Это правда. Но тем не менее можно сказать, что положенное таким образом основание никогда не было бы ни поддержано, ни увенчано зданием, если бы английская нация не обеспечила за собою господства над морем. Условия в Индии были таковы, что горсть европейцев под руководством энергичных и находчивых людей, – разделяя то, что собиралась завоевывать, и заключая выгодные союзы, – была способна сохранять свои позиции и даже больше, несмотря на огромное численное превосходство противника. Однако нельзя было допустить, чтобы там появились другие европейцы, кучка которых могла бы перетянуть колеблющуюся чашу весов на другую сторону. В то самое время, когда Клайв действовал в Бенгалии, Бюсси вторгся в Ориссу, захватил английские фактории и подчинил себе значительную часть побережья между Мадрасом и Калькуттой; между тем французская эскадра из девяти кораблей, бо́льшая часть которых, впрочем, принадлежала Ост-Индской компании и не представляла собой первоклассных военных кораблей, находилась на пути к Пондишери с двенадцатью сотнями регулярных солдат, что в те дни представляло для операций в Индии огромную европейскую армию.
Английские морские силы, находившиеся у берегов Индии, хотя численно и уступали приближавшейся французской эскадре, могли, однако, считаться примерно равной ей по боевым данным. Едва ли будет преувеличением сказать, что ближайшее будущее Индии было тогда еще неизвестно, и первые операции показали это.
Французская эскадра появилась близ Коромандельского берега, к югу от Пондишери, 26 апреля 1758 г. и 28-го стала на якорь перед английской базой, называвшейся фортом Св. Давида. Два корабля направились к Пондишери, так как на одном из них был новый губернатор, граф де Лалли (Lally), который спешил поскорее обосноваться в своей резиденции. Между тем английский адмирал Покок, получив сведения о появлении неприятеля и особенно боясь за эту базу, находился уже в пути и подошел к ней 29 апреля, прежде чем корабли с губернатором скрылись из виду. Французы сейчас же снялись с якоря и направились в море на левом галсе (план Va), курсом на северо-восток, так как ветер был юго-восточный, и дали сигналы, отзывавшие назад корабль и фрегат (а), которые сопровождали Лалли. Но по приказанию последнего на сигнал не было обращено внимания, что увеличило, если не породило вражду между губернатором и коммодором д’Аше, обусловившую неудачу французской кампании в Индии. Английский флот, построившись в линию на ветре, на том же галсе, что и французский, атаковал его обычным в то время путем и с обычными же результатами. По сигналу семь английских кораблей должны были одновременно спуститься для атаки восьми французских; и четыре головных корабля, в том числе адмиральский, вступили в бой в полном согласии; последние же три почему-то запоздали выполнить маневр; однако надо помнить, что в таких атаках подобное запаздывание почти всегда имело место. Французский коммодор, видя образовавшийся таким образом интервал между авангардом и арьергардом противника, составил план разделения их и дал своим кораблям сигнал повернуть все вдруг через фордевинд, но в своем нетерпении не дождался ответа. Положив немедленно руль на борт, он повернул через фордевинд, и этот маневр повторили один за другим арьергардные корабли, тогда как авангард остался на том же галсе. Английский адмирал, мнение которого заслуживает внимания, оценивает д’Аше выше, чем французские писатели, ибо описывает этот маневр следующим образом:
«В 4½ часа пополудни арьергард французской линии подошел весьма близко к флагманскому кораблю. Нашим трем арьергардным кораблям был дан сигнал сблизиться с противником. Вскоре после этого д’Аше разорвал линию и спустился в фордевинд; следовавший за ним корабль, который бо́льшую часть сражения держался за кормой Yarmouth (английский флагманский корабль), прошел тогда по борту его, дал залп и затем ушел в сторону; а несколькими минутами позже ушел также и неприятельский авангард».
Согласно этому описанию, которое отнюдь не противоречит описаниям французов, последние совершили маневр концентрации по отношению к главному английскому кораблю, продефилировав мимо него. Французы отправились теперь к своим двум отделившимся кораблям, тогда как участвовавшие в сражении английские суда не могли последовать за ними вследствие нанесенных им повреждений. Это сражение помешало английскому флоту освободить форт Св. Давида, который сдался французам 2 июня.
После этого эскадры противников, сделав необходимые исправления в соответствующих портах, снова встретились в августе месяце, причем второе сражение произошло почти при таких же обстоятельствах и во многих отношениях напоминает первое. Французский флагманский корабль встретился с рядом неприятных случайностей, которые заставили коммодора выйти из сражения; но изложение прочих причин его поведения в высшей степени важно для уяснения причин падения французского владычества в Индии. «Благоразумие, – говорит его отечественный писатель, – предписывало ему не продолжать сражения, из которого его корабли могли выйти не иначе, как с повреждениями, весьма трудно исправимыми в стране, где невозможно было пополнить запас жизненно необходимых материалов».
Возвратившись в Пондишери, д’Аше нашел, что, хотя повреждения рангоута и мачт на этот раз могли быть исправлены, стал ощущаться недостаток провианта и что корабли необходимо было проконопатить. Хотя ему были даны приказания оставаться около этих берегов до 15 октября, он воспользовался мнением военного совета, который решил, что корабли не могут оставаться там дольше, ибо в случае третьего сражения в Пондишери не останется больше ни такелажа, ни прочих материалов, – и, несмотря на протесты губернатора Лалли, отплыл 2 сентября в Иль-де-Франс. Известно, что скрытым побуждением к этому поступку д’Аше была вражда между ним и губернатором, с которым он постоянно ссорился. Лалли, лишенный помощи эскадры, обратил свое оружие внутрь страны, вместо того чтобы направить его против Мадраса.
Прибыв на острова, д’Аше застал там положение вещей, которое чрезвычайно наглядно характеризует немощность и близорукость общей морской политики Франции в рассматриваемый период. Его прибытие туда было столь же нежелательно, как нежелателен был для Лалли его уход из Индии. Острова находились тогда в состоянии крайней нужды. Эскадра, увеличенная еще прибытием трех линейных кораблей из Франции, так истощила их, что коммодора настоятельно просили о немедленном отплытии. Ремонт произвели очень быстро, и в ноябре несколько кораблей отплыли к мысу Доброй Надежды – тогда голландской колонии – за провиантом; но доставленный провиант был быстро съеден, и требования об отплытии возобновились. Положение кораблей было не менее критическим, чем положение колонии, и коммодор отклонил эти требования, сославшись на почти полное отсутствие провианта и других припасов. Положение в самом деле было таково, что вскоре пришлось плести бегучий такелаж из расплетенных якорных канатов и совсем разоружить некоторые корабли для того, чтобы усилить другие. Еще до возвращения в Индию д’Аше писал морскому министру, что он «готовится к отплытию только для того, чтобы спасти экипаж от голодной смерти, и что ничего нельзя ожидать от эскадры, если не будут присланы необходимые припасы, так как люди и материальная часть находятся в плачевном состоянии».
При таких обстоятельствах д’Аше отплыл с островов в июне месяце 1759 г. и прибыл к Коромандельскому берегу в сентябре. За год его отсутствия Лалли два месяца держал Мадрас в осаде во время северо-восточного муссона. Обе эскадры отсутствовали, так как время года было неподходящим для морских операций у этого берега, но английская эскадра возвратилась первой и по французским сведениям вызвала, а по английским – ускорила снятие осады. Д’Аше возвратился в Индию с флотом, превосходившим английский и по числу и по величине кораблей, но когда противники встретились, Покок не задумался атаковать одиннадцать французских кораблей своими девятью. Это кровопролитное сражение, состоявшееся 10 сентября 1759 г., также не было решающим, как и два первые, но д’Аше все-таки отступил. По поводу этого Кэмпбелл в его «Жизнеописании адмиралов» делает смешное, но кажущееся серьезным замечание: «Покок сильно повредил французские корабли и убил на них большое количество людей; но что указывает на необычайную талантливость обоих адмиралов, так это то, что в течение 18 месяцев они три раза сходились в жарких боях, не потеряв ни единого корабля». Однако плоды победы достались слабейшему флоту, ибо д’Аше возвратился в Пондишери и оттуда отплыл 1-го числа следующего месяца на острова, предоставив Индию ее судьбе. С этого времени результат определился. Англичане продолжали получать подкрепления с родины, а французы нет; люди, с которыми приходилось бороться Лалли, превосходили его по способностям; крепости сдавались одна за другой, и в январе 1761 г. сдался даже Пондишери, окруженный с суши и отрезанный от моря. Это было концом французского могущества в Индии, ибо, хотя Пондишери и другие владения были возвращены Франции по мирному договору, английская гегемония в Индии никогда уже не была поколеблена даже атаками искусного и смелого Сюффрена (Sufren), который двадцать лет спустя встретил точно такие же затруднения, как и д’Аше, с такой энергией и находчивостью, которых последний не проявил и в более благоприятный момент.
Франция, таким образом, потеряла и Канаду и Индию, вследствие очевидной неподготовленности и неспособности ее сил к действиям далеко за морем; и казалось почти невозможным, чтобы Испания, при ее слабом флоте и далеко разбросанных владениях, избрала именно этот момент для вступления в войну. Тем не менее это было так. Ослабление Франции на море было ясно всем и неоднократно засвидетельствовано ее морскими историками. «Средства Франции были истощены, – говорит один из них. – В 1761 г. только немногие единичные корабли вышли из портов, и все они были захвачены англичанами. Союз с Испанией пришел слишком поздно. Случайные корабли, которые вышли в море в 1762 г., также были захвачены, и колонии, все еще остававшиеся у Франции, не могли быть спасены»