— Милочка, в наше тяжелое время все закрываются, нам не до набора персонала.
Всё. Финиш. Этот месяц я как-нибудь протяну, но в следующем платить за съем — тут-то и настанет конец. Хозяйка квартиры ненавидит, когда я задерживаю оплату хотя бы на день, и фраза «расплачусь, когда найду работу» её точно не устроит. К Маркелову я ни за что не вернусь, его поучительное увольнение — самый настоящий позор.
Придется идти продавцом. Не то, чтоб я не уважала профессию продавца, но мне она казалась совершенно скучной. Никакого креатива: получи деньги — выдай сдачу — попрощайся.
Я позвонила в местный супермаркет, но оказалось, что даже кассиров просто так не набирают. Исключительно по конкурсу и после недельного обучения, за которое мне, разумеется, не заплатят ни копейки. А там уж решат — сгожусь я им или нет. Если они снизойдут до меня, то меня ожидает испытательный срок с урезанной зарплатой, ну а там как повезет.
Мой протяжный стон разбудил хомяка. Он засуетился в колесе, а я всхлипнула и красочно представила жизнь на улице.
В надежде на чудо я опросила бывших сокурсников, не требуется ли кому-то сотрудница. На любую должность. Не требовалась. Над городом навис экономический кризис, и я пала его жертвой.
Позвонила клиентам нашего агентства. Один дядечка из мясокомбината предложил должность помощника кладовщика с окладом в десять тысяч рублей. Я пообещала подумать и, разрыдавшись, бросила телефон в стену. Как же так вышло? Пять лет стажа, высшее образование, куча грамот и благодарственных писем. Я не могла даже представить, что окажусь никому ненужной.
И тут телефон, лежащий на полу, затрезвонил. Я подлетела к нему, дрожащими пальцами нажала на кнопку.
— Полина Сергеевна? — спросили на том конце провода.
— Я!
— Мы ознакомились с вашим резюме. Вы ещё находитесь в поиске работы?
— Да!
— И готовы выслушать наше предложение?
— Конечно! Да-да-да!
Мой напор заставил собеседника закашляться. Все-таки он переборол себя и заговорил:
— Мой начальник хотел бы нанять вас для одного ответственного дельца. Нам жизненно необходим талантливый рекламщик, а главное — не страдающий предрассудками.
О, так это вы по адресу; предрассудков у меня никаких. Помнится, делали мы как-то рекламу для одного клуба, где происходили такие вещи, о которых многие даже думать не рискнут.
— Как называется ваша организация? — Я открыла поисковик, чтобы вбить название.
Собеседник сказал что-то неразличимое. Я переспросила. Он ответил так, будто попутно жевал. В третий раз переспрашивать я постеснялась и решила узнать на месте.
— Куда мне прийти на собеседование?
— Завтра в час дня у фонтана на центральной площади вас устроит?
— Э-э-э…
Вообще-то приличные люди назначают встречу в офисах или в кафе, но никак не на улице. Может, и фирмы-то нет? Так, звонит какой-нибудь шутник? Но почему-то мне захотелось согласиться. У звонящего был притягательный голос. Кроме того, на безрыбье и рак щука.
— Договорились, — вздохнула я, и собеседник отсоединился.
Чуть позже наваждение спало. Точно я была одурманена какой-то магической силой, но пришла в себя. Что за глупость? Названия не знаю, иду непонятно куда, зарплату не спросила; даже не уточнила, а кого искать возле фонтана. Нет, так нельзя. Подмывало позвонить и отказаться, но я решила рискнуть. Будь что будет!
На так называемое собеседование я выряжалась как школьница на первую дискотеку. Перебрала все шмотки и украшения. В агентстве никто не просил меня соблюдать деловой стиль — заказами я занималась редко, чаще помогала Маркелову в руководила работой офиса. Поэтому нейтральной одежды в гардеробе водилось мало. Всё или яркое и цветастое, или темное и унылое — в зависимости от того, в какой период жизни я это покупала. Остановиться пришлось на черной юбке-карандаш до колена и свободной блузе нежно-персикового отлива. С туфлями не выдумывала: любимый каблук в десять сантиметров.
К бою готова!
Без десяти час я караулила у фонтана, готовая броситься к любому мужчине в костюме. Но те смотрели на меня как на чудачку и обходили стороной. Я изнывала от нетерпения.
— Драсьте, — кто-то похлопал меня по плечу.
От неожиданности я подскочила. Человек вышел из-за спины.
— Добрый день! — он лучезарно улыбнулся.
Передо мной стоял мальчишка лет девятнадцати, одетый в плохо сидящие на нем джинсы с высокой талией, перетянутые ремнем, и свитер, неуместный при двадцати пятиградусной жаре. Лоб мальчишки блестел от испарины, но сам он недовольства не показывал. Наоборот был до неприличия счастлив. Темные волосы, прикрывающие уши, вились кольцами. Белые зубы сверкали. В голубых как бескрайнее небо глазах плясало веселое пламя. Когда-нибудь из него вырастет настоящий красавец. Худощавый, правда, до безобразия и какой-то несуразно длинный. Но перерастет, возмужает. Только вот что он забыл около меня? Познакомиться, что ли, хочет?
— Я звонил вам вчера по поводу работы, — напомнил юнец.
Едва появившаяся гордость за свою красоту с меня разом схлынула. Я скрестила руки на груди.
— Ты… вы что?
— Мой начальник предлагает вам поработать на него. Может, присядем? И предлагаю отбросить «выканье».
Юнец показал подбородком на свободную скамейку. В обеденный час нашлось мало желающих побродить по центру города: или мамочки с колясками, или старики, или прогуливающие учебу подростки. Но даже тех не набралось столько, чтобы мельтешить перед глазами. Жара отпугнула горожан.
Я смахнула капельку пота и покачала головой. Садиться с ним — значит, согласиться продолжить балаган. Очевидно, что подросток решил пошутить. Нашел резюме в интернете, а теперь будет заливать мне в уши всякую ересь.
— Напомни, почему руководитель отправил ко мне тебя?
— А что не так? — Мальчишка потрогал лицо.
— Ты, как бы выразиться, немного… молод.
Его глаза округлились, но потом в них отразилось понимание. Юнец облизал полные губы.
— Просто я лучший из его дипломатов.
Фига себе, у них есть дипломаты!
— Ясно. И что предлагает твой начальник? Зарплата чистая? Какой оклад? Есть ли премия? Где предстоит работать? Какие должностные обязанности?
Юнец крепко задумался. После цокнул и сказал:
— Может, пройдемся до места работы? Всё поймешь по дороге. Кстати, меня зовут Димом.
Так бы сразу и сказал! Без непонятных встреч у фонтана, отдающих то ли излишним романтизмом, толи неумением вести переговоры.
— Димой?
— Димом, — с нажимом на последнюю букву сказал он. — Дим.
— А я — Полина, — подала ладонь для рукопожатия, но юнец, не знакомый с правилами делового этикета, отпрянул. — Идем.
Мальчишка повел нас куда-то вглубь чистых тихих двориков. Мы отдалялись от центра, шли непонятными закоулками. На предложение поехать на автобусе юнец отреагировал отказом. Заявил, что так быстрее.
Наконец, он остановился.
— О! — Показал на арку, внутри которой были глухие ворота и дверь с кодовым замком. — Пришли.
Местечко, так сказать, малосимпатичное. Попахивало нечистотами и затхлостью. Дом исписан каракулями и неприличными словами. Детская площадка, сиротливо стоящая внутри двора, проржавела. Под глазами мультяшного пса, нарисованного на песочнице, кто-то пририсовал кровавые слезы. Престижем и не пахнет. Впрочем, кто знает, что ждет меня за дверью. Вдруг работа мечты? Тогда я точно позвоню Маркелову и похвастаюсь тем, как обустроилась. Так сказать, поблагодарю за пинок. Разумеется, адрес указывать не буду.
Юнец приложил четыре пальца к кнопкам кодового замка — тройка — шестерка — пятерка — единица, — но не нажал. Застыл. Я хотела было уточнить, а чего, собственно, ждем. Но дверные петли заскрипели, и дверь с хлопком приоткрылась. Сама!
Я ожидала внутри что угодно: новый дворик, коридор, сам офис, но не продолжение города. Да ещё какое-то нелепое, будто город был другим. Дома странные: в два-три этажа, с мраморными колоннами и черепицей, с трубами, из которых валил темный дым. Привычных кирпичных или панельных многоэтажек нет. Всё серо-каменное, низенькое. Улочка, на которую мы вышли, узенькая, мощенная брусчаткой. Вывески деревянные. Нет рекламных щитов, перекрестков, светофоров, электрических проводов. Вдалеке виднелись три высоченные круглые башни, над которыми развевались алые флаги.
— Где мы? — не поняла я.
— В Иссе, — ответил мой наниматель.
3.
Я встала как вкопанная, потирая глаза кулаками. Что-то здесь нечисто. Это сон? Бред? Галлюцинация на почве психологической травмы из-за потери работы?
Я, конечно, не излазила родной город вдоль и поперек, но о таком даже не слышала. Что за реконструкция старинных зданий?
И тут передо мной выросли две громадины, одетые в… бронежилеты и грубо сшитые куртки с нашивками на груди в виде черного сердца. В руках они держали копья. Мой левый глаз предательски задергался. Кажется, я попала в руки к сектантам. Сейчас меня будут долго и упорно приносить в жертву.
— Поднимите руки, — словно угадав мои мысли, прогремел правый «стражник», носатый и хмурый. — Мы должны осмотреть вас.
Ну-ну, разбежались. Я попыталась развернуться, чтобы свалить, но за спиной оказалась стена. Каменная, без единой лазейки. На всякий случай я потрогала её, ткнулась плечом.
«Ага, щас», — как бы ответила стена, а заодно взгляды нанимателя и громадин.
Что происходит?! Уже можно закатывать истерику?
— Подними руки, — посоветовал Дим и показал пример, вскинув ладони к небу.
Ладно, надеюсь, смерть моя будет быстрая и безболезненная. Зато за квартиру не придется платить. Только я обрадовалась сомнительному плюсу, как вспомнила про голодающего хомяка и опечалилась. Но требование исполнила. «Стражник» не стал меня ощупывать, а достал из необъятной поясной сумки какую-то штуковину, напоминающую тонкую железную пластину, и поднес ко мне. Штуковина завизжала, хотя динамиков на ней не было. И покраснела, точно нагревшись. Я тоже завизжала — из страха и солидарности.