– Угу, может, сегодня… после универа, – неуверенно пробормотала я.
Царева поднялась с кровати и сдернула с меня одеяло.
– Вылезай, черепаха!
Я нехотя встала.
– А ты чего в такую рань-то вообще приперлась?
– Ну, во-первых, узнать, что у тебя с телефоном…
Затем Царева полезла в свой яркий рюкзачок и достала из него папку:
– И вот еще… во-вторых. Сдашь мой курсовик на проверку?
– Я думала, мы вместе в универ пойдем…
– Нет! Не могу! Лучше тебе одной!
Я удивленно посмотрела на нее.
– К тому же мы с Яром за город едем! На дачу! На пикник! – гордо заявила Ксеня. – Будем провожать последний день весны!
– Ну вы даете! Провожальщики!
Ксеня выскочила в коридор.
– А вообще, Горошкина, некогда мне с тобой! Еще вещи нужно собрать! – крикнула она мне. – Вечером будет прохладно!..
Я вышла вслед за ней и протянула серую толстовку.
– Что это? – удивилась подруга.
– Парню своему передашь, – хмыкнула я. – Кажется, это его…
Ксеня расправила толстовку, некоторое время разглядывала ее, а затем прижала к груди.
– Я эту вещь отлично помню! – негромко пробормотала она.
– Рюкзак свой не забудь! – трудно было сдержать улыбку.
Выйдя на лестничную площадку, Царева обернулась.
– Ярик теперь так классно целуется! – громко сообщила она.
– О боже! Царева! До встречи! – рассмеялась я, закрывая за подругой дверь.
– Поговори с Димой! И не забудь сдать мой курсач! Спасибо!
Я посмотрела в глазок. Царева, обняв серую толстовку, стояла у лифта. Надо же! Никогда не видела ее такой окрыленной! И тут же вспомнила Петьку, который с горящими глазами что-то рассказывал Свете на солнечной аллее. Как все-таки любовь меняет человека. Интересно, а я как смотрюсь с Димой со стороны? Эх, если бы не это наше вранье… Которое все только омрачает!
Хорошее настроение подруги передалось и мне. Я подошла к зеркалу и придирчиво осмотрела себя. Чуть больше недели назад я считала свою внешность средней. Прическа мне казалась старомодной и очень скучной. А черты лица – невыразительными и обычными. Но… наряды для Грохольской вдруг сделали меня особенной. Вернее, мне казалось, что все дело в них. Я поправила волосы и во весь рот улыбнулась своему отражению. Нет, что и говорить, я все-таки обаятельная! И искренняя! А прическа… так, может, такая изюминка? Может, Ксеня права: это и есть мое преимущество перед другими девчонками, которые неровно дышат в сторону Димы?
Я потянулась за маминой шляпой и натянула ее на голову. Подмигнула самой себе. Да уж, хороша! И головные уборы мне идут! Правда, шляпа не особо сочетается с клетчатой пижамой…
Замок громко щелкнул, и на пороге появилась мама. Не ожидала, что она так скоро вернется! Я даже шляпу с головы не успела стянуть…
– Аленушка? – удивилась мама. – Ты чего?
– Оцениваю вот…
– Шляпу?
– Себя!
– И как? – рассмеялась мама, снимая туфли.
– Честно? Ммм… шесть из десяти!
Мама подошла ко мне и чмокнула в щеку.
– Так, пройдем-ка на кухню? Чаю попьем! Поболтаем!
– А у тебя разве нет генеральной сегодня?
Мама вздохнула:
– Помрежа прямо со сцены с аппендицитом увезли! Там такая суматоха… Перенесли все!
– А! Понятно!
Когда мы сели за стол друг напротив друга, мама спросила:
– Ну, теперь-то ты мне все расскажешь? Что за мальчик, из-за которого ты сначала пропадаешь целыми днями, а потом ночами не спишь? Зачем так рано приходила Ксюша? И куда в конце концов делся мой любимчик Петр?
– Ох, мама… – жалобно проговорила я, сделав глоток горячего чая с молоком. – Мы так долго с тобой не разговаривали… Тут всего за полторы недели столько всего случилось!
И я сбивчиво рассказала все маме. И про наш эксперимент, и про Димин розыгрыш. Про Петю и гламурную Свету Елизарову. Про Ксеню и ее первую большую любовь Ярослава… Не решилась только признаться, как мы с «чудиком» остались ночевать в большом торговом комплексе. Мама не разделяет мою любовь к спорам. Она точно не поймет…
– Значит, в твоей сказке принц и нищий оказался одним и тем же человеком? – улыбнулась мама.
– Угу, – буркнула я. – А я в итоге кем стала? Просто врушкой! Хотя сама всегда первая кричу, как важна искренность. Заигралась, в общем. Так понравилось мне выглядеть на десять из десяти, а не на шестерку…
– Ален? – прервала меня мама.
– А?
– Ты сейчас на себя наговариваешь… Но, глядя на тебя со стороны, мне кажется, ты за это короткое время действительно изменилась…
– Похорошела хоть?
– Ну а то! – засмеялась мама.
– Это все из-за платьев Насти! – решила я.
Мама, уткнувшись в чашку, покачала головой.
– Ты прямо светишься, дочь. И глаза блестят. Так в одежде ли дело?..
Смутившись, я поднялась из-за стола.
– Заболтались мы, мамулик! Мне еще курсовые нужно на кафедру занести… За себя и за Ксеню!
Когда я мыла чашки, мама подошла сзади и обняла меня.
– Ален? Только я все же не поняла… Можно влюбить человека за девяносто секунд?
Я, звякнув чашкой, вздохнула:
– Не знаю, мамочка, как влюбить… Но влюбиться вот так, – я щелкнула мокрыми пальцами, – точно можно!
Я шла по двору, когда внезапно сзади раздалось громкое рычание, заставившее меня подпрыгнуть на месте. Чуть папки с курсовиками из рук не выронила. Дорогу мне перегородил парень на спортивном черном мотоцикле. Пока он стягивал с головы шлем, сердце уже готово было выпрыгнуть из груди. Потому что несложно было догадаться, что это Дима… Я не видела его несколько дней. Дима! Дима! Дима! В кого ты, гад, такой красивый?
Странно, но я совсем перестала его воспринимать, как чудика… Вероятно, еще и потому, что слишком много времени провела на страницах Белова в социальных сетях. Да, теперь передо мной с растрепанными волосами и обаятельной улыбкой был тот самый «мажорчик», которого я видела у стойки. Только тогда он равнодушно скользнул по мне взглядом, а я… А мне… мне он даже снился. Зато вот в образе Грохольской он на меня клюнул. Именно такие девушки ему и нужны. Наверное. Ну почему все так сложно?
Смогу ли общаться с Димой, как прежде? Стою теперь и, как обычно, воды в рот набрала. С «чудиком» была такой смелой. А с настоящим Димой готова от смущения под землю провалиться.
Некоторое время мы так и простояли, пялясь друг на друга. Наконец Дима догадался поздороваться. Я бы точно не решилась…
– Привет! – произнес он.
– Ну, привет! – с вызовом ответила я. Все, как в нашу первую встречу… Я снова волнуюсь. И возможно, веду себя неадекватно. Горошкина, расслабься! Вы уже даже целовались не раз. И сейчас он не просто так перегородил тебе путь… Это твердил мне разум. Но сердце продолжало сомневаться и стучало где-то в горле.
– Чуть тебя не упустил! – улыбнулся Дима.
– Адрес у Ксени узнал?
– Конечно!
Царева разговаривала с Димой, а мне и словом не обмолвилась! Конспираторша! Я выдавила из себя:
– Как зачет?
– Сдал, – снова кротко ответил Дима. – А твой?
– Сдала вчера, – сдержанно кивнула я.
– Диккенс? Стендаль? – начал перечислять парень.
– Флобер! – ответила я. – То, чего я и опасалась… Со мной такое бывает, я же тебе говорила? Закон подлости!
– Закон Горошкиной? – решил уточнить Дима, заставив меня нахмуриться.
– Да, Горошкина – это я, – наконец произнесла я. – Про тебя мне тоже все известно!
– Прям-таки все? – усмехнулся он.
Я замолчала. Стояла, щурясь от солнца и глядя куда-то в сторону.
– Как видишь, обычно я хожу в кедах и в джинсах! И практически не крашусь. И не тусуюсь, особенно в тех местах, в которых привык тусоваться ты… – сбивчиво начала я, по-прежнему стараясь не встретиться взглядом с Димой. Нужно выговориться и не сбиться. – Кажется, у нас разные интересы. И круг общения. И на каблуках я ходить не умею!
– Я это заметил еще в первый вечер, – ответил Дима.
Он еще и издевается? Я сердито посмотрела на парня. Дима улыбался.
– Я недоговорила! – поморщившись, продолжила я. – Мы оба друг другу с самого начала лгали, причем очень даже виртуозно… И наше с тобой знакомство – оно такое…
Я подбирала подходящие слова: фальшивое, неправильное, глупое?..
– Оно такое классное! – подсказал Дима.
– Что? – растерялась я. – Классное?
– Будет, что внукам рассказать, – рассмеялся парень. – Нашим общим!
– Нашим общим? – снова откликнулась я.
– Ну да! Кстати, расскажи, в чем заключался ваш эксперимент?
– Это такая глупость, – вздохнула я. А затем устало начала твердить уже заученную фразу: – Доказано, что нашему мозгу требуется от девяноста секунд для того, чтобы влюбиться…
Дима выглядел озадаченным.
– Э-м, что такое? – растерянно произнесла я, глядя на парня. – У тебя есть какие-то вопросы?
– Ага! Целых четыре!
– Ну… – неуверенно протянула я. Если они связаны с дурацким экспериментом Ксени, то могу и не ответить. – Задавай свои четыре вопроса! Попробую…
Я напряженно уставилась на Диму.
– Первый вопрос: как тебе гренки в том баре? Думаю в следующий раз их заказать…
– Гренки? – удивилась я.
– Второй вопрос! – продолжил Дима. – Ты правда думаешь, что я тебя так и не узнал?
Узнал? Мне и в голову не приходило, что он меня запомнил! Это что же получается? Я – десять из десяти?
– Третий вопрос: Густав Петросян – кто это вообще? Действительно, твой бывший?
Вспомнив Петьку в шляпе с широкими полями, я расхохоталась.
– Нет, это просто мой друг… Петя. И он не мой бывший, а действующий бойфренд Светы Елизаровой…
– Вот как! – явно озадачился Дима, представив эту парочку.
– Ну, а четвертый вопрос? – поторопила я парня.
Тогда Дима протянул мне запасной шлем:
– Подбросить тебя до универа? С условием, что после ты уделишь мне все свое свободное время…
– Вообще-то я ни разу не каталась на мотоцикле! – проговорила я, принимая из его рук черный блестящий шлем.