уже!
– А как же Данил? Вы что, сговорились с ним?
– Нет. Конечно, нет!
Господи, рассказать придется все. И про Броню, и про женскую акцию протеста, и про мой побег и встречу с Воробышком. Но если сейчас промолчу, то увязну в этом болоте только сильнее.
Я рассказываю – сбивчиво. Но подробностей от меня ни мама, ни папа не требуют. И когда я признаюсь, что запуталась и мне жутко стыдно перед ними… что я не невеста Данилу, а он просто не хотел их обидеть перед своим грозным отчимом, папа вдруг говорит – вовсе не холодно, как я могла ожидать.
– Ты ему нравишься – этому залётному птаху, ты это знаешь? Он, конечно, редкий стервец – правильно сказал его отец. За смелостью и словом в карман не лезет, но он не играл, Рита. Я бы заметил. Разве что на моем терпении!
Поздно смущаться и что-то отрицать. И папа, и Даша отлично помнят, что однажды я вернулась домой утром, потому что ночевала у Данила. В сказку, что мы с ним считали звезды, разве что только Женька поверит.
И мне почему-то совсем не хочется очернять Воробышка, когда виновата сама. Это я его придумала в свою жизнь, а не наоборот.
– Да… – признаюсь негромко. – Даня говорил.
– И он тебе тоже нравится? – осторожно вворачивает вопрос Даша. – И, кажется, очень?
Я вздыхаю, после сегодняшнего случая в чужой гостиной и поцелуя, это очевидно. Да и какой девушке может не понравится синеглазый и спортивный парень, с обаятельной улыбкой и уверенным голосом. Достаточно устремленный, чтобы идти к своей цели, и достаточно умный, чтобы добиться своего, даже если это «игра в правду».
– Да, нравится. Но я уверена, что ничего хорошего у нас не выйдет. Даня привык к свободе. Я для него – Золушка из сказки, живущая в комнате с диснеевскими принцессами. Нам лучше больше никогда не видеться.
– Ну, гаденыш, – ругается папа в сердцах. – Выходит, он проверял нас? Когда сказал, что готов переехать?
– Нет, пап! Всё само так вышло!
– А если бы сегодня мы дали согласие на ваше совместное проживание и договорились о свадьбе?
– Но вы бы никогда не согласились!
– Кто знает, дочка… Кто знает! До сих пор я считал, что разбираюсь в людях. Особенно в женихах!
Папа вдруг достает из кармана пиджака свой телефон и набирает номер. Подносит к уху и коротко спрашивает:
– Данил?.. Да, это я – Игоревич. Сумку собрал? А чего ждешь – особого приглашения?.. Давай, вливайся в семью, будущий родственник! Мы уезжаем. Соня, Степан и Женька – на тебе. Будем через три дня. Если с детьми что-то случится – скальп сниму. Всё понял или повторить?.. Рита? А что Рита?.. Не слышу, связь пропала. Отлично Рита, а ты чтоб был через час. Надеюсь, у тебя с обещаниями нет проблем?
Когда папа отключает звонок, я сижу с открытым ртом, приложив ладони к горящим щекам, а Даша изумленно выдыхает:
– Ты с ума сошел, Андрей!
Но папа лишь едко улыбается, словно пират, ступивший после морской качки на крепкий трап. Собравшийся, наконец, расчехлить карманы с золотом.
– Золушка, говоришь? – ловит в зеркале мой растерянный взгляд. – Комната ему не по вкусу с принцессами? Что ж он тогда вокруг тебя круги нарезает, претендуя на территорию, если «само так вышло»? Что ж, устроим этому кандидату в женихи сказочный квест! Посмотрим, чего его норов в реале стоит!
Включив двигатель автомобиля, папа командует:
– Дашуля, пристегнись и не волнуйся! Лучше позвони Степану. Чтобы, как вернемся, был дома. У меня к сыну серьезный мужской разговор!
Даня
– Данил, ты не шутил, что ли? Серьезно собрался ехать жить к Вороновым?
– Как видишь, мам.
Я стою в своей спальне, бросив сумку на кресло, и собираю в нее вещи. Мама пришла сразу же после звонка отца Ромашки, словно чувствовала, что вечер для меня не закончился, и озадаченно наблюдает за происходящим.
Собираться мне не привыкать, я столько раз уезжал из дома на соревнования и в тренировочный лагерь, что делаю это почти машинально, думая о том, что могло измениться за ту четверть часа, в которую Вороновы уехали. Почему вдруг отец Риты решил клюнуть на мое предложение? Я был уверен, что он едва терпит меня рядом с дочерью и ни за что не согласится, так в чем причина такой скорой перемены: решил проверить меня на слабо или впечатлился знакомством с Большим Боссом?
Нет, последнее вряд ли. Андрей Воронов не из тех, кто будет действовать с оглядкой на Романа Градова, иначе не подбил бы Ваньке глаз. За одно только это можно уважать мужика. Да и за то, что стал Ромашке настоящим отцом – тоже. Не думаю, что она придумала свой рассказ.
– Данил, это не очень хорошая идея, – отзывается мама с беспокойством. – И что только пришло тебе в голову – там, во дворе? Девочка у Вороновым хорошая, нам с Романом понравилась, но мне показалось, что твоя смелость ее пугает. Она ведь о другом хотела нам сказать. О чем же?
Я бросаю в сумку носки и джемпер, спортивные штаны, пару футболок, зубную щетку и бритвенный станок – терпеть не могу щетину. Начинаю искать свою подзарядку… Черт, куда я ее сунул?
– Мам, да какая разница? И не пугаю я Риту, не придумывай.
– Большая! Как бы не вышло так, что ты ее обидишь.
Я поднимаю с пола подзарядку, сворачиваю в руках, и кидаю на маму короткий взгляд.
– Ма, я думал, ты обо мне лучшего мнения. Я что, похож на мучителя?
– Даня, ты знаешь, о чем я.
– Если хочешь правду, Рита сама от меня бегает. Не верит, что я могу быть серьезным.
– А ты что же? Сам-то веришь, что можешь?
Я улыбаюсь невесело – уж мама меня знает, как облупленного. И если говорю что-то, значит, так и есть.
– А я тоже не знаю. Но вы с Сергеевичем об этом не подумали, правда, когда разыграли фишку со званым обедом? Я догадался, не дурак. На Ваньке с Катей проходили.
Мама молчит, но после паузы вздыхает. Я как раз застегиваю на сумке замок-молнию, когда она садится на кровать.
– Даня, если не знаешь и не уверен – лучше не едь. Не торопи события, подумайте с Ритой еще раз, чего хотите. Дай ей и себе время определиться. Ты же у меня упрямый, никогда не соглашался, если не по-твоему.
– От своих слов я тоже никогда не отказывался.
– А кто говорит отказаться? Но войти в чужую семью не то же сам же, что построить свою. Если сказал опрометчиво, реши вопрос другим путем. Мы ведь даже о свадьбе толком не поговорили. Вы нас всех озадачили.
– Нет, мам, это решено. И, кстати, – я оглядываюсь, кивком показывая на книжный стеллаж с призовыми кубками и на стену сразу за ним. – Неловко сегодня вышло, когда Рита это увидела. Мне это, конечно, всё дорого, но зачем ты снова медали на стене развесила? Чувствовал себя по-дурацки.
– А Рита разве не знала, чем ты увлечен?
– В таких подробностях – нет.
– А кто твой отчим – знала?
– Тоже нет.
– А про Ваню? Почему ты ей не рассказал про брата-близнеца?
– Я сказал, что у меня есть брат, но не уточнял детали. Как-то не до того было.
– Бедная девочка. Она чуть не лишилась чувств, когда Ивана с Катей увидела. Влюбилась в тебя по уши, а ты!
Я сдергиваю сумку и ставлю на пол. Надеваю на руку часы.
– Ма, не начинай. И, кстати, это не я Рите сюрприз устроил, но Большой Босс, как всегда, не при делах. Лучше скажи, как там Ванька, цел?
– У Ромы за всех вас душа болит, и ты это знаешь. Цел. Но не удивлюсь, если Катя на тебя обиделась. Дань?
– А-у?
– Ты бы поговорил с ребятами. Риту бы с ними познакомил, а то разошлись все, и думай теперь про каждого из вас.
Я уже надел куртку и, присев на корточки, шнурую кроссовки. Встав на ноги, кладу в карман бумажник и телефон. Подхватив сумку, наклоняюсь к маме и целую ее в щеку:
– Поговорю! Обязательно! – обещаю, и уже переступая порог комнаты оставляю с мамой такое привычное и родное: – Люблю тебя! Пока…
Я приезжаю к элитной высотке в центре города, когда уже стемнело, но еще какое-то время сижу в машине, пока остывает двигатель, а я для себя окончательно понимаю: я здесь не потому, что меня поймал за язык Андрей Воронов, а потому что сам не готов отпустить его дочь. И плевать, что отец Ромашки по этому поводу думает. В упрямстве мы с ним можем пободаться, и еще неизвестно, кто уступит первым.
Возле высотки расположен небольшой супермаркет. Я помню о том, что иду в дом, где живут дети, поэтому сначала заглядываю в магазин и покупаю гостинцы Вороновым-младшим. Очутившись возле полок с конфетами, неожиданно понимаю, что совсем не знаю, какие именно любит Ромашка, и беру коробку наугад.
По дороге к подъезду в голову снова стучится мысль: неужели я и правда это делаю? Иду в чужой дом, в котором собираюсь провести несколько дней?.. Но я гоню ее прочь.
Собираюсь. И провести не один!
Лифт поднимает меня на нужный этаж и выпускает на широкую площадку. Я легко нахожу нужную дверь и нажимаю кнопку звонка. Стою, ожидая уже через секунду увидеть смущенное лицо Риты… Ну, ладно. Скорее, хмурое лицо ее отца. Но дверь открывается, и я вижу долговязого подростка. Знакомую зубастую улыбку на рыжей физиономии и хитрые каре-зеленые глаза брата Ромашки.
Пацан нагло присвистывает, от души удивившись моему появлению.
– Ого! Снова ты? Привет, чувак! – здоровается, и вдруг сбивает меня с толку вопросом: – А ты под каким номером пришел?
– Ну, привет. – Я снимаю сумку с плеча и недоуменно хмурю брови: – В смысле?
– В смысле очередности. Мне отец сказал, что вечером будет нашествие Риткиных женихов. И чтобы я пускал их по одному. Вот и хочу узнать – ты четный или нечетный? Вдруг тебе завтра приходить, а я тут с тобой время трачу?
Одно ловкое движение, захват, и пацан уже трепыхается у меня под мышкой.
– Ай! – вопит. – Придурок, ты мне ухо оторвешь!
– Ничего, проживешь с одним.
– Да ладно ты, я же пошутил! Шуток не понимаешь?
– Таких тупых – нет. Надо было тебе еще в прошлый раз за кетчуп и джинсы шею намылить, чтобы не скалился!
Я захожу в квартиру и опускаю сумку на пол. Продолжая держать пацана, спрашиваю: