Я начинаю дышать чаще, и Данил перемещает одну руку выше, кладет ладонь ниже моей талии, помогая нам двигаться. Крепче припадает к губам и заглушает мой стон поцелуем, когда я первая впиваюсь пальцами ему в плечи, срываясь с пика в накрывшее меня волной удовольствие. Отпустив губы, и сам вдруг прижимает меня ближе и поднимает к себе на грудь, падая лбом на плечо. Обхватывает себя рукой и хрипло выдыхает сквозь зубы, когда уже получается сказать:
– В следующий раз, Рита, если я забуду для нас защиту, шли меня к черту! Мы с тобой еле успели…
Нам требуется целая минута, чтобы прийти в себя и посмотреть друг на друга.
Ну до чего же с Воробышком приятно целоваться! Мои губы горят, сердце стучит и, кажется, порвали бы мы колготки или нет, нам все равно не удастся скрыть того, что мы были вместе.
– Не ругай себя. Я бы тоже не смогла остановиться. И я тоже тебя хотела.
Я встаю с Воробышка и отворачиваюсь. Перебросив волосы на плечо, поправляю юбку, давая ему возможность одеться и лишний раз не смущать вниманием… Хотя о чем я? Данил и смущение даже рядом не стояли.
– Рита, прости, я первый в ванную, но зато потом смогу дать тебе чистое полотенце.
– Конечно.
– Ромашка! – зовет он меня всего через несколько минут, когда я надеваю блузку и неловко оглядываюсь в поисках своих бикини. – Иди сюда! – просит, и едва я подхожу к ванной комнате, открывает ее – совершенно мокрый и голый. Поймав за талию, затаскивает меня внутрь. – Попалась!
– Стой, сумасшедший!
– Ты ведь не думала сбежать?
– Нет, конечно. С чего ты взял? – Я и правда не думала, и почему эта мысль вдруг пришла ему в голову?
– Умница. Я бы тебя все равно догнал!
– В таком виде? – я улыбаюсь, положив руки ему на плечи, и поднимаю лицо. – А как же твоя строгая соседка и ее нотации чистой морали? Не жалко старушку?
– Жалко, но поверь, она бы помехой не стала. Ты же нашла меня однажды в костюме Евы, и никто не помешал тебе изменить все мои планы.
Эта правда. И пусть Данил не вспоминает имя брюнетки и момент, за которым я их застала в машине, но я еще не забыла наше знакомство и… продолжение.
– Тогда не стеснялась, а сейчас оделась, – ворчит он. – Зачем? Ты же не думаешь, что я от тебя отстану? Ри-ит… – Воробышек придвигается вплотную и обвивает меня руками, вновь бессовестно забираясь под юбку. Склонив голову, зарывается лицом в волосы, спуская губы к шее. – Мне мало.
– Я… я не знаю.
– И волосы она завязала… Скромница. Все равно ведь распущу…
Его ладонь спускается под мою ягодицу, гладит ногу и, подхватив ее, поднимает по его голому бедру вверх. Я для Воробышка ничего не вешу, на мне нет белья, и он уже готов оторвать меня от пола… но вдруг отпускает с легким смешком, куснув за щеку и спугнув тысячи мурашек, мгновенно разбежавшихся по телу.
– Дыши, Ромашка! И перестань краснеть. Все равно у нас будет по-разному, слышишь? И так тоже! Просто прими это и получай удовольствие, я постараюсь тебе его обеспечить.
– Ох! – охаю я, когда Данил неожиданно начинает меня щекотать по ребрам, продолжая игриво кусать в шею, и не сдержавшись, смеюсь: – Ай, Данька, перестань! Ах! Ой! Щекотно же, дурачок! Ох…
– Не перестану! Пообещай не сбегать!
– Обещаю!
– И не краснеть! – Воробышек ловкий, и от поцелуев не увернуться.
– Не буду.
– А сказку расскажешь? Лучше на ночь. Рит, а давай снимем квартиру…
Мы оба смеемся. Наверное, любой, кто увидел бы нас со стороны, покрутил у виска пальцем. Но мы одни, и вдруг замираем. То ли от сказанного, а то ли оттого, что я оказываюсь прижата к Воробышку спиной, голыми ягодицами под задравшейся юбкой к напряженному паху.
– Ой.
– Хм.
Так уж вышло, что перед нами на стене большое зеркало, и мы открыты глазам друг друга. Я совершенно растрёпана и, кажется, счастлива, хотя горю от румянца. А еще растеряна, и Данилу это хорошо известно.
Он медленно сдвигает руку с моего бедра под юбку и поднимает ее на живот – на миг приоткрывая то, что ему нравится видеть. Погладив кожу горячими пальцами, тяжело выдыхает в висок и уже намеренно прижимает меня к себе ближе, ясно давая понять, чего хочет.
– Даня, у… у нас нет защиты.
– Прямо сейчас нет, – тихо выдыхает Воробышек, – но я тебя удивлю. Мы сможем обойтись без нее. – Его жаркое дыхание касается моего уха, наглый язык обводит место под ним, и я слышу: – Хочешь, покажу?
Я не могу ответить, все мои чувствительные рецепторы сосредоточены на его прикосновениях ко мне и пальцах, а внимание – на потемневшем взгляде, не отпускающим меня.
Он расстегивает пуговицы и распахивает на мне блузку, отведя ее к плечам. Глядя на наше отражение, проглаживает мою талию, словно согревая этой лаской. Поднимает ладонь и нежно обхватывает обнаженную грудь. Очерчивает светло-розовый ореол соска большим пальцем, задевая его и сбивая мое дыхание. Заставляя сердце бешено стучать, а губы приоткрыться.
– Ты красивая, Ромашка, – вновь повторяет. – Везде.
– Вот такая?
– Да. Принцесса Золушка – это про тебя. Мне нравится думать, что у тебя кроме меня никого не было, – неожиданно признается, следя за своей лаской. – И что ты открылась только мне.
Высокий брюнет и стройная блондинка. Мы с Данилом интересно смотримся вместе, особенно когда стоим так близко, и он меня обнимает.
Когда-то, когда я была девочкой, я так себе и представляла сказочную пару – синеглазого благородного принца и добрую светловолосую принцессу. Только в красивых одеждах и светом преданной любви в глазах. Той самой, что живет долго и счастливо. Ведь каждая сказка учит, что если в нее верить, она обязательно сбудется.
У Данила гладкая, с загорелым оттенком кожа, сильные плечи и красивые руки. По-мужски тонкая талия и крепкие бедра, которые невольно притягивают взгляд. Сейчас, когда я смотрю на него в отражение зеркала, он вовсе не похож на хитрого разбойника, как я его мысленно про себя обозвала. А вот я, с растрепанными волосами и съехавшим на бок хвостом, с зацелованными губами и в расстегнутой одежде… с затуманенным блестящим взглядом и обнаженной грудью – не похожа на сказочную героиню.
Но почему тогда нет сожаления, что моя сказка вышла другой?
– А еще, – добавляет Воробышек, – ты честна со мной с самого начала. Терпеть не могу недомолвки. Давай продолжим нашу игру в правду. Согласна, невеста? – предлагает, и что-то колючее, похожее на острое чувство вины, вдруг пробирается в сердце, мешая вздохнуть.
Я дала родителям слово, что дождусь их возращения и только потом признаюсь Данилу, что всё им рассказала. А значит, смогу это сделать уже сегодня вечером… И больше не нужно будет никого обманывать.
– Не говори так, – прошу.
– Я уже и сам не знаю, Рита. Но оторваться от тебя не могу, разве ты не видишь?
– Я не хочу, чтобы мы ошиблись, Даня.
– А я не хочу, чтобы ты исчезла из моей жизни. Черт его знает, Ромашка. Вдруг это судьба? Я уже думаю, что не так уж и отличаюсь от Ваньки…
Он приникает губами к моей шее и опускает вторую руку на мою ногу. Смяв подол юбки, гладит внутреннюю поверхность бедра, поднимая ладонь выше – туда, где особенно нежно и горячо после нашей первой близости. Продолжая ласкать грудь, подбивает бедром моё, раскрывая его, и с жарким выдохом проводит пальцами между моих ног, заставляя меня буквально затрепетать под этой лаской и потерять дыхание…
Я даже не замечаю, как впиваюсь в его голые бедра руками.
– Дыши, Золушка, – слышу нежный смешок, щекотнувший мою щеку, – мы только начали.
– Стой!
– Нет. Помнишь, ты обещала не краснеть? Я твой мужчина, Рита, – голос Воробышка твердеет, но остается ласковым, – со мной все можно!
– Скажи, тебе нравится меня… дразнить?
Это не то слово, не подходящее, а нужное не хватит смелости произнести. Я могу только чувствовать, борясь с собственным смущением, как сладкий жар желания опаляет тело. И как слабость в ногах заставляет откинуться на сильную грудь парня.
– Очень, – не отпирается он. – Но не только.
– А что еще?
– Трогать. Где запретно. Для всех, кроме меня. Ведь так, Рита?
Глава 32
Я смущена его откровенностью и вряд ли решусь ответить, но он и сам знает, что так. Мое тело послушно откликается на все вопросы и буквально плавится, не оставляя сомнений.
Так. Невозможный Воробышек, я с первой встречи потеряла от него голову! А теперь готова потерять и стыд.
– Какая ты теплая, Ромашка. Нежная. Так бы и съел!
Данил поворачивает меня к себе лицом и целует в губы. Отпускает их с тяжелым выдохом, будто ему сложно от меня оторваться.
– Отомри, – просит, взяв за талию, и усмехается чуть скошенной улыбкой, когда я замечаю, что зажмурилась и открываю глаза. – А то подумаю, что тебя пугаю. Мы все продолжим, обещаешь? Только так я могу остановиться.
– Да.
И снова поцелуй в губы, на этот раз короткий и мягкий.
– А сейчас лучше принесу тебе полотенце и сделаю для нас кофе. Похоже, меня слегка занесло. Уф!
Слегка? Он смеется и уходит, не стесняясь наготы своего красивого, сильного тела, а я на секунду прикладываю ладони к горящим щекам. Только его? О, нет, и меня тоже. Да еще как!
Данил оставляет меня одну, но вскоре возвращается с полотенцем и своей футболкой. Когда я выхожу из ванной комнаты немногим позже, закутывает в теплый халат, надевает носки, и утаскивает за собой на балкон, где стоит небольшой столик и два кресла. И где довольно уютно, чтобы провести время вдвоем.
Он надел свободные штаны и спортивную кофту, оставив ее расстегнутую на груди. Сварил для нас кофе и с серьезным видом принес бутерброды, которые сделал сам. Не забыл про конфеты. Есть я не хочу, а вот от горячего, в меру горького кофе отказаться не могу. И, конечно же, от черного шоколада. Я пью напиток с удовольствием, с балкона открывается красивый вид на набережную и реку, и в этот по-весеннему солнечный день мне просто хорошо, потому что Данил меня обнимает.