В то время как война за испанское наследство охватила всю Западную Европу, на востоке последней происходила борьба, которая могла оказать глубокое влияние на исход ее. Между Швецией и Россией начались военные действия; венгры выступили против Австрии, и если бы Турция помогла венграм, то она оказала бы этим большую услугу Франции. Английский историк полагает, что она была удержана боязнью английского флота. Во всяком случае, она не двинулась с места, и Венгрия была усмирена. Война между Швецией и Россией привела к преобладанию последней на Балтийском море и низвела Швецию, старую союзницу Франции, на положение второразрядного государства. С этого времени Россия определенно приобщилась к европейской политике.
Глава VI. Регентство во Франции. – Альберони в Испании. – Политика Вальполя и Флери. – Война за польское наследство. – Английская контрабандная торговля в испанской Америке. – Великобритания объявляет войну Испании. – 1715–1739 гг.
Вскоре после Утрехтского мира последовала смерть правителей двух стран, которые играли выдающуюся роль в войне за испанское наследство. Королева Анна умерла 1 августа 1714 г., Людовик XIV – 1 сентября 1715 г.
На английский престол вступил Георг I. В нем Англия получила короля-протестанта вместо короля римско-католического вероисповедания. Наряду с холодностью и даже нелюбовью собственных приверженцев Георг I нашел и весьма значительную партию недовольных людей, которые желали видеть на троне сына Якова II. Его положение характеризовалось, таким образом, недостатком прочности, – быть может скорее видимым, чем реальным, но все-таки и реальным.
Во Франции, напротив, порядок престолонаследия был неоспорим; но наследником был пятилетний ребенок, и множество лиц ревниво стремилось к регентской власти, более абсолютной, чем власть короля Англии. Регентство было вверено племяннику умершего короля, герцогу Филиппу Орлеанскому; но он должен был встретиться не только с попытками соперников пошатнуть его положение в самой Франции, но и с активной враждой короля Испании, Филиппа V, Бурбона, – враждой, которая, кажется, началась в течение последней войны интригами Орлеанских, стремившихся вырвать у Филиппа испанский трон. Таким образом, в правительствах Англии и Франции жило чувство неустойчивости и опасения, которое влияло на политику обеих. Что касается отношений между Францией и Испанией, то взаимная ненависть их правителей некоторое время мешала установлению дружеского согласия, на которое надеялся Людовик XIV.
Регент герцог Орлеанский, по совету способнейшего и знаменитейшего французского государственного деятеля того времени, кардинала Дюбуа (Dubois), предложил союз королю Великобритании. Он начал с торговых уступок, носивших приятный для Англии характер, а именно запретил французам под страхом смертной казни торговое судоходство в южных морях и понизил пошлины на ввоз английского угля. Англия сначала приняла эти авансы с холодной сдержанностью, но регент не упал духом и предложил затем принудить претендента, Якова III, удалиться за Альпы. Он обязался также прекратить работы по устройству порта в Мардике (Mardyck), которым французское правительство пыталось вознаградить себя за потерю Дюнкерка. Эти уступки, которые, кроме одной, были направлены в ущерб морской силе и торговым интересам Франции, побудили Англию подписать договор, которым она и Франция взаимно гарантировали выполнение условий Утрехтского мира, поскольку они касались их интересов, особенно же тот пункт, по которому французский трон, если бы Людовик XV умер бездетным, должен был перейти Орлеанскому дому. Протестантское престолонаследие в Англии также было гарантировано. Голландия, истощенная войной, не хотела сначала брать на себя новые обязательства, но была, в конце концов, склонена к этому уменьшением некоторых пошлин на ввозимые ею во Францию товары. Договор, подписанный в январе 1717 г., был известен под именем Тройственного союза и на несколько лет связал Францию с Англией.
Пока Франция заискивала, таким образом, перед Англией, Испания, под руководством другого способного духовного лица, также искала союза с нею и в то же время увеличивала свою национальную мощь, надеясь вернуть свои потерянные итальянские владения. Новый министр, кардинал Альберони, обещал Филиппу V дать ему возможность завоевать Сицилию и Неаполь, если будет гарантирован в течение пяти лет мир с другими государствами. Он много трудился для увеличения доходов государства, перестраивал флот и восстанавливал армию, поощряя в то же время развитие мануфактур, торговли и мореходства, и сделал во всем этом замечательные успехи. Но законная претензия Испании – возвратить свои потерянные владения и с ними свое могущество на Средиземном море, которому потеря Гибралтара нанесла столь тяжелый удар, встретила помеху в несвоевременном намерении Филиппа низвергнуть регентство герцога Орлеанского во Франции. Альберони был принужден вызвать враждебность Франции, для морской силы которой, так же как и для силы Испании, было выгодно видеть Сицилию в дружеских руках, и вместо естественного союза с нею должен был заискивать у морских держав – Англии и Голландии. Он также стремился достигнуть этого торговыми уступками, обещая тотчас же предоставить Англии привилегии, определенные Утрехтским миром, с выполнением условий которого Испания до тех пор медлила. Взамен этого он просил содействия ее в Италии. Георг I, который был в душе германец, холодно принял предложения относительно итальянских владений германского императора. Обиженный Альберони взял их назад, гарантировав принятый во Франции порядок престолонаследия. Тройственный союз нанес новую обиду Филиппу V, который мечтал заявить о своих правах на французский трон. Результатом всех этих переговоров было соединение Англии и Франции против Испании.
Сущность положения, созданного этими различными целями и страстями, состояла в том, что император Австрии и король Испании – оба заявили претензию на Сицилию, которая, по Утрехтскому договору, была отдана герцогу Савойскому, и что Франция и Англия обе желали сохранения мира в Западной Европе, потому что война дала бы повод для выступлений недовольных в том и другом королевствах. Поскольку положение Георга было более прочно, чем положение герцога Орлеанского, то политика последнего имела тенденцию подчиняться политике первого, и это стремление увеличивалось еще деятельным недоброжелательством короля Испании. Георг, как германец, желал успеха императору, а английские государственные деятели, естественно, предпочитали видеть Сицилию в руках их старого союзника и испытанного друга, чем в руках Испании. Вопреки своей естественной политике, Франция под давлением позиции, занятой регентом, сочувствовала тем же самым воззрениям, – и в конце концов было предложено изменить Утрехтский договор, передав Сицилию из рук Савойи в руки Австрии и вознаградив первую Сардинией. Было, однако, необходимо считаться и с Испанией, ибо последняя, под руководством Альберони, достигла такой степени военного могущества, которая изумляла тех, кто знал ее слабость в течение последней войны.
Она не была еще готова сражаться, потому что прошла только половина пятилетнего срока, испрошенного кардиналом; но еще менее была она готова отказаться от своих притязаний. Ничтожный случай вызвал разрыв. Высокопоставленный испанский чиновник, совершавший путешествие из Рима в Испанию по суше и проезжавший, таким образом, через итальянские владения императора, был арестован как мятежный подданный по приказанию императора, который все еще именовал себя королем Испании. При этом оскорблении Альберони не смог сдержать Филиппа. Экспедиция из двенадцати военных кораблей, с 8600 солдатами, была послана против Сардинии, передача которой Савойе еще не состоялась, и покорила остров в течение нескольких месяцев. Это произошло в 1717 г.
Без сомнения, испанцы сразу двинулись бы против Сицилии; но Франция и Англия вмешались теперь более деятельно для предотвращения всеобщей войны. Англия послала флот в Средиземное море, и начались переговоры между Парижем, Веной и Мадридом. Результатом этих конференций было соглашение между Англией и Францией совершить вышеупомянутый обмен Сардинии и Сицилии, вознаградив Испанию передачей ей Пармы и Тосканы в северной Италии и потребовав, чтобы император отрекся навсегда от своего абсурдного притязания на испанскую корону. Это соглашение в случае необходимости должно было быть приведено в исполнение силой оружия. Император сначала отказался дать согласие, но размеры военных приготовлений Альберони заставили его принять такое выгодное предложение, а затем к договору присоединилась и Голландия, что дало ему в истории название Четверного союза. Испания, однако, упорствовала; для успехов Альберони в развитии ее силы и для рвения, чтобы не сказать беспокойства, Георга I характерен тот факт, что было выдвинуто предложение купить ее согласие уступкой Гибралтара. Если регент – герцог Орлеанский знал это, то начатые им переговоры получают некоторое оправдание.
Альберони пытался подкрепить свое военное могущество дипломатическими интригами во всей Европе. Россия и Швеция были привлечены им к участию в проекте вторжения в Англию в интересах Стюартов; подписание Голландией договора о Четверном союзе было замедлено его агентами; во Франции был организован заговор против регента; турки были возбуждены против императора; по всей Великобритании раздувалось недовольство, и была сделана попытка привлечь на сторону Испании герцога Савойского, рассерженного отнятием у него Сицилии. 1 июля 1718 г. тридцатитысячная испанская армия, эскортируемая двадцатью двумя линейными кораблями, появилась у Палермо. Савойские войска очистили город и почти весь остров, сосредоточив сопротивление в Мессинской цитадели. Беспокойство, охватившее даже Неаполь, продолжалось до тех пор, пока английский адмирал Бинг (Byng)[79] не стал здесь на якорь со своей эскадрой через день после начала осады Мессины. Так как король Сицилии согласился теперь на условия Четверного союза, то Бинг принял на свои корабли две тысячи австрийских войск для высадки их в Мессине. Когда же, появившись перед последнею, он нашел ее осажденной, то потребовал письменно от испанского генерала прекращения военных действий на два месяца. В этом ему, разумеется, было отказано; тогда австрийские войска снова были высажены в Реджио (в Италии), и Бинг прошел через Мессинский пролив, чтобы нагнать испанский флот, направившийся к югу.