– Да, тебе, – отвечаю. – Я хочу поговорить, Авдотий. Наедине.
– Неужели о нас с тобой, Воронова?
– Нет, – говорю поспешно, закрывая личную тему и намеренно не замечая его ухмылки. – О другом.
– А что случилось, Маргоша? Тебя бросил твой спортсмен? – тут же хмыкает здоровяк, и не думая отходить. – Не долго музычка играла, решила наладить старые контакты?
Я закусываю губы, повторяя про себя, что на дураков не стоит обращать внимания, да и не может он знать наверняка о нас с Данилом. Но все равно смешок больно бьет в душу.
– Не твое дело, Ильченко.
– Зачем тогда подошла? – это спрашивает Стрельбицкий, лениво откинув со лба длинную челку, и я отвечаю – в кошки-мышки с ними играть бесполезно:
– Хочу предупредить насчет Костерковой… Отстань от нее, Авдотий. Пожалуйста, найди себе другую игрушку, она и так от вас пострадала.
– От нас? – удивляется парень. – Сомневаюсь, Воронова. И с чего ты взяла, что она «моя» игрушка? А, например, не Геры, – он кивает подбородком на друга. – Или… Влада?
– Не имеет значения «чья». Я не слепая и вижу, что вы вновь ее допекаете. Она вообще не игрушка, пойми. Просто оставьте Броню в покое! Иначе…
Я собираюсь сказать, что попрошу вмешаться в ситуация куратора. Или даже обращусь в деканат – на факультете еще не стихли слухи о нашем протесте и, если надо, я сознаюсь, что принимала в нем участие и назову причину. Но Ильченко меня опережает.
– Иначе, что, Маргоша? Позовешь своего спортсмена? Ха, сомневаюсь, что он о тебе помнит. Мы его видели вчера в «Альтаресе», зависал там в компании друзей и красивых девочек. И точно не скучал без тебя.
– Ч-что? – бледнею я, отступив.
– Что слышала, – бросает с ухмылкой Стрельбицкий. – Так что еще вопрос, кто играет с тобой, Рита, пока ты тут строишь из себя…
Мне становится дурно. Физически нехорошо. Картина незнакомого клуба и Воробышка в нем в обнимку с девушкой рисуется перед глазами так ярко, что хочется зажмуриться. Собралась что-то ответить, но не смогла. Отвернулась от парней и пошла к выходу, ничего не видя перед собой и не чувствуя ног…
Не принимая, не желая верить. Нет, он не мог. Не мог!
Чувствуя, как индевеет душа, готовая вот-вот расколоться на части.
«О, нежнейшая Ромашка, пожалуйста…»
«Хочешь узнать мой секрет, Рита? Я никому не говорил…»
Господи, какая же я дура.
– Эй, Воронова, позвони, если станет скучно!
– Маргоша, брось! Не ты первая, не ты последняя…
Не я.
Шаги гулким эхом стучат в сердце, которое падает в пустоту.
Не я.
Не я!
Даня
За день до этого…
– Ну же, будь умницей, девочка. Сиди тихо, я скоро вернусь!
Лабрадориха Галатея слепая, но не глухая, и послушно поднимает морду, подставляя нос под мою ладонь, когда я коротко глажу ее и выхожу из своей машины, припарковав кроссовер возле входа в ночной клуб «Альтарес». Захлопнув дверь, одергиваю на плечах куртку, смотрю на часы и направляюсь ко входу.
Пару часов назад меня нашел Илья, муж сестры, и предупредил, что Сергей в городе. Приехал в компании Тагира и хочет меня видеть, так как разговор мы не закончили. Будет ждать в девять вечера в «Альтаресе» и очень надеется на встречу, если я еще не забыл, кому и чем обязан.
Я помню, именно поэтому и не смог отказать Люку9, да и с Сергеем не хочется поступать по-свински – личный тренер все-таки. Именно поэтому я здесь, хотя по-прежнему не готов обсуждать свое решение ни с первым, ни со вторым.
Они сидят у барной стойки – светловолосый Сергей Белоус и черноволосый Тагир Мансаров. Сергей пьет колу, а Мансаров уже успел снять какую-то девицу, и даже запустить руку ей на бедро. Впрочем, неудивительно. Если он только сегодня вернулся в город после нескольких месяцев жестких тренировок, то ночь его ждет бурная. А скорее всего, череда ночей.
Я подхожу к парням и здороваюсь. По очереди жму руки. Оставив Тагира с новой знакомой, мы вместе с Сергеем отходим от стойки и садимся за стол. Смотрим друг на друга, сжав рты в ровные линии и играя желваками.
– Ну вот, я здесь. Ничего не хочешь сказать, Данил? – наконец, обращается ко мне Сергей, выдержав паузу.
Голос у него ровный, но это не имеет значения. Я привык его видеть всяким, и злость легко читается во взгляде крепкого тридцатитрехлетнего мужчины.
– Ничего, кроме того, что уже сказал, – отвечаю.
– Я ехал гребаных пять часов, чтобы получить ответ. Ты мой лучший спортсмен, Воробышек. Что значит: «не ждать тебя, ты не вернешься»? И это, по-твоему, ничего?! Твою мать, Даня! Я что, даже нормальный разговор не заслужил?! Почему ты молчал?
– Прости. Я выбросил телефон сразу после звонка тебе, так вышло.
– Вышло у него! Нашел время!.. (нецензурная брань)… Я приехал и хочу знать, что к чертовой матери происходит!
Орать на меня бесполезно. Он знает. Это никогда не работало – я только уходил в себя и усложнял контакт. Сергею бы поучиться у Люкова получать информацию, вот тот бы меня в два счета расколол, хотя сейчас оставил в покое. А с Белоусом мы слишком хорошо понимаем друг друга, чтобы я решился на откровение.
– Мне нужна пауза. Я больше не уверен, что хочу жить одним кикбоксингом.
Лицо Сергея меняется, и он подается вперед.
– Пауза перед чемпионатом? Шутишь? А сейчас, мать твою, у тебя что? Дискотека?!
– У тебя есть Тагир.
– Вы нужны мне оба! Но особенно – ты, как лучший! Я тебя пять лет лепил, я знаю, на что ты способен. Это не только твой чемпионат, Даня. Это (нецензурная брань) и моя карьера!
Я ему не мальчик, мне давно не восемнадцать, и тоже умею быть жестким.
– Не дави на меня, Сергей, – отрезаю холодно. – Я знаю! Поэтому и говорю о Тагире.
– И больше ничего?
– Ничего, что я готов рассказать.
Сергей внезапно сдает назад, став спокойным, и эта перемена в нем – одно из лучших его качеств. Он никогда и ничего не носил за душой, именно поэтому мы до сих пор были вместе.
– Ты заболел? – он спрашивает участливо, откинувшись на спинку стула и хлебнув колы. – Илья сказал, что ты редко появляешься у родителей.
– Нет. Я просто живу отдельно. От всех.
– Ах да, диплом… Кому он, к черту, нужен! Лучше бы я тебя не отпускал.
– Не только поэтому.
Сергей жует желваки, смотрит на меня, и я жду, когда же он скажет.
– Слушай, а что это за слухи ходят о твоей женитьбе? Ерунда какая-то… Я уже подумал, грешным делом, что наши конкуренты оборзели. Просто не припомню от них такой тактики.
Он пристально смотрит на меня и ждет, когда же я рассмеюсь. Ну или пошлю его нахрен. Ведь это так на меня не похоже – думать о чем-то, помимо спорта. Я всегда был одержим своими успехами. Все смотрит, но я молчу. Его это точно не касается.
Тагир не дурак и ловит напряжение между нами. Подходит к столу со стаканом коктейля в руке и садится, следом усадив на колени незнакомую девчонку. Но разрядить обстановку не получается, и он тут же сгоняет ее с колен.
– Люда, не щебечи. Иди к бару, видишь, нам надо поговорить.
– Я – Лада, Тагирчик! Пора бы запомнить! Окей, мальчики, но буду очень ждать! И, между прочим, я здесь не одна, а с подругами. Ты обещал нам интересный вечер!
– Давай-давай, гоу, Лада! – почти отмахивается Бероев. – Я обещаю, но позже…
– Так что с женитьбой? – продолжает серьезно Сергей, возвращаясь к разговору. – От тебя что, кто-то залетел? Что за спешка, Данил? Я же просил вас быть аккуратнее. Может, нужно помочь решить вопрос, так ты скажи.
– Нет.
– В смысле «нет»? Объясни.
– Сергей, отвали, а? – начинаю я срываться. – «Нет» – это значит, не лезь!
– На тренировочном ринге ты себе такого не позволяешь.
– Так мы и не на ринге, – бросаю в ответ. – И я не лезу к тебе в личное!
– Дурак!
– Не спорю!
– А я не верю! Кто она? Откуда взялась? Что, отчим подсуетился? Подсунул выгодную партию и выкрутил руки?
– Нет.
– Да ты можешь толком объяснить, Данил! – вспыляет Сергей. – Что ты всё «некаешь», будто два дня меня знаешь!
Не два дня, но я и себе не все могу объяснить, не то, что ему.
– Не могу. Пока не разберусь со своей жизнью здесь, в городе, в клуб не вернусь. Я так решил.
– Да кому ты будешь нужен через год!
– Посмотрим.
Я вновь сцепляю зубы и встаю из-за стола. Сидеть больше нет желания. Спорт мне дорог, что бы он ни думал, но настоящее стерло приоритеты. Мне хватило нескольких дней, чтобы понять, чего я хочу и отчего не готов отказаться.
– Ладно, рад был видеть, – говорю уже спокойнее, – но мне пора. У меня собака одна в машине.
– У тебя три недели! – наставляет Сергей на меня указательный палец. – Учти, Воробышек, отныне мне плевать на твою личную жизнь. Я жду тебя в клубе, как договаривались!
Я поднялся и для девчонок у барной стойки это сигнал к действию. Упускать возможность «потеряться» они не собираются и резво подходят к столу.
– Мальчики, знакомьтесь! Это Лариса, а это – Анна! Между прочим, мы тоже спортсменки – танцевального пола, ах-ха!.. Тагирчик, а почему он у вас такой бука? – кокетливо улыбается незнакомка Мансарову, заметив, как раздраженно я снял с плеча руку ее подруги и сгреб со стола ключ-брелок от кроссовера.
– По качану, – неожиданно грубит тот. – Остыньте девочки, а то… пойдете по адресу, он может!
Тагир встает из-за стола следом за мной и окликает на пути к выходу:
– Данил, подожди! Я выйду с тобой!
– Смотри, Мансаров, останешься без подруги на ночь.
– Да к черту их! Все равно не заводят. Одна болтовня и ни одной рыжей. А хочется, чтобы зацепило хоть на несколько дней. Лучше расскажи в двух словах, как ты тут…
Глава 34
Рита
Я сижу за столом, обложившись учебными материалами, и пытаюсь писать реферат по истории. Мне всегда это нравилось – работать с информацией и текстом, излагать связно мысли, но сейчас мои мысли далеки от учебы. Они заняты синеглазым парнем, и я бесполезно трачу время на то, что смотрю на экран ноутбука, пытаясь составить из строчек осмысленные предложения. Пытаясь не думать, успел ли Воробышек меня забыть? Или еще помнит?