему тогда удалось узнать, был способ, каким американцы моют посуду.
От большого японского сообщества на острове было мало толку. Разведчик наблюдал за многими, кто часто появлялся в консульстве, в основном, чтобы выпить на дармовщинку, но отобрать никого не смог: почти все считали себя лояльными американцами, хотя ходили в Буддийский храм и даже сдавали деньги в «Фонд помощи японской армии».
Болтать с американскими моряками также не имело почти никакого смысла. Поговорить они любили, но вытянуть из них что-либо интересное было фактически невозможно.
Основную информацию Есикава добывал простым и вполне безопасным методом. Он сидел на «татами» с гейшами в ресторане «Шунчоро» и составлял схемы дислокации американских боевых кораблей в гавани Перл-Харбора, которая были видна как на ладони.
В своих регулярных поездках по острову Есикава брал с собой либо одну из гейш, либо горничную из консульства. Если он ехал один, американские патрули его часто останавливали, а с девушкой — свободно всюду пропускали.
Однажды Есикава приехал на аэродром Хикэм — крупную базу армейских бомбардировщиков вблизи Перл-Харбора. На КПП японец сказал часовому, что у него назначена встреча с американским офицером, и тот махнул ему рукой — проезжай. Медленно объехав всю авиабазу вокруг, Есикава запомнил количество ангаров и самолетов, а также длину двух главных взлетно-посадочных полос.
Японский разведчик присутствовал на авиа-шоу на аэродроме Уилер — авиабазе истребителей в центре острова Оаху. Он сидел на траве вместе с другими зрителями, наблюдая, как истребители Р-40 выполняют в небе фигуры высшего пилотажа. Есикава никогда ничего не записывал, и уж тем более, не фотографировал. Он полагался только на свою память, запоминая количество самолетов, ангаров, казарм, летчиков и солдат.
Раз в неделю Есикава представлял в зашифрованном виде свой доклад консулу Кита, который посылал машину с донесением на главный телеграф компании Маккей в Гонолулу.
За месяц своего пребывания на острове Оаху Есикава сумел убедиться, что у него на хвосте висит ФБР, постоянно преследуя его на черном автомобиле с радиоантенной. Кита предупредил его быть осторожнее, но Есикава упрямо продолжал себя вести, как прежде. Вскоре отношения между генеральным консулом и разведчиком окончательно испортились.
К апрелю план нападения на Перл-Харбор получил новое условное название —: «Операция Z» в память о знаменитом сигнале Z, поднятом адмиралом Того в Цусимском бою: «Жизнь и смерть нашей страны зависят от этого боя. Сделайте все, что в ваших силах!»
К этому времени план операции был передан конкретно тем, кто должен был воплотить его в жизнь — Первому Воздушному флоту.
10 апреля начальником штаба Первого Воз душного флота был назначен контр-адмирал Рейносуке Кусака. Адмирал был крепким энергичным человеком с невозмутимым лицом. Его отец был преуспевающим бизнесменом, но юного Кусака с детства тянуло в море. Закончив военно-морское училище в 1913 году, Кусака служил главным образом в морской авиации, а однажды пересек весь Тихий океан на «Цеппелине», где находился в качестве наблюдателя. Позднее он командовал последовательно двумя авианосцами — «Хосе» и «Акаги», а перед переводом в Токио служил командиром 24-й Воздушной эскадры на Палау.
Переведенный для продолжения службы в Главный Морской штаб, сорокавосьмилетний адмирал попал в подчинение бывшего своего сокурсника по военно-морскому колледжу (академии) адмиралу Сигеру Фукудоме, возглавлявшему тогда оперативное управление Моргенштаба.
Как-то Фукудоме показал ему пачку бумаг, исписанных от руки. Кусака сразу узнал почерк адмирала Ониси.
— Это, видимо, какой-то оперативный план — сказал он, пробежав бумаги глазами, — но едва ли он может быть практически использован в реальном бою.
— Это просто предложение, — ответил Фукудоме, — пока еще ничего не решено. В случае войны мы рассчитывали получить от вас практический, годный для немедленного использования, оперативный план. Разработайте его, — И объявил о назначении Кусака начальником штаба авианосного соединения.
"Кусака сел на поезд, направлявшийся на юг, в Хиросиму, где, прибыв на борт авианосца «Акаги», представился своему новому командиру, вице-адмиралу Чуичи Нагумо. Нагумо, всю жизнь прослуживший на эсминцах, недостаточно разбирался в вопросах авиации и сказал своему новому начальнику штаба, чтобы тот взял полностью в свои руки все окончательное планирование по «Операции Z». Но Кусака, хотя и считал себя «авиационным брокером», тоже не был летчиком. Детальной отработкой плана должны были заняться профессиональные летчики. Эта задача была возложена на капитанов 2 ранга Тамоцу Оиши и Минору Генда, которые оба теперь служили, в штабе Первого Воздушного флота.
Чем более адмирал Кусака изучал проект плана, тем более его охватывали сомнения по поводу его выполнимости. Он был слишком рискованным, а поражение в первом бою означало проигрыш войны.
В конце июня адмирал. Кусака встретился с адмиралом Ониси, автором первоначального проекта плана нападения на Перл-Харбор, и указал тому на основные недостатки плана, где слишком много было отдано на волю случая. Ониси согласился с коллегой, и оба. решили доложить об этом адмиралу Ямамото.
— Вы нашли эти изъяны, — сказал Ониси. — Вы ему и докладывайте.
Вернувшись на авианосец «Акаги», Кусака попросил разрешения у Нагумо встретиться с адмиралом Ямамото, и получив разрешение, отправился на линкор «Нагато», флагманский корабль Объединенного флота. Кусака доложил главкому свои сомнения, подчеркнув, что в плане слишком много «блефа».
Ямамото выслушал аргументы Кусака с благожелательным видом и спросил: «Вы употребили слово «блеф», зная, что я люблю играть в покер?», дав понять затем, что беседа окончена. Еще более озабоченный Кусака покинул салон командующего и стал спускаться по трапу, где его ждал катер. В этот момент кто-то тронул его за плечо. Кусака обернулся и снова увидел Ямамото. «Ваши возражения мне понятны, — сказал он. — Но я хочу, чтобы и вы поняли, что решение напасть на Перл-Харбор принято мною как командующим Объединенным флотом. Поэтому я хочу, чтобы вы перестали сомневаться и приложили все усилия для выполнения моего приказа. Если кто-нибудь еще будет высказывать свои возражения, то докладывайте мне, и я всегда вас поддержу.
Пока Генда и Оиши отрабатывали детали нанесения воздушного удара по американскому флоту в Перл-Харборе, адмирал Кусака думал над проблемой, которая ему казалась самой рискованной в задуманной операции: как довести авианосное соединение до Гавайских островов и не быть обнаруженными? Это казалось ему невозможным.