бы!
Он вышел на берег, к нам. Ткнулся мордой мне в лицо, словно обнюхивая. Он был мокрым и пах озером – водой и тиной, прелой мокрой листвой, рыбой и водорослями. Но я слышала его дыхание. И, рискнув потрогать, ощутила под пальцами горячее и живое. Гладкую шерсть, сильные мышцы под ней.
– Ты красивый, - искренне сказала я. – Боже, никогда бы не подумала, что могу встретить настоящего живого келпи! И даже прикоснуться к нему. Что-то такое же сказочное и нереальное, как порталы и… все остальное. Хотя нет. Внушительней.
– Своевременное уточнение, – заметил Дугал. – Келс обидчив и самолюбив. Сравнить его с какими-то порталами, пусть даже и в превосходной степени…
Келс как-то очень демонстративно клацнул зубами. Тут только я заметила, что зубы совсем не лошадиные. Клыки, как у хищника. Некстати вспомнилось, что келпи из наших легенд – коварные людоеды.
– Нет, не буду просить тебя покатать, - я крепче вцепилась в Дугала.
– Зря. Это познавательно и, пожалуй, захватывающе. Но катает Келс только тех, кто ему нравится и к кому он привык. Да и то после невыносимо долгих уговоров. Считает, что это ниже его достоинства. Так что вам ещё рано.
– В последние несколько дней моя жизнь и так… познавательна и захватывающа. Даже если… если вдруг окажется, что у нас с ним есть время друг к другу привыкнуть. Боюсь, что невыносимо долго уговаривать придется и его, и меня.
Келс коротко заржал, вскинув голову. По моему лицу мазнула мокрым холодом грива. И… как будто меня всю обдало таким же холодным, леденящим неодобрением.
– Он обиделся? - спросила я.
– ?н считает, что любой нормальный человек, в том числе вы, должен жаждать на нем прокатиться. Да, пожалуй, жаждать – самое подходящее слово. Но катать вас сейчас он не станет, хотя ему даже слегка хочется – из чувства противоречия, не иначе. Для начала придется заслужить его симпатию и одобрение. Как? Не спрашивайте. ?н сам ещё не знает, что полезного и приятного от вас можно получить. К тому же, вы не связаны с землями, которые он подпитывает своей силой. - Дугал замолчал, но почему-то показалось, что это не все. Что прямо сейчас он прислушивается к чему-то, что не слышно мне. - Да, хорошо, я понял. И потому что вы не входите в семью, которую он хранит. Именно поэтому ему приходится ждать, пока я косноязычно и неполноценно переведу на человеческий то, что он с легкостью мог бы вложить вам в голову. Но с чужаками он так общаться не собирается. Это тоже ниже его достоинства.
– То есть… значит, он хранит вашу семью? Так бывает?! Или у вас это обычное дело?
– Не совсем обычное. Скорее можно сказать: такое случается, хотя и крайне редко. Мы привыкли считать, что нам повезло. В какой-то степени. Келс живет здесь не первую тысячу лет. Подозреваю, что он – порождение этого озера и появился одновременно с ним. И предкам моей матери, которые поселились на этих землях очень давно, каким-то чудом, не имеющим отношения к магии в нашем понимании, удалось с ним подружиться. - Дугал снова прервался. - Хорошо-хорошо, не подружиться, а умилостивить.
Келпи фыркнул, но на этот раз мне почудилось одобрение. Это что – я начинаю его понимать?
Я снова протянула к нему руку, погладила теплую и живую конскую морду. И, словно по наитию, сказала:
– Если все обойдется… если я еще вернусь сюда. Тогда… – Если… тогда… как же хочется хотя бы надеяться! Может, я просто занялась самообманом? Якоря в виде обетов и обещаний, это же такая давняя, знакомая каждому уловка. Но почему нет, в конце концов? – Очень надеюсь, что мы подружимся. И, обещаю, меня не придется уговаривать на тебе покататься. Только тебя.
Да мне, наверное, море будет по колено! Если… если обойдется. Почему не хватает смелости даже мысленно назвать вещи своими именами? если случится невероятное чудо, и Дугал в меня влюбится? Человек, не умеющий влюбляться в принципе? За два дня? Даже мысленно звучит слишком смешно, чтобы в это верить. Чтобы поддержать в себе хотя бы тень надежды.
Келпи неожиданно заржал, громко и, кажется, раздраженно. Демонстративно, иначе и не скажешь, развернулся к нам задом, грянулся о воду передними копытами, умудрившись обдать нас фонтаном воды, и поскакал по озеру.
– Крайняя степень неодобрения, - пояснил Дугал. - От вас разит страхом и безнадежностью. И… ложью, пожалуй. Меня неодобрением тоже окатило, - фыркнул он почти так же, как Келс, стряхивая с себя воду. – За компанию, что ли? Да-да, не трудись, я понял. Люди и так-то глупые существа, но некоторые отличаются особенной глупостью. И он не желает тратить на таких свое бесконечное время. Проклятье его не впечатлило.
– Что вообще может впечатлить волшебное существо, которое живет несколько тысяч лет? Понятно, что человеческие беды для него – все равно что для нас страдания каких-нибудь букашек. - Я с трудом сдерживала слезы. Ненавижу шарлоттино тело! Почему оно так склонно к истерикам?
– Он считает, что мое время еще не пришло. И если я, вопреки его желанию, все-таки сведу себя в могилу, он проклянет мой род на много поколений вперед. Уж у него-то непременно получится что-то глобальное и впечатляющее, в отличие от этой приворотной человеческой ерунды. И его нисколько не заботит тот факт, что мой род на мне и прервется. Если вы еще не поняли, мисс Салливан, Келс очень любит поговорить. Как может, разумеется. Подозреваю, что мои предки были не в меру болтливы, иначе им не удалось бы привлечь его внимание.
Озеро расплывалось перед глазами. Я стерла слезы краем пончо.
– Почему так, Дугал? Почему? Столько всего вокруг. Нового. Интересного. ? мы… мы… Неужели мы совсем ничего не можем сделать?!
– Он считает иначе. Успокойтесь, не добавляйте ему поводов для осуждения и злорадства.
Келпи встал на дыбы точно в центре озера, грянул копытами, снова пустив огромную, злую, похожую на цунами волну. На этот раз я совсем не испугалась. То ли чувствовала, что на самом деле нам не желают вреда, то ли… было все равно? Кому суждено умереть от проклятия, тот не утонет?
Волна поднялась мутно-прозрачной стеной. Похоже на толщу плохого стекла, с вкраплениями мусора, с воздушными пузырями. В глубине этой волны плыла серебристая рыба, а по ту сторону угадывался размытый скалистый берег. Постояла перед глазами, словно раздумывая, сожрать нас или нет, и исчезла. Келса тоже не было. Ровная водная гладь больше не казалась ни страшной, ни волшебной. Самое обычное озеро.
И вдруг Дугал… засмеялся. Нет, заржал. Совершенно неприлично, взахлеб, с каким-то даже то ли постаныванием, то ли похрюкиванием. Я настолько не ожидала подобного, что вывернулась из ослабевших объятий, обернулась и уставилась на него, пытаясь понять, что произошло. Что вообще может быть смешного в нашей ситуации?!
– Он сказал… – Дугал запнулся, снова подхрюкнул, замотал головой. – Чертова лошадь. - Фыркнул и объяснил почти спокойно, лишь иногда срываясь на что-то похожее на сдавленный смех. – Келс велел передать. Из переводимого… Когда вы перестанете пахнуть и выглядеть как э-э-э… безнадежно влюбленная русалка в период первой линьки – ничего точнее в голову не приходит – он вернется и, так уж и быть, покатает, потому что из вас может выйти толк и… вероятно, даже приличные для двуногих жеребята.
– Вот спасибо, - пробормотала я. - Линяющая русалка, как это… свежо. И… да, зримо. Наглядно.
«И хотела бы я знать, как этот недожеребец догадался о безнадежно влюбленной? Почуял?» – от мысли стало… неуютно, пожалуй. Воплощение древней магии… О чем еще он может догадаться? Вопрос неверный. Можно ли от него в принципе что-то скрыть, или осведомленность этого существа ограничена лишь его же любопытством?
– Наглядно было у меня. Вам повезло, поверьте. Мне он показывает это все в красках. В картинках.
– Но вы смеялись. - Тут меня осенила еще одна мысль, странная, невозможная… наверное, слишком невозможная. - Если вы можете над этим смеяться… если вообще можете Т?К смеяться! Значит, все не совсем уж безнадежно?
Дугал посерьезнел, прищурился. Молчал. Рассматривал меня с каким-то исследовательским интересом.
– Я не сторонник беспочвенных иллюзий, мисс Салливан. И терпеть не могу гадать и предугадывать. Поэтому не собираюсь вас обнадеживать. Но хоронить нас обоих раньше времени я бы тоже не стал. Пойдемте, – он взял меня за руку и, уже шагая в портал, добавил: – Вы не носите малиновых штанов. Это серьезно повышает наши шансы.
ГЛАВА 6. День шестой: воскресенье
Проснулась я рано и, как ни странно, в отличном настроении. Вчера вернулась от Дугала – то есть от Сабеллы – поздно и могла сказать, не покривив душой, что из проведенных здесь дней этот был лучшим.
После знакомства с келпи Дугал вернул нас не в беседку, а к клумбе с флоксами. Сказал:
– Не думаю, что имеет смысл сидеть с гостями и разговаривать ни о чем. В этом саду растут не только флоксы. А кроме сада есть ещё парк.
– А мне еще нужно отчитаться о вашей экспериментальной смеси? - я улыбнулась. - С чего начнем?
Парк был огромным, старинным. Большая его часть напоминала скорее слегка окультуренный лес – замшелые вековые деревья, густой папоротник, в котором терялись едва заметные тропинки. Ручей с перекинутым через него бревном вместо мостика. Я остановилась в нерешительности: бревно совсем не казалось надежным, и Дугал, взяв меня за руку, попросту перешагнул на другой берег. Порталом.
После озера говорить о чем-то не хотелось. Сеанс наполовину вынужденной откровенности, упреки Дугала, истерика, острый приступ вины, а на закуску – знакомство с келпи вымотали меня. Хотелось тишины. Но общество Дугала, как и его молчание, не тяготило.
Из парка снова вышли в сад. Здесь чувствовалась рука человека со вкусом. Уголок возле беседки оказался не единственным, где применялись климатические чары. Был ещё небольшой кусочек джунглей возле водопада, служивший пристанищем невероятному количеству орхидей и бабочек. Плодоносящий малинник – каждая ягода размером с крупную вишню! Дугал сорвал несколько, кивнул мне: