– А теперь он уехал. И когда я съеду отсюда, все будет как раньше.
Бабушка поставила перед ней дымящуюся кружку с шоколадом и тарелку с еще теплыми и липкими печеньями из кукурузных хлопьев.
– Я сомневаюсь, – сказала она. – Судя по тому, что я слышала, ничего не будет как раньше. – Засучив рукава, она стала мыть кастрюлю в раковине.
– Не надо, бабушка. У нас есть горничная.
Элизабет фыркнула:
– У меня мозги лучше работают, когда я занимаюсь делами на кухне. Так что ты собираешься теперь делать? Вернешься в свою квартиру?
– Да, – ответила Амелия. – Пока не закончится договор аренды. А потом я хочу купить таунхаус, но не такой большой, как этот дом.
– А как насчет тебя и Тайлера?
Амелия пожала плечами и засунула печенье в рот, чтобы потянуть с ответом.
– Я надеюсь, мы по-прежнему будем друзьями. Очевидно, нам не следовало начинать романтические отношения. Я с самого начала знала, что он не будет моей большой любовью. Я просто надеялась, что я ошибаюсь.
– Большая любовь? – Бабушка нахмурила лоб. – Что это за бред?
– Истинная, великая любовь. Как у тебя с дедушкой. Такая любовь двигает горы и вдохновляет и делает тебя уверенной, что рядом с твоим возлюбленным ты выдержишь все невзгоды. Любовь, благодаря которой ты с радостью просыпаешься каждый день и видишь своего любимого мужчину. Мне следовало знать, что я не получу такую любовь за тридцать дней. Как долго ты встречалась с дедушкой до того, как вы поженились?
Элизабет долго не отвечала. Наконец она скривила губы в усмешке и уперлась ладонями в стол.
– Неделю.
Амелия выпрямилась:
– Сколько?
– Только не смей теперь всем об этом рассказывать. Никто не знает. Мы с дедушкой познакомились, когда я работала в университетском книжном магазине. Он там учился на юриста. Он показался мне таким красавчиком, но я была слишком застенчивой, чтобы с ним заговорить. Однажды он пригласил меня на субботний футбольный матч. Мы вместе ели мороженое. Мы вместе завтракали. – Она озорно улыбнулась. – И в следующую пятницу мы сбежали с занятий, чтобы пожениться в здании суда.
Амелии с детства рассказывали совсем иную историю.
– А как же венчание? – спросила она. – Я видела фотографии!
– Мы обвенчались через год. Мы не говорили о нашем браке ни нашим семьям, ни друзьям. Потом мы объявили, что он сделал мне предложение, и мы обвенчались на первую годовщину нашей свадьбы. Никто, кроме меня и дедушки, до сих пор не знал правду.
Амелия даже не знала, что сказать.
– Но у тебя и дедушки идеальная любовь! Великая любовь, к которой я всегда стремилась. Как ты могла разглядеть в нем родственную душу всего за неделю?
Элизабет вздохнула и обошла стол, чтобы присесть на стул рядом с Амелией.
– Идеальной любви не бывает, Амелия. И нет совершенных людей. Мы с твоим дедушкой прилагали много усилий, выстраивая наши отношения. Вероятно, нам было сложнее, чем остальным, потому что мы поженились так быстро. Бывали времена, когда мне хотелось врезать ему сковородой, потому что он все время оставлял свои тапочки где попало, а я о них спотыкалась. Иногда твой дедушка наверняка жалел, что поторопился со свадьбой. Но мы научились договариваться.
Печенье лежало в желудке Амелии свинцовым грузом.
– Выйдя замуж за твоего дедушку, я приняла одно из лучших решений в своей жизни. Я действовала инстинктивно, поддавшись страсти, и я оказалась права. Если бы я долго размышляла, мы, вероятно, никогда бы не поженились. У нас были взлеты и падения, как у любой пары, но я ни минуты не жалею о том, что стала его женой.
Амелия понимала, что последние десять лет своей жизни гонялась за мифом.
– Я думаю, что отчасти я виновата, – призналась Элизабет. – Когда ты была маленькой, я забила тебе голову романтическими историями, рассказывала о своем браке с дедушкой как о сказочном событии. Когда ты повзрослела, мне в голову не пришло рассказать тебе о наших с ним отношениях как-то иначе. Я предполагаю, ты до сих пор живешь в мире фантазий.
– Нет, – ответила Амелия. – Ты не виновата. Ты рассказывала сказочные истории маленькой девочке.
Но я выросла и должна была понять, что идеала не существует. Когда я думаю, скольких мужчин от себя оттолкнула только потому, что они не соответствовали моему идеалу, мне становится жутко.
– Дорогая, вполне возможно, что ни один из этих мужчин тебе не подходил в любом случае. Но мне интересен твой последний мужчина. Похоже, он тебя любит.
Амелия поерзала на месте:
– Почему ты так решила?
– Ты же описала, сколько он для тебя сделал, хотя ты часто с ним не соглашалась. Я знаю, что его самовольство приводит в бешенство таких девушек, как ты, но ты должна понять, почему он так поступал. Он перевез тебя в этот дом, делал все, что в его силах, чтобы ты была счастливой, жила в комфорте и безопасности. Так не поступает тот, кто считает себя обязанным женщине только потому, что она ждет от него ребенка. Так действует по-настоящему влюбленный мужчина, который жаждет, чтобы его возлюбленная чаще улыбалась.
Амелия покачала головой. Она хотела, чтобы бабушка оказалась права.
– Он не любит меня, бабушка. Он уехал. Он не уехал бы, если бы меня любил.
– Ты же любила романтические сказки: Русалочка, Красавица и Чудовище… В каждой из этих сказок герой жертвует самым дорогим, что у него есть, ради любимого человека. Ты глупая, если думаешь, что Тайлер уехал потому, что ты ему безразлична. Он уехал потому, что решил, что ты этого хочешь.
Амелия почувствовала тупую боль сожаления. Получается, она оттолкнула от себя любимого и любящего мужчину, потому что отказывалась замечать истину.
И теперь непонятно, простит ли ее Тайлер.
Глава 12
Тайлер помедлил только секунду, прежде чем повернуть ручку и открыть входную дверь дома, в котором жил с Амелией. Он увидел свет на кухне, но остальная часть дома была темной и пустой.
– Амелия! – позвал он, надеясь ее не напугать. – Ты где?
Никто не ответил. Он прошел по коридору на кухню. Амелия стояла у кухонного стола. Она настороженно посмотрела на вошедшего Тайлера. Очевидно, она слышала, как он вошел, но решила не отзываться. Или она не знала, что ему сказать. В любом случае она не собиралась прыгать в его объятия и целовать. Тайлер почувствовал разочарование. В то же время она не вышвырнула его из дома немедленно, а значит, у него есть шанс на ее благосклонность.
– Привет, – произнес он.
– Здравствуй.
Она выглядела лучше, чем во время их последней встречи. Цвет ее лица изменился, и она не была такой уставшей. Ее волосы были собраны в хвост, на ней была короткая футболка и джинсы. Амелия казалась очень напряженной. Она с такой силой обхватила бутылку вина, что у нее побелели костяшки пальцев. В другой руке она держала штопор.
– Хочешь вина? – предложила она. – Я как раз собиралась откупорить бутылку.
– Конечно, спасибо. Давай я… – начал он, а потом умолк. Он хотел предложить откупорить бутылку, но потом решил, что это неправильная тактика в общении с Амелией. Она не желала его помощи, будучи беременной. И она, несомненно, не хочет, чтобы он опекал ее сейчас. – Я принесу бокалы.
Он подошел к шкафу и достал оттуда два бокала. К тому времени, когда он вернулся, Амелия откупорила бутылку. Он держал бокалы за ножки, пока она разливала вино.
– Давай посидим на улице? – предложила она. – Сегодня довольно тепло. Будет несправедливо, если мы съедем отсюда, ни разу не посидев на заднем дворе.
– Хорошо. – Тайлер последовал за ней на задний двор, на который не выходил с тех пор, как его показывал ему агент по недвижимости. Там был бассейн в форме почки и ванна с подогревом и водопадом на одной стороне. Вокруг ямы для костра выстроились каменные скамейки, как раз рядом с патио. Справа был большой газон, где идеально смотрелись бы качели.
При этой мысли на него обрушились болезненные воспоминания. Покинув больницу после расставания с Амелией, Тайлер сделал то же самое, что и после разрыва с Кристиной, – с головой ушел в работу, чтобы не думать о том, что он потерял. Он схватил свой компьютер и чемодан, полный одежды и туалетных принадлежностей, и ближайшим рейсом улетел в Нью-Йорк. Уйдя из пустой квартиры, он отправился прямо в офис, где работал, пока от усталости у него не начало размываться изображение перед глазами. На следующее утро он встал и сделал то же самое.
Сегодня он проснулся и почувствовал, как ему не хватает тепла тела Амелии, которая прежде лежала рядом с ним. Потом он захотел приготовить ей витаминный напиток и поцеловать ее перед тем, как она выйдет из дома. Потом он осознал, что он еще больший трус, чем она. Он вернулся на самолете в Нэшвилл и поехал к Амелии, чтобы признаться ей в своих чувствах. Он сделает это. В любую секунду. Вот только подберет правильные слова.
Однажды она уже его отвергла. Ему не слишком хотелось снова рисковать и становиться объектом ее гнева, но он понимал, что обязан действовать. Если он не рискнет, то будет жалеть об этом до конца своей жизни.
Амелия прошла к яме для костра и присела на скамейку. Тайлер расположился рядом с ней. Он наклонился вперед и открыл газовую горелку, чтобы разжечь костер. Они тут же почувствовали тепло от пламени костра.
– Мило, – сказала Амелия и подалась вперед, чтобы согреть лицо у огня. – Как бы я ни жаловалась, но я буду скучать по этому дому. Мне будет трудно вернуться в мою маленькую и простую квартиру. Мы даже ни разу не смотрели кино в домашнем кинотеатре.
Тайлер кивнул. Он так волновался, что ему было трудно сосредоточиться на разговоре.
– Как ты себя чувствуешь? – спросил он.
– Хорошо. Мне до сих нездоровится, но я буду жить, – пошутила она и улыбнулась. – Как твои дела?
Тайлер вздохнул, услышав провокационный вопрос:
– Мне немного не по себе. Я много работал. Мне грустно. Но в основном меня терзает чувство вины.
– Ты не должен чувствовать себя виноватым, Тайлер. В том, что случилось, никто не виноват.