Минуя вопросы о подготовке и управлении, а также и о боевых качествах союзных флотов по сравнению с английским и рассматривая только неоспоримый факт громадного численного превосходства их, нужно заметить, как о главном факторе ведения войны, что в то время как союзные державы занимали наступательное положение, а Англия – оборонительное, поведение союзных флотов в присутствии английского флота обычно бывало оборонительным. Ни в больших стратегических комбинациях, ни на поле сражения со стороны союзников не было проявлено даже признака серьезного намерения воспользоваться своим превосходством для того, чтобы разгромить по частям флот неприятеля, сделать численное неравенство в свою пользу еще большим, положить конец владычеству Англии над морями уничтожением организованной силы, которая поддерживала ее. За единственным блестящим исключением Сюффрена, союзные флоты или избегали или принимали сражение, никогда сами не принуждая к нему противника. А между тем, пока английскому флоту, таким образом, было дозволено безнаказанно бороздить моря, не только нельзя было ручаться, что он не сорвет планы кампании (это он делал не раз), но существовала также возможность, что каким-либо счастливым случаем, например выигрышем важного сражения, он восстановит равновесие сил. И тот факт, что этого сделано не было, должен быть приписан ошибке английского министерства. Но если Англия поступила ошибочно, допустив, чтобы европейский флот ее так сильно уступал по численности флоту союзников, то последние заслуживают еще большего порицания за то, что не воспользовались этою ошибкою. Сильнейшая сторона, занявшая наступательное положение, в оправдание такого поведения не может ссылаться на трудности, но последние не оправдывают и рассеяния сил обороняющейся стороны, которая тревожится за множество пунктов.
Национальный предрассудок французов, который нашел выражение в образе их действий в рассматриваемой войне и критикуется нами здесь, разделялся, как видно, и правительством и морскими офицерами того времени. Это ключ к истории французского флота и, по мнению автора, к объяснению того факта, что французы не добились более существенных результатов в этой войне. Это поучительно, как указание на то, насколько традиция владеет умами людей, если корпорация высокообразованных и храбрых офицеров принимала – и, видимо, без ропота – такую подчиненную роль в своей благородной профессии. Если наша критика верна, то обстоятельство это заключает в себе также и предостережение о необходимости строгой проверки ходячих мнений и поверхностных впечатлений, ибо ошибочные выводы из них ведут к верной неудаче и даже, может быть, к катастрофе.
Среди французских офицеров того времени и еще более в Соединенных Штатах наших дней существовало мнение о действенности уничтожения морской торговли, как главного орудия войны, в особенности, если оно направлено против такой торговой страны, как Великобритания. «По моему мнению, – писал знаменитый французский офицер Ламот Пике (Lamotte Piequet), – вернейшее средство победить англичан – это атаковать их в их торговле». Затруднения и бедствия, причиняемые стране серьезным вмешательством в ее торговлю, допускаются всеми. Это, без сомнения, самая важная из второстепенных операций морской войны, и от нее, вероятно, не откажутся до тех пор, пока не прекратятся сами войны; но упование на нее как на главную и фундаментальную меру, достаточную саму по себе для разгрома неприятеля, надо считать заблуждением, и заблуждением в высшей степени опасным, когда оно демонстрируется представителям народа в обольстительном наряде дешевизны. Оно особенно ошибочно, когда нация, против которой его намереваются применить, владеет, – как это имело и имеет место по отношению к Великобритании, – двумя необходимыми атрибутами сильной морской державы: широко распространенной и здравой морской торговлей и сильным военным флотом. Там, где доходы и продукты промышленной деятельности страны могут быть сосредоточены на нескольких драгоценных кораблях, как, например, на флотилии испанских галеонов, артерии войны, быть может, и можно разорвать одним ударом; но когда богатство ее рассеяно на тысячах приходящих и отходящих судов, когда корни торговой системы распространяются широко и далеко и вросли глубоко в землю, – то самое дерево может выдержать много жестоких ударов и потерять много хороших ветвей без того, чтобы жизнь его подверглась серьезной опасности. Только при военном господстве на море и продолжительном контроле над стратегическими центрами торговли война против последней может стать для нее роковой[239]; указанный контроль может быть отнят у сильного флота только в бою. В течение двухсот лет Англия была великой коммерческой нацией мира. Более чем кто-либо другой вверила она свое богатство морю – в мире и в войне; тем не менее из всех наций она была наименее склонна признавать неприкосновенность морской торговли и права нейтральных держав. Не с точки зрения права, а с точки зрения политики история оправдывала такой ее взгляд; и если она будет поддерживать могущество своего флота, то будущее, без сомнения, повторит урок прошлого.
Предварительные условия мира между Англией и союзными дворами, закончившего эту большую войну, были подписаны в Версале 20 января 1783 г., а соглашение между Англией и американскими уполномоченными, по которому была признана независимость Соединенных Штатов, состоялось двумя месяцами позже. Это было главным результатом войны. Что же касается европейских держав, участвовавших в войне, то Великобритания получила назад от Франции все потерянные ею Вест-Индские острова, за исключением Тобаго, и возвратила ей остров С.-Лючиа. Французские станции в Ост-Индии были возвращены; и так как неприятель овладел портом Тринкомале, то Англия не могла оспаривать возвращение его Голландии, но зато отказалась уступить Негапатам. Испании Англия отдала обе Флориды и остров Менорку; потеря последнего была бы серьезна, если бы морская сила Испании была достаточна для удержания его в своем владении; в действительности же он опять попал в руки Великобритании в следующую войну. Было также произведено некоторое перераспределение торговых портов на западном берегу Африки.
Незначительные сами по себе, эти соглашения вызывают необходимость только в одном замечании. Во всякой грядущей войне сохранение их должно было всецело зависеть от равновесия морских сил, от того владычества над морями, по отношению к которому ничего окончательного не было установлено рассмотренной войною.
Окончательные условия мира были подписаны в Версале 3 сентября 1783 г.
Приложение. Карты
Четырехдневное сражение 1666 года
Сражение при Солебее 1672 года