Президент повесил трубку и сказал: «Я позвоню Бетти позже. Люди встревожатся, если узнают, что его вызвали из театра».
Адмирал Старк, у которого выдался редкий свободный вечер, смотрел в театре пьесу «Принц-студент». Пьеса не произвела на него никакого впечатления. Позднее адмирал даже не мог вспомнить, чем он занимался вечером 5 декабря.
Старк понимал, что война неизбежна, но ломал голову над вопросом: где японцы нанесут свой первый удар? Их войсковой конвой двигался к Сиамскому заливу, что предполагало намерение захватить Сингапур, но удар мог быть также нанесен по Филиппинам или зоне Панамского канала. Меньше всего адмирал беспокоился о Гавайских островах.
План объединенных действий армии и флота на случай внезапной атаки с воздуха по Перл-Харбору был настолько тщательно проработан, что был направлен в качестве модели всем командующим округами и военно-морскими районами.
Начальник Военной разведки генерал Шермап Майлс присутствовал на обеде у начальника Военно-морской разведки капитана 1 ранга Теодора Уилкинсона. Майлс также прочел тринадцать частей японской ноты, но не очень встревожился, поскольку посчитал, что этот документ «не имел особого военного значения». Он позвонил полковнику Брэттону и сказал, что «нет причин тревожить и будить» генерала Маршалла, который проводил уикэнд вместе в женой в своей квартире на Форту Майерс. После обеда Майлс отправился домой, не намереваясь появляться на работе до понедельника.
Уже было за полночь, несколько минут 7 декабря 1941 года. Некоторые высшие руководители страны и вооруженных сил еще не спали, пытаясь определить, где и когда японцы нанесут свой первый удар. Но никто — ни Рузвельт, ни Хэлл, ни Стимсон, ни Нокс, ни Маршалл, ни Старк не ожидали, что это будет Перл-Харбор.
На острове Оаху наступил субботний вечер 6 декабря. Подобно своим начальникам в Вашингтоне, местные армейские и флотские командиры совершенно не беспокоились о том, что по Перл-Харбору может быть нанесен внезапный удар с воздуха.
Командующий Гавайским военным округом генерал-лейтенант Шорт присутствовал на концерте в офицерском собрании. Командующий Тихоокеанским флотом адмирал Киммель ужинал с друзьями в одном из шикарных отелей Гонолулу.
На большинстве кораблей матросы готовились к увольнению на берег. На следующее утро планировалось провести обычные разведывательные полеты, даже несколько ограниченные по сравнению с предыдущими днями. Местное управление ФБР так еще и не разузнало, что под личиной мелкого чиновника японского консульства Тадаси Моримура скрывался сотрудник японской военно-морской разведки Есикава.
Сам Есикава в этот вечер находился в консульстве, составляя очередное донесение в Токио. В гавани находятся: девять линейных кораблей, три легких крейсера, три плавбазы подводных лодок и семнадцать эсминцев. Они стоят на якоре. Четыре легких крейсера и два эсминца находятся в доках. Авианосцы и тяжелые крейсера покинули гавань и, судя по всему, палубная авиация не будет задействована завтра угром в патрульных полетах. Передав текст донесения радистам, Есикава вышел подышать свежим воздухом в сад консульства.
Стояла тишина. Вдали над Перл-Харбором багровело зарево электрических огней. И Есикава отправился спать.
Пассажирский лайнер «Татсута-мару», направлявшийся в Лос-Анджелес, шел еще своим курсом северо-западнее Гавайских островов. Неожиданно лайнер развернулся и, к удивлению и тревоге своих пассажиров, направился обратно в Японию. Первый секретарь японского посольства в Вашингтоне Окумура выиграл пари на доллар у корреспондента Като.
В Маниле воскресенье 7 декабря уже перевалило за полдень. Стоял жаркий солнечный день. Атмосфера здесь была тревожнее, чем в Вашингтоне и на Гавайях, поскольку Филиппины могли в любую минуту превратиться в поле боя. Над авиабазой Кларк снова были замечены неопознанные самолеты.
Вечером в отеле «Манила» 27-я бомбардировочная авиагруппа устроила пышный банкет в честь генерал-майора Льюиса Бреретона, назначенного Макартуром командующим Дальневосточными воздушными силами США. Присутствовавший на банкете начальник штаба адмирала Харта сказал генералу, что «стрельба может начаться в течение ближайших дней, а возможно, и часов». Из Вашингтона тоже предупреждали, что в любой момент может разразиться война.
В качестве меры предосторожности Бреретон позвонил в свой штаб и приказал привести все авиачасти в состояние повышенной готовности. Генерал знал, что у него недостаточно сил, но успокаивал тот факт, что на Филиппины из США уже были отправлены подкрепления. Крупный конвой шел через Тихий океан, везя на Филиппины пятьдесят два пикирующих бомбардировщиков и два артиллерийских полка. Его прибытие ожидалось 4 января. Кроме того, через несколько дней на Филиппины должны были прибыть тридцать «летающих крепостей», что почти удвоило бы их общее число на архипелаге. Двенадцать этих бомбардировщиков уже вылетели из Калифорнии и сегодня-завтра должны были совершить промежуточную посадку в Перл-Харборе.
На авиабазе Кларк, в пятидесяти милях северо-западнее Манилы, к немедленному взлету были готовы шестнадцать «летающих крепостей». Бомбардировщики стояли, выстроенные в ряд вдоль взлетной полосы. По периметру аэродром был уже изрыт противовоздушными щелями, траншеями и капонирами.
А в небе над Сингапуром всю ночь шарили щупальцы прожекторов. Подход к городу с моря прикрывали мощные береговые батареи 380-мм орудий. Первоклассная военно-морская база создавалась в Сингапуре в течение двадцати лет и обошлась в шестьдесят миллионов фунтов стерлингов.
Сейчас в сингапурской базе стояли два могучих боевых корабля: линкор «Принс оф Уэлс» и линейный крейсер «Рипалс», которые так беспокоили председателя японского тайного совета Хара.
По всем структурам малайского командования было передано условное предупреждение, призывающее к готовности. Английские, австралийские и индийские солдаты были подняты «в ружье». Все они были спокойны и уверены в своих силах — Сингапур считался неприступной крепостью.
В 1650 милях к северо-северо-востоку находилась еще одна английская крепость в Юго-Восточной Азии — Гонконг. Этот остров находился всего в нескольких минутах плавания на пароме от южного берега континентального Китая. 11319 солдат гарнизона Гонконга были также подняты по тревоге. К полуночи обширная гавань Гонконга, не считая обычных джонок и сампанов, была почти пустой. Предыдущим вечером специальные рассыльные бегали по барам и танцевальным залам отелей, призывая офицеров и матросов торгового флота немедленно вернуться на свои суда. Торговые суда срочно покинули порт.
В Вашингтоне ожидали, что удар по Гонконгу будет нанесен в течение ближайших часов.
В Токио стояло теплое, ясное и приятное во всех отношениях воскресенье. Но корреспондент газеты «Нью-Йорк Таймс» Отто Толишус был очень встревожен, поскольку почувствовал, что каждый японец «казалось, напряженно ждет какого-то события». Большую часть дня корреспондент — провел за пишущей машинкой, готовя для журнала «Нью-Йорк Таймс Мэгэзин» статью об американском после Грю.
«Былые японские нападки на «иностранных варваров» были пересмотрены, когда японцы поняли, что только у Западных стран они могут научиться методам ведения современной войны, — писал Толишус, — …в результате, давно предсказанная война между белой и желтой расами вообще и Соединенными Штатами и Японией в частности, представляется уже неизбежной из-за обостряющихся противоречий…»
Толишус перечел написанное. Ему показалось, что тон его статьи слишком мрачен, но он решил все оставить как есть и отправил статью Грю для одобрения.
Японское же руководство в это воскресенье мучила не возможность войны, а сохранение в тайне планов внезапного нападения. Еще до полудня пришло сообщение о том, что японский конвой, идущий через Сиамский залив к Малайскому полуострову, был обнаружен английской летающей лодкой. Через несколько минут пришло донесение, что японский истребитель сбил британский самолет. Но успела ли летающая лодка передать по радио информацию в Сингапур?
Всеобщее потрясение среди японского военного руководства вызвала и статься какого-то отставного адмирала, появившаяся в вечернем выпуске воскресного номера газеты «Джапан Таймс энд Эдвертисер», где говорилось, что американские военно-морское командование, видимо, совсем уже потеряло чувство реальности, впав в полный маразм, если считает, что Японии не дотянуться до Гавайских островов, а коль она попытается сделать это, то такая попытка закончится полным провалом». Скоро американцы убедятся в обратном, когда наши бомбы будут падать на Гавайские острова.
В полдень в Токио прибыло личное послание президента Рузвельта Императору Японии. Однако последняя директива автоматически задерживала доставку прибывши из-за границы телеграмм на десять часов. Накануне полковник генерального штаба Морио Томура позвонил своему приятелю Татеки Сирао, цензору и министерства связи, приказав ему задерживать 7 декабря все прибывшие из-за границы телеграммы на десять часов, а 8 декабря — на пять часов.
Посол Грю впервые услышал о том, что такое послание существует из передачи новостей радио Сан-Франциско, но получил его лишь в 22:30, несмотря на то, что на послании стоял штамп «Тройной Приоритет».
Было уже пятнадцать минут первого, когда Грю с расшифрованным текстом прибыл в официальную резиденцию министра иностранных дел Того. Посол объявил министру, что принес личное послание Президента Императору и прочел его вслух.
Того пообещал «тщательно изучить документ и представить его к подножию Трона». После ухода Грю, Того позвонил министру Императорского Двора Тсунео Матсудайра и спросил: удобно ли обеспокоить Его Величество в столь поздний час? Министр Двора посоветовал связаться с маркизом Кидо, поскольку послание Президента было «политическим, а не церемониальным».