Почувствовав желанное тепло, они гурьбой зашли в тесное помещение. В углу стоял старинный телевизор округлой формы с беззвучно-«заснеженным» экраном. На столе вместе с остатками вечерней трапезы — обертками от шоколадных батончиков, банками кока-колы, кофейной кружкой — валялись несколько потрепанных книг: «Бесплодная земля» Элиота, «На дороге» Керуака, «Поминки по Финнегану» Джойса.
— Вы хоть целы? — продолжал взволнованно тараторить дежурный. — А катер затонул? Садитесь-садитесь! Может, кофе?
— Да мы целы, все в порядке, — сказал отец Эбби, протягивая руку. — Я Стро. Наше судно в бухте.
— Кофе было бы здорово, — отозвалась на предложение Джекки.
— Да-да, конечно, сейчас.
Они уселись за металлический столик, а мужчина, поспешив к стоявшему на горячей конфорке кофейнику, налил кофе в кружки и поставил их на стол вместе со сливками и сахаром. С радостью положив себе щедрые порции того и другого, Эбби размешала напиток и сделала глоток.
— И что вас понесло в море в такой шторм? — поинтересовался мужчина.
— Это долгая история, — отозвался отец Эбби, помешивая свой кофе.
— Хотите, я вызову береговую охрану?
— Нет, мы же в порядке. Не стоит. Да они здесь и не появятся до конца шторма.
— Да, сколько работаю — такое здесь не часто бывает, тем более летом. Вам еще повезло, что удалось выбраться целыми и невредимыми.
— А на острове есть еще кто-нибудь? — как бы невзначай поинтересовался отец.
— Нас здесь четверо: я, два технических специалиста и связист. Мы живем в домиках, расположенных ниже.
— С семьями?
— Нет — какие там семьи. Мы здесь посменно — три месяца дежурство, три — передышка. Я так уже четвертый год работаю. И платят хорошо, и от мирской суеты отдыхаешь. Есть возможность почитать, подумать. Кстати, я Фуллер, Джордан Фуллер. — Протянув худую руку, он со всеми поздоровался.
Отец Эбби не спеша пил кофе. В окна стучал дождь. Даже на верхушке острова со скалистого берега до Эбби долетал грохот прибоя.
— Так сейчас вы на станции один? — уточнил отец.
— Нет, есть еще человек из технического состава. Я что-то типа охраны. А на самой станции дежурит доктор Симик.
— И когда же заканчивается его смена?
— Ее. Не раньше семи.
— Нам бы хотелось познакомиться с доктором Симик, — заявила Эбби.
— Простите. Туда нельзя, — покачал головой Фуллер. — Запрещено.
— Да ладно вам, — рассмеялась Эбби. — Я уже пару раз там бывала. Со школой.
— Это разные вещи. Из школ к нам часто приезжают на экскурсии. Но просто так заходить нельзя. Дверь постоянно заперта.
— Но вы же можете ее открыть? — спросил отец Эбби, поднимаясь.
— Разумеется. А что?
Вынув из кармана револьвер, отец неторопливо положил его перед собой на стол, не убирая руки.
— Так откройте ее, пожалуйста.
ГЛАВА 94
Президент уже нетерпеливо ожидал собравшихся в зале оперативных совещаний. Настенные мониторы беззвучно светились картинками Си-эн-эн, Эм-эс-эн-би-си, ФОКСа и Блумберга; изображениями Луны; выступлениями астрономов и хаосом, вызванным повсеместными неполадками систем энергоснабжения и сбоями компьютерных сетей.
Форд вошел в помещение вместе с остальными, и все какое-то время стояли в ожидании, что президент займет свое место. Однако тот не садился. Плоские экраны были переключены в режим видеоконференции, и на них стали появляться генералы, чиновники и прочие ответственные лица.
— Ну что ж, — начал президент, — приступим.
Локвуд кивнул одному из помощников, и на самом большом экране в торце помещения появилось изображение аппарата на Деймосе.
— Господин президент, перед вами фотоснимок некоего объекта, скрытого в одном из глубоких кратеров спутника Марса — Деймоса. Этот снимок сделан орбитальным картографом Марс-проекта двадцать третьего марта сего года. Кратер называется Вольтер. Для начала немного истории: у Марса есть два крохотных спутника — Фобос и Деймос, названные соответственно в честь греческих богов страха и ужаса. Оба, по всей видимости, являются недавно «захваченными» астероидами. Под «недавно» подразумевается период времени около полумиллиарда лет. Астрономов поражают их почти идеальные круглые орбиты: они давно ломают головы над тем, как Марсу удалось «захватить» их, если не допускать участия некоего третьего тела, которое, погасив силу инерции, было затем навсегда отброшено, что астрономам неизменно казалось маловероятным.
— Какое это имеет отношение к обсуждаемой проблеме?
— Появилось предположение, что и Фобос, и Деймос были выведены на орбиту искусственно.
— Так. Продолжайте.
Локвуд откашлялся.
— Объект, который вы видите на снимке — мы пока условились называть его «аппарат Деймоса», — определенно не естественного происхождения. Мы полагаем, он был создан неизвестной внеземной цивилизацией и является источником гамма-излучений, обнаруженных орбитальным картографом. И мы также предполагаем, что четырнадцатого апреля он метнул частицу «странной материи» в Землю, а нынешней ночью более крупный кусок уничтожил, как нам стало известно, на Луне Базу Спокойствия. И, исходя из этого, его следует считать оружием.
Анализ поверхностных разрушений, оставленных микрометеороидами, и скопления реголита вокруг указывают, что возраст объекта колеблется между сотней и двумястами миллионами лет. В настоящий момент мы переориентируем наши спутники, находящиеся на орбите Марса, которые можно перенацелить на Деймос.
Деймос похож на уродливую картофелину — он не вращается, как все нормальные планеты, а словно кувыркается. Очевидно, что «аппарат Деймоса» не может выстрелить, пока кратер не смотрит на Землю. И поскольку кратер довольно глубокий, этот период времени весьма короткий. Случается такое не слишком часто и не через равные промежутки времени.
— И?..
— «Странная частица» поразила нас в апреле. Очередное совмещение произошло нынешней ночью. Вы видели, что творилось с Луной.
— И когда же следующее?
— Через три дня.
— Как скоро спутники передислоцируются вокруг Деймоса? — поинтересовался президент.
— В течение ближайших недель, — ответил Локвуд.
— Почему так долго?
— Многим необходимо гравитационное и орбитальное воздействие. У них нет топлива, чтобы тут же отправиться куда потребуется.
— А передислокация наших спутников вокруг Деймоса не может быть воспринята как некий агрессивный маневр? — поинтересовался президент.
— Спутники небольшие, хрупкие на вид и выглядят совсем не угрожающе, — ответил Локвуд. — Однако следует допустить, что любые наши действия могут быть неверно истолкованы. Мы столкнулись с внеземным мышлением, но даже если это искусственный интеллект, с ним тоже может оказаться не все в порядке.
— Эта «странная материя», которой, как вы говорите, выстрелили по Земле… Мне непонятно, в чем ее опасность, — вмешался представитель разведуправления министерства обороны. — Чем это грозит?
— Это разновидность вещества, при контакте с которым обычная материя становится «странной», — так Мидас превращал все в золото одним своим прикосновением, — ответил Локвуд.
— Насколько это опасно?
— Во-первых, Земля съежится до размеров бейсбольного мяча, а затем, поскольку «странная материя» неустойчива, взорвется с такой силой, что разнесет Солнечную систему. В итоге «странная материя» попадет в Солнце и спровоцирует еще более сильный взрыв, который отразится на нашей части Галактики. — Его низкий хрипловатый голос гулко и зловеще отдавался в помещении.
— Почему же в прошлый раз с Землей ничего не произошло?
— Частица была мала, а скорость высока. Некоторое количество все же подверглось упомянутому превращению, однако эта материя срослась с частицей и вместе с ней вылетела из Земли. Именно поэтому в месте выхода не произошло ни взрыва, ни выбросов лавы или магмы. Не было и ударной волны — словно горячим ножом по маслу. Как сказали геологи, отверстие позади нее тут же затянулось. Луне достался кусок покрупнее. Его скорость также была высока, однако удар получился настолько сильным, что Луну сотрясло, как колокол, подняв тучи обломков.
— То есть стоит этому инопланетному артефакту запустить в Землю очередной «страпелькой», и нам конец, — уточнил представитель военного ведомства.
— Совершенно верно. Все зависит от скорости. Если объект застрянет в Земле, нам конец.
В зале воцарилась продолжительная тишина.
— Какие еще вопросы?
Все молчали. Наконец паузу прервал президент:
— Почему эта штука ополчилась на нас?
— Неизвестно. Мы даже не знаем, нужно ли это называть нападением. Возможно, дело в какой-то ошибке. Сбой программы. Здесь даже высказывалась мысль… что «аппарат Деймоса» уже какое-то время наблюдает за нашей планетой — слушает теле- и радиотрансляции, анализирует происходящее. Не исключено, что он счел нас довольно опасными и решил уничтожить. Или его поместили туда некие агрессоры, стремящиеся истребить любые зачатки разумной жизни в нашей Солнечной системе — убить потенциального соперника, так сказать, в зародыше. Возможно также, что нечто пробудило это устройство: первый «выстрел» был произведен четырнадцатого апреля — всего через три недели после освещения Деймоса радаром орбитального картографа.
Президент курсировал на фоне экрана с изображением «аппарата Деймоса».
— Есть какие-нибудь мысли относительно того, что это за колпаки и труба?
— У нас нет возможности заниматься их изучением.
Президент вновь принялся расхаживать.
— Ладно, и каковы же рекомендации БНТП? Что же нам, в конце концов, делать?
— У нас нет рекомендаций, господин президент.
Наступила мертвая тишина.
— Я совсем не о том вас просил! — В голосе президента слышалось раздражение. — Я спрашивал действенного совета.
Локвуд откашлялся.
— Существуют проблемы, решение которых вне нашей компетенции, и в этих случаях было бы безответственно что-либо рекомендовать. Сейчас мы оказались в одной из таких ситуаций.