Я с интересом посмотрел на Грохольскую. Несмотря на скромность, эта девушка точно может постоять за себя. Хотя мне показалось, что-то изменилось в ее взгляде.
– Бывшая, значит? – строго спросила Грохольская. – То-ма!
– Ты ревнуешь? – улыбнулся я.
– Она эффектная. – Алена пристально посмотрела мне в глаза. – Даже слишком… Настоящая топ-модель.
И тут я понял, к чему она ведет.
– Хочешь сказать, она слишком хороша для такого, как я?
Грохольская смутилась:
– Нет, что ты… Видел же себя в зеркало, да? Если и хороша, то только для тебя прежнего. Ой, что я несу?.. Я не то имела в виду! Не обижайся! Ты классный и интересный, и вполне можешь заинтересовать любую девушку…
Алена так быстро тараторила, что в какой-то момент я просто накрыл своей ладонью ее руку.
– Прогуляемся еще? Кое-что тебе покажу…
Алена закивала. Если честно, я хотел привести ее туда, куда и хотел повести во время нашего первого свидания. Думаю, девушка оценила бы мой душевный порыв. Но Грохольская предпочла просветить «чу» и сводить меня в «Черемуху».
– Я завтра вечером уезжаю до вторника, – сообщил я, сжимая ее руку. – В глухую деревню. Возможно, связь не будет ловить. Не теряй меня.
– Ммм, ну, хорошо… – негромко отозвалась Алена.
Я сжал ладонь девушки крепче.
– У бабушки юбилей, – улыбнулся я. – Приедут все родственники. Мама устроила незапланированный отгул. Такое нельзя пропустить!
– Конечно! – расслабленно засмеялась Алена.
– Но во вторник железно вернусь. С утра сложный зачет.
Грохольская кивнула.
– А у меня в понедельник зачет, будь он неладен…
– Диккенс или Стендаль? – улыбнулся я.
– Главное, чтоб не «Госпожа Бовари», – проворчала Грохольская. – Я так и не успела толком ее изучить с тобой…
– Со мной? – переспросил я. – Я-то тут при чем?
– Ничего ты не понимаешь! – рассмеялась Алена. – Втемяшился мне в голову, и как-то уже не до Флобера!
– Мне еще ни разу не признавались в симпатиях таким образом, – засмеялся я в ответ.
Тут же мне пришла в голову мысль, что бабушке очень понравилась бы моя девушка. Скорее всего когда-нибудь я их познакомлю. И маме искренняя Грохольская тоже пришлась бы по душе. Определенно. Странно, но до встречи с Аленой я ни разу не задумывался о подобном.
Мы вышли на улицу, где находился бар. Тот самый, где я впервые встретился глазами с Грохольской. Когда мы проходили мимо, оттуда доносилась глухая музыка. Не сговариваясь, мы переглянулись. Алена нахмурилась и стала какой-то колючей. Практически весь оставшийся путь она молчала.
– Все в порядке? – спросил я.
– Угу, – пробормотала Алена. – Куда ты меня ведешь?
– Видишь ту недостроенную высотку?
Ровно неделю назад я спрашивал о том же другую девушку. Тоже с каре и длинной челкой. Это была не Алена, но уже в ту минуту мне хотелось, чтобы на месте незнакомки оказалась именно Грохольская. И это озарение стало для меня настоящим открытием.
– Ты боишься высоты? – спросил я, заглянув Алене в глаза.
– Я ничегошеньки не боюсь, Дим! – ответила она.
Где-то вдалеке раздался пронзительный вой автомобильной сигнализации. Держась за руки, мы перешли на бег.
– Солнце еще не до конца зашло! – сказал я, оборачиваясь к Алене. – Должны успеть.
Я слышал, что эта высотка пользуется в городе большой популярностью у молодежи. Поэтому неудивительно, что, поднявшись наверх, мы обнаружили на крыше несколько компаний. В стороне парни и девушки о чем-то негромко переговаривались, кто-то бренчал на гитаре. Чуть поодаль, обнявшись, стояли парочки. Все эти люди пришли сюда полюбоваться красивым закатом. Солнце неторопливо закатывалось за горизонт, окрашивая небо в розовый цвет.
– Дух захватывает! – проговорила Алена, поправив темную прядь волос, которой играл вечерний ветер.
– Да! – Моему восторгу не было предела. – Подойдем ближе?
– Страшно…
Все же я подвел Алену к краю.
– Прыгаем? – спросил, рассмеявшись.
– Ты, правда, чокнутый…
– На раз-два-три?
– Димульчик, перестань! Эта Тома была права: ты просто невозможный человек!
Мы отошли от края и уселись на небольшой выступ. Любовались крышами многоэтажек, постепенно тонувшими в последних лучах. В окнах домов отражалось красное небо. Алена болтала ногами под общий смех, что доносился до нас со стороны шумной компании, и бренчание гитары.
– Кайф, – проговорил я, глядя на вечерний город.
– Да, – согласилась девушка. – На свете столько хороших вещей, которые мы обычно не замечаем. Думаем: ну, заходит каждый день солнце… И что с того? А на самом деле это такое волшебство! Сидеть здесь с тобой и смотреть на этот закат… – Алена помолчала, а потом произнесла: – И все-таки, знаешь, несмотря на эту просто сказочную атмосферу, меня весь вечер не покидает какое-то странное чувство…
– Странное чувство? О чем ты?
– Будто вот-вот произойдет что-то неизбежное. Принесет мне беду или счастье… Сложно в этом разобраться…
– Ты экстрасенс? – спросил я, разглядывая вдалеке шпиль высокой башни.
– Нет, я мастер говорить глупости, – проворчала Алена. – Но на самом деле почти всегда мои опасения сбываются. Может, мне правда пойти на битву экстрасенсов?
– Поборешься за хрустальную синюю руку! Или за что там они борются? – рассмеялся я.
Алена толкнула меня плечом.
– Перестань! – рассмеялась она в ответ. – А если серьезно, такое же чувство у меня было ровно год назад, в прошлом мае. Тогда все закончилось не очень хорошо. Но не бери в голову!
Некоторое время я внимательно рассматривал профиль Алены. Ветер трепал ее темные волосы. В рюкзаке у меня лежала легкая куртка. Я вытащил ее и накинул Грохольской на плечи.
– Замерзла?
Алена неопределенно пожала плечами, потом утвердительно кивнула.
– Погоди-ка! – сказал я и достал из кармана той же куртки маленькую шоколадку. Неровно разломал ее на две части и протянул Алене ту, что побольше.
– Не думай о всяких глупостях, – шепнул я Грохольской на ухо и поцеловал в висок. – Все хорошо.
Она посмотрела мне в глаза и слабо улыбнулась. Нужно быть слепцом, чтобы не заметить изменения, которые произошли с ней сегодня. Вероятно, после того как я появился перед ней в своих обычных шмотках, после встречи с Томочкой и после того, как мы прошли тот самый бар… Она все поняла. Поняла, что я другой. Совсем не тот, за кого выдавал себя всю эту неделю. Она поняла. Но почему-то молчит.
Я обнял Алену. Девушка положила голову мне на плечо.
Грохольская сказала, что должно произойти что-то неизбежное. Так и есть. Спрятавшееся солнце вскоре заменил полупрозрачный бледный месяц. В темнеющем небе заплескались первые звезды.
Мы молчали. Невнятное гитарное бренчание сменилось неуверенно подобранными аккордами. Снова раздался громкий девчачий смех. Затем кто-то из парней хрипло запел:
– Для тебя все это чудо,
Для тебя все это мило.
На тебя глазеют люди,
На тебя летят витрины…
Его приятели тут же подхватили эту песню «Зверей».
Ветер продолжал трепать наши волосы. Я наклонился и поцеловал Алену в губы. И мир вокруг будто снова замедлился. Смех, разговоры, гитара… все стало глуше. Теперь я слышал только свое сердцебиение.
Глава семнадцатая
Такси неслось по пустой дороге. В окне мелькали слабо освещенные безлюдные улицы. В машине не работал кондиционер, поэтому в открытые окна без труда проникала ночная прохлада.
Конечно, я все время думала о своем чудике. Мне казалось, что год назад я по-настоящему любила… Но то, что чувствовала сейчас… Это несравнимо. И не подвластно никаким объяснениям. Там, на крыше, когда Дима начал меня целовать, во мне будто взорвалась целая галактика. И сейчас, глядя из открытого окна на мелькающие сонные дома, я улыбалась, как дура.
Омрачало только одно – Тома. Черт возьми, по сравнению со мной она – настоящая модель. Хоть сейчас на обложку глянцевого журнала. Загорелая, длинноногая… И она встречалась с Димой. С тем самым Димой-чудиком. В глубине души что-то снова противно заскребло, но я быстро отогнала это раздражающее чувство. Не хотелось думать о плохом, строить какие-то предположения… Все потом. Тем более что Дима представил меня как свою девушку. И вафли он ел со мной, а не с этой расфуфыренной Томой. Я снова заулыбалась и схватила себя прохладными ладонями за горящее лицо.
Посмотрела на небо, на котором светили маленькие белые звезды. В какой-то момент я не выдержала и высунула голову в открытое окно. Придерживая рукой развевающиеся волосы, стала пялиться вверх. Мне казалось, что звездочки вот-вот сорвутся крохотными осколками и начнут сыпаться на спящий город.
– Это опасно, – проговорил таксист, когда я приняла прежнее положение. Нахмурившись, он поглядывал на меня в зеркало заднего вида.
– Сегодня столько звезд! Как осколки… – с восторгом начала я.
Мне казалось, что водитель разделит со мной эту радость. Но мужчина укоризненно покачал головой.
– Прикройте, пожалуйста, окно… – перебил он меня. А затем, прибавив громкость на магнитоле, выдал: – Слышали эту песенку у Артура Пирожкова? Такая прикольная, не могу!
Я тяжело вздохнула и начала сердито крутить ручку, чтобы поднять стекло.
– Эй-эй, девушка, осторожнее! Здесь все такое хрупкое, – проворчал таксист, вновь взглянув на меня в зеркало. Захотелось показать ему в ответ язык, но я сдержалась. А сердце мое не хрупкое? Оно едва не разбилось, когда таксист попытался сбить мой романтический настрой своим «прикольным Пирожковым». Но как бы не так! Я постаралась абстрагироваться от громкого «Юмора FM» и, откинувшись на спинку, продолжала внимательно разглядывать через окно звездное небо.
Дома меня встретила мама.
– Ты чего не спишь? – зашипела я, разуваясь в темноте. Написала ведь, что задержусь у Ксени и Петя меня обязательно проводит. Меньше знаешь – крепче спишь. Но это, видимо, не про мою маму.