Наверное, случись наш поцелуй в другом месте – я бы смогла остановиться. Но Воробышек проник на территорию, где я была собой и где жили мои мечты.
Думаю, именно последние меня и подвели…
Глава 14
«А поутру они проснулись».
Классическая фраза, и если ее закончить словами: «И ужаснулись тому, что совершили», – то это будет как раз о нас.
Ну, хорошо. Может, и не о Воробышке, но совершенно точно обо мне!
Мы проснулись на рассвете, едва за шторами забрезжил свет, и я с трудом выкрутилась из тесных объятий парня. А вспомнив все, что произошло между нами пару часов назад, свалилась с кровати и побелела.
Кошмар какой!
Нет, все было замечательно. Правда! Наверное, даже лучше, чем это происходит у других – я слышала, девчонки рассказывали. Так вот, в моем случае – со всем вниманием и почти не больно. И ночью я не возражала, потеряв голову от парня и собственной смелости. Он так сладко шептал мое имя у самого уха, словно Змей-искуситель. И у меня никогда не было подобных головокружительных поцелуев.
Но, Господи… Что на меня нашло?! Да я с ума сошла, не иначе!
Попили молока, называется!
Отыскав на полу халат, я вскочила на ноги и стала его на себя натягивать, продолжая изумляться и отыскивая непослушными пальцами концы пояска. На Данила не смотрела – не могла, хотя и заметила боковым зрением, что он тоже сел в кровати и свесил на пол ноги. Натянул шорты, а следом футболку, прежде чем встать.
– Рита?
Я наконец-то запахнула халат на талии и завязала пояс. Заправила спутанные волосы за ухо, пряча взгляд. Шепнула тихо:
– Тебе пора, Даня.
– М-да. Но я хотел спросить…
– Все отлично. Все хорошо.
– Точно?
Нет, не точно, но какого ответа он от меня ждет? Что я должна сказать?
Уже утро, наваждение прошло, и я прекрасно помнила наш вчерашний разговор и его слова. Еще не успеет закончится новый день, как он уже обо мне не вспомнит. Это мне придется справиться с осознанием собственного поступка, принять его и жить дальше, а для Воробышка я – всего лишь новый эпизод отношений, пережил и забыл.
И ведь я его не виню нисколечко, сама виновата! Мне просто надо прийти в себя. А еще осмыслить то, что я вовсе не холодная, как оказалось, и синеглазый доказал все, что хотел.
– Да, я в порядке. Не волнуйся.
– Твои родители… хочешь, чтобы я с ними объяснился?
Еще чего не хватало!
Я все-таки повернулась и бросила на парня быстрый взгляд. Качнула отрицательно головой. Еще сонный и немного взъерошенный, он озадаченно смотрел на меня. Да я и сама выглядела такой же растерянной.
– Нет, конечно! Зачем? Думаю… думаю, будет лучше, если ты просто уйдешь пока все спят. Я сама объясню им… Придумаю причину.
Мне показалось, что Воробышек хочет что-то сказать, но я отвела взгляд, и он промолчал. Шагнув к моему письменному столу, взял ручку и написал на лежащем там блокноте свой номер телефона.
– Позвонишь?
– Угу.
– Ну… пока?
– Пока.
Мы тихо вышли в коридор и прошли в прихожую. Я принесла ему одежду, Воробышек обулся. Взяв куртку, посмотрел на меня, переступил порог квартиры… и ушел.
Закрыв за ним дверь, я провернула в ней замок и привалилась лбом к дубовой обшивке. Закрыла глаза.
Ну, вот и все. История с Разбойником закончилась. У меня было еще несколько часов, чтобы привести себя в порядок и придумать отговорку для родителей. Потому что…
Потому что мы оба еще вчера знали, никто никому не позвонит.
Даня
Три недели спустя…
Набережная. Суббота.
Композицию Эминема «Till I Collapse» в наушниках сменила роковая «Out of The Black» группы «Royal Blood», когда я закончил последний круг ежедневной пробежки и выключил плейлист. Цифры на сенсорном экране наручных часов показывали отметку в двенадцать километров, я стянул с головы спортивную шапку-бини, вытер ею мокрую шею и сунул в карман.
В это позднее апрельское утро накрапывал мелкий дождь, и на центральной набережной было немноголюдно, зато получилось мысленно от всего отключиться, сосредоточившись на беге и тренировке. Я находился в отличной физической форме, и концентрация воли, сил и привычный режим продолжали жестко держать меня на выбранной прямой, которая неуклонно вела к цели.
Оббежав парочку остановившихся велосипедистов, я свернул с набережной к пешеходной разметке и, постепенно замедляясь, двинулся к дому, где последние четверть часа меня ждал гость, застав на пробежке.
Ванька, а это был он, позвонил и сказал, что они с девушкой вернулись в город, поэтому я не удивился, когда, поднявшись на свой этаж, нашел дверь квартиры не запертой.
Толкнув ее, вошел в прихожую и сразу же увидел знакомый оскал.
Мой младший брат-близнец стоял тут же и, радостно скалясь, ловко обхватил мою шею рукой. Я не успел даже прикрыть дверь, как вместо приветствия, схлопотал от него родственный щелбан.
– Привет, Клон! Не ждал?
– Осторожней, Птиц, напросишься! – смеясь, я честно предупредил брата, пихнув его локтем под ребро. – Дурак, я мокрый, отвали!
Но вместо этого получил еще один щелбан и пришлось угомонить Ваньку, сбросив захват и зажав его голову у себя под мышкой.
– Думаешь, ты сильнее? – пропыхтел он. – Зато я ловкий! – извернувшись, поймал капюшон моей спортивной кофты и натянул на мое лицо. – Получай!
Как много раз мы это проходили! Оба уже давно выросли, но привычные приветственные потасовки до сих пор составляли часть наших братских отношений, и я надеялся, что дальше так и будет.
Мы не виделись с Иваном несколько месяцев, а для близнецов, которые привыкли чувствовать один другого практически ментально – прошел огромный срок. Я успел соскучиться по нему и, отсмеявшись, отпустил. Мы наконец-то обнялись и похлопали друг друга по спинам.
– Давно вернулись? Почему не написал, я бы вас встретил. И где Катя?
– Утром. Не переживай, еще увидишь ее сегодня! Я отвез Катю к родителям, а сам приехал сюда. Она не рискнула ехать со мной без предупреждения, зная тебя. Да я и сам думал, что ты меня разводишь, когда сказал, что ночуешь один, и я могу остаться у тебя на несколько дней.
Он мог остаться здесь дольше и прекрасно это знал. Как и я знал то, что Ванька без своей Умки долго не выдержит, и вскоре сбежит. Или съеду я, чтобы оставить им квартиру, устав смотреть, как они зажимаются по углам.
Иван прошел в гостиную и огляделся, пока я разувался и стягивал с себя кофту, а за ней и мокрую от пота футболку. В прихожей стояла сумка брата, и я подхватил ее, чтобы занести в комнату.
– Слушай, Клон, ну и бардак у тебя, – хмыкнул Ванька, осматриваясь по сторонам. – Как в наши лучшие времена. И посуды куча немытой, – неподдельно удивился. – Раньше ты прекрасно решал эту проблему с помощью девчонок. Так что же изменилось сейчас?
Ничего. Кроме того, что мне вдруг понравилось быть одному.
– Мне просто не до них. Или ты забыл, зачем я приехал и прервал работу с тренером? Пора закрыть вопрос с дипломом и учебой.
Обернувшись, Иван взглянул на меня, оценил мой торс и присвистнул:
– Ого, чувак, а ты времени зря не терял. Ты стал похож на Рембо! Скоро у тебя с Люком будет больше общего, чем со мной!
Он заставил меня оскалиться, и моя кривая улыбка, один в один с братом, доказала ему, что он не прав. Или, скорее, не до конца прав.
– И не мечтай… танцор!
Я действительно всю юность мечтал стать похожим на Илью, мужа нашей старшей сестры, но сейчас уже шел своим путем. Хотя Илья по-прежнему оставался для нас с Иваном непререкаемым авторитетом.
Но мой клон поспешил усомниться в другом:
– Ну да? Так я и поверил, – состроил недоверчивую рожицу. – Про диплом, чувак, заливай в свободные уши, а я тебя знаю лучше всех. Ты что, решил забить на личную жизнь? С чего бы вдруг? Нет, я понимаю, когда ты забиваешь на нее на спортивной базе, но в городе?.. Ты же всегда отрываешься, когда возвращаешься, мама не горюй!
Он как раз оказался у стола и, увидев на нем мои записи и распечатанные на принтере листы, взял один из них в руку.
– Твою ж… – присвистнул. – Неужели правда пишешь диплом?! – удивившись, внимательно посмотрел на меня. – Птиц, ты не заболел?.. С каких пор ты отказался от нормального секса и вернулся к просмотру взрослых рейтинговых каналов?.. Если я сейчас включу телек, я ведь окажусь прав?
Я был здоров, как бык, а что до моей личной жизни, то она не касалась даже моего брата.
Подойдя к Ваньке, я отобрал у него лист, положил на стол и сжал зубы:
– Иди к черту! Если ты тоже вслед за Женькой и матерью собираешься мне проесть мозг, кто была та девчонка, то лучше свали в закат!
– Нет, к Градову я позже поеду. А кто она?
– Птиц…
– Ладно, молчу! Захочешь, сам расскажешь. Но я всегда готов развесить уши, так и знай!
Ванька снял куртку, бросил ее в кресло и упал на диван, раскинув руки. Потянувшись, размял свое гибкое тело и жалобно спросил, приложив ладонь к животу:
– Дань, у тебя хоть еда в доме есть? Я голоден, как волк! Я же не остался на завтрак у родителей Кати, а теперь бы и коня съел.
– А почему не остался?
Ванька с детства любил дурачится, вот и сейчас состроил умильную рожицу и протянул:
– Не поверишь. Соскучился по своему брату-пупсику! Иди сюда, сладкий, я тебя чмокну в клювик!
Я на секунду прикрыл глаза, качнул головой… и, схватив подушку, смеясь, запустил ее в увернувшегося Ваньку, ловко соскочившего с дивана. Но бежать было некуда, и его шея снова оказалась в моем захвате.
– А я смотрю, Клон, тебя Катюха натренировала! Раньше ты у меня с первого раза получал!
Волосы у Ваньки были длиннее моих и вышло их хорошенько потрепать.
– А то! Тебе далеко до нее, верно мыслишь!
– А теперь получишь со второго!
Я отвесил брату шутливый подзатыльник, в ответ получил такой же и отпустил руки. Мы отсмеялись, на самом деле, радуясь возможности видеть друг друга. Взяв из шкафа чистую футболку, я натянул ее на себя и позвал брата на кухню.