Я поморщилась. Боже мой, ну я и дура.
Дин тихонько рассмеялся мне в ухо.
– Спасибо, что дала мне повод это представить, – сказал он, и я поежилась. – Я не отниму много времени. Просто хочу узнать, свободна ли ты сегодня вечером.
– Дин, – вздохнула я, мечтая побиться головой о стенку, и подняла очки на лоб. – Вообще-то, у меня есть планы…
– А завтра?
Я прислонилась к стене и закрыла глаза.
– Дин, прости, но я не очень хочу на второе…
– Понимаю, первое свидание у нас получилось не очень, но мне кажется, что мы неплохо поладили, – продолжил Дин, и я представила, как он моргает, говоря все это. – Думаю, если мы устроим еще одно свидание…
– Я встречаюсь с другим парнем, – выпалила я.
Это не было ложью. Почти.
Я даже по телефону услышала его вздох.
– Что? Давно?
– Прости. Ты классный парень. Ничего личного…
– Какого хрена, Рокси?
Я выпрямилась от удивления. Я никогда раньше не слышала, чтобы он сквернословил. Не то чтобы я была неженкой, но его брань меня потрясла.
– Ты встречаешься с другим? – продолжил он. – Может, стоило мне сразу об этом сказать? Я бы не стал терять время на шлюху.
– Ого. Это уже перебор. Иди в задницу, – сказала я и сбросила звонок.
Я так злилась, что у меня голова шла кругом. Лишь через несколько минут я достаточно успокоилась, чтобы войти в студию.
Когда я открыла дверь, мне в ноздри ударил пластиковый запах акварели и промытых кистей. Я глубоко вдохнула и позволила аромату, который многим не пришелся бы по вкусу, себя успокоить, отгоняя все мысли о Дине. На стенах висели мои любимые работы и вырезки из журналов – слова и фразы, которые я встречала в разные годы и которые казались мне подходящими для рисунков.
Поставив стакан с чаем и положив телефон на столик возле двери, я подошла к мольберту и вытащила резинку для волос. Остановившись у холста, собрала влажные волосы в хвост.
Погодите-ка.
Я опустила руки и пошевелила пальцами, глядя на мольберт. В пятницу, сняв с него картину для Чарли, я не заменила холст, а в субботу у меня уже не было на это времени. Если подумать, накануне я и вовсе не заходила в студию.
Но теперь на мольберте стояла рама с новым холстом.
Наклонив голову набок, я прокрутила в памяти последние сорок восемь часов. Может, я все же заменила холст, закончив последнюю картину? В любой другой момент это было бы вполне вероятно. Я частенько делала привычные вещи на автомате, но на этот раз почти не сомневалась, что холст не меняла.
Я подумала о пульте в холодильнике, работающей посудомойке, сиденье унитаза…
Пора было звонить охотникам за привидениями.
И все же этот призрак помогал мне жить. Пугал меня немного, но все делал верно.
Отвернувшись от мольберта, я поежилась. По спине побежали мурашки. Мой взгляд упал на телефон. Заставив себя сделать это, я подняла мобильник и открыла папку сообщений. Стоило мне нажать на последнее сообщение от Риса, как сердце замерло у меня в груди.
Не было ничего особенного в том, чтобы написать какому-то парню.
Не было ничего сложного в том, чтобы написать парню, который видел мои прелести и довел меня до экстаза.
Но вот писать парню, который мне очень, очень нравился, было чертовски страшно.
Я написала ему «Привет», а затем погасила экран и бросила телефон обратно на столик, словно ядовитую змею. Тут-то я и почувствовала себя той еще гадиной, ведь Рис, наверное, еще спал.
Отбежав от телефона, я только успела взять свой стул, как раздался звонок.
– О боже, – прошептала я, поворачиваясь обратно. На экране высветилось новое сообщение. – Какая же я идиотка.
Я подошла обратно к телефону. Как я и ожидала, сообщение прислал Рис. Восемь слов – всего восемь слов, – но мои губы тут же растянулись в глупой улыбке.
«Привет, малышка, я как раз о тебе думал».
Схватив телефон, я несколько раз глубоко вздохнула.
«Я тоже о тебе думала».
Кровь прилила к моим щекам, потому что мой ответ показался чересчур ванильным, в то время как сообщение Риса было чудесным.
Он ответил почти сразу:
«Само собой».
Я усмехнулась его самоуверенности и поняла, что должна сделать. Мне нужно было поговорить с ним, пока все это не зашло слишком далеко.
Не успела я ответить, как он прислал еще одно сообщение:
«Я правда только что о тебе думал. Угадай, чем я в этот момент занимался?».
Округлив глаза, я напечатала:
«О боже».
Последовала пауза.
«Неужели так страшно это признать?»
Нет. Я покачала головой и ответила:
«Нет».
«Отлично, – написал он, а затем добавил: – Рад слышать, что ты не считаешь меня извращенцем».
«Почему же? Я все равно считаю тебя извращенцем».
«Но хотя бы сексуальным?»
Тут я рассмеялась в голос.
«Определенно сексуальным».
Я подождала секунду, а затем написала:
«По-моему, у меня поселилось привидение».
«Что?»
Мои уши вспыхнули, и я пожалела, что сообщила ему об этом.
«Неважно, – написала я. – Просто шучу. Ты сегодня свободен?»
Он ответил не сразу, и я занервничала. Наконец я прочитала:
«Сегодня я работаю, но завтра буду весь твой, если ты не против».
«Смеешься?» – ответила я.
Снова глупо улыбаясь, я подпрыгнула от радости, прежде чем добавить:
«Завтра в самый раз».
Мы обменялись еще несколькими сообщениями и решили встретиться у меня около семи вечера. Он пообещал захватить еду, а мне, пожалуй, стоило купить вина, чтобы глотнуть для храбрости и утопить свои печали, если вдруг что-то пойдет не так.
Глава 12
– Знаешь, я бы не удивился, если бы такое сотворил один из твоих братьев, ведь с мозгами у них порой напряженка.
Сидя на краешке кресла, я хмурилась, пока отец вышагивал из стороны в сторону перед моим диваном. Не такого я ожидала от утра понедельника, но удивляться здесь было нечему. Каким-то образом до моих родителей не дошли вести обо мне, проклятой книге и лобовом стекле Генри. Видимо, настал день расплаты, потому что я сама позвонила маме и рассказала, что случилось в пятницу.
Уже через полчаса у меня на пороге стоял отец.
Гэвин Арк был невысок, но крепко сложен, как полузащитник футбольной команды. На его висках виднелось всего несколько седых волосков, отчего я гадала, не экспериментирует ли он с мужской краской для волос.
– Особенно у твоего младшего брата, – все сильнее распаляясь, продолжал он. – Порой мне кажется, что у Томаса и двух рабочих клеток мозга не наберется. Знаешь, что он вчера выкинул? – Он остановился возле дивана и упер руки в бока. – Спустился в подвал, чтобы взять из холодильника газировку, и оставил чертову дверцу открытой, словно надеясь заморозить весь дом.
Я рот открыла от удивления.
– А потом я слышу, что ты пробила книгой лобовое стекло! – Он поднял руку и провел по темно-каштановым волосам. – Я и понятия не имел, что такое вообще возможно.
– Очевидно, нужно просто попасть в правильное место, – пробормотала я.
Папа прищурился, и я прикусила язык.
– Мы тебя такому не учили. Тем более что ты сама сказала маме: Генри тебя не провоцировал.
– Это правда, – смущенно призналась я.
Вздохнув, отец подошел ко мне.
– Милая, я знаю, что ты от Генри не в восторге. От него в этом городе никто не в восторге. Но нельзя же портить его имущество. Ты ведь и сама это понимаешь.
Я кивнула.
Положив тяжелую руку мне на плечо, он легонько его сжал.
– Тебе подкинуть денег, чтобы оплатить ремонт окна?
Я хотела отказаться, но от переизбытка чувств не смогла вымолвить ни слова. Слезы навернулись на глазах. Родителям, конечно, не понравилось, что я сотворила такую глупость, но главным образом они были разочарованы. Папа был прав. Они меня такому не учили. И все же отец готов был помочь мне с деньгами.
Точно так же они поступили, когда я первый месяц жила одна и у меня сломалась машина. И когда на втором курсе я слишком поздно подала заявление на материальную стипендию, а они оплатили мне первый семестр онлайн-курсов. Точно так же они поступали всю мою жизнь.
Господи, я любила своих родителей. Я понимала, как мне повезло. Не каждому достаются такие потрясающие родители, но я сорвала куш. Правда.
Сглотнув подступивший к горлу ком, я улыбнулась папе.
– Спасибо, но деньги у меня есть.
Он понимающе посмотрел на меня.
– Это сильно подорвет твои финансы?
– Нет, – соврала я. Честно говоря, сумма была для меня очень серьезной, но я понимала, что уже не маленькая и не могу постоянно полагаться на помощь родителей, которые спасут меня в любой ситуации. К тому же деньги доставались им упорным трудом, а мне хотелось, чтобы папа рано или поздно вышел на пенсию. Я поправила очки, которые сползли на кончик носа. – Все будет в порядке.
Папа еще с секунду смотрел на меня, а затем сделал шаг назад и скрестил руки на груди. Он вдруг стиснул зубы, и я забеспокоилась.
– А что там поговаривают о вас с Рисом?
– Что? – вскрикнула я и вскочила с кресла.
Отец пронзил меня взглядом.
– Я слышал, вы общаетесь теснее?
Я удивленно посмотрела на него. Мы с Рисом провели вместе одну-единственную ночь, о которой я и думать не хотела в присутствии папы. Фу.
– Кто тебе сказал?
– Вчера утром я встретил Мелвина в магазине инструментов. Он сказал, что несколько дней назад Рис ждал, пока закончится твоя смена.
Скрестив руки, я закатила глаза.
– Мелвин бредит.
– Так это неправда?
Неужели я услышала разочарование в папином голосе? Конечно же, он был разочарован. Я почти не сомневалась, что папа не отказался бы усыновить Риса и Колтона.
– Подробности мне не нужны – может, он просто по-дружески проводил тебя домой из-за того, что случилось с теми девушками в соседнем городе… – Папа выжидающе замолчал.
– А может, Мелвину пора прекратить распускать слухи, – сказала я, заправив прядь волос за ухо, и выглянула в окно. Утром дождь наконец прекратился, но день был унылый. – Мы с Рисом… – Как мне было объяснить, что между нами происходит, если я и сама этого не понимала? – Мы общаемся, – неубедительно закончила я.