— Не хочешь, значит? — прошипела я, оттолкнувшись от стены. — Тогда иди и скажи это той девице!
— Она сама ко мне подошла! Мы просто разговаривали!
— А я просто танцевала!
— Ни хрена не просто, — выдохнул он, сгребая меня в свои руки.
У меня сердце остановилось, когда его губы жадно впились в мои...
Здравствуй, мой первый в жизни поцелуй... Думала ли я, что ты будешь таким спонтанным, тревожным и лишающим здравого смысла? Словно он когда-то у меня был, ха-ха.
Филипп сильнее прижал меня к себе, и я сдалась. Расслабила губы, приоткрыла их, вдыхая в себя тяжёлый выдох Фила. Его дыхание жгло. Скользило огнём по венам, заставляя меня цепляться пальцами за плечи парня, который целовался ужасно круто. Профессионально, я бы сказала. Что не мудрено, верно?
Впрочем, сейчас мне об этом думать не хотелось. Слишком долго я мечтала об этом самом моменте. Представляла его в красках, желательно после признания в любви... Но что уж там. И так очень даже клёво. До щекоток в животе, до сбившегося напрочь дыхания, до чувства полёта — сладкого такого, будоражащего...
Но вот Фил прекратил поцелуй и прижался своим лбом к моему:
— И после этого ты продолжишь настаивать на том, что я тебе не нравлюсь?
Естественно! Ведь в твоём вопросе столько самодовольства! Но вслух я сказала другое:
— Поцелуй меня ещё раз и снова задай этот вопрос. Может быть отвечу...
— Язва, — усмехнулся он, обхватил пальцами мой затылок и вновь поцеловал.
Я в ответ обняла его руками за шею, прижимаясь всем телом к его. Голова кружилась, ноги едва меня держали, грудь, словно накачали гелием, чтобы я могла взлететь над землёй. Боже, поцелуи — это потрясающе! Так упоительно, так сладко и волнительно... Словами не передать.
И тут я услышала чьи-то шаги... Ну конечно, ни что хорошее не длится вечно!
Я оторвалась от Фила и посмотрела в сторону лестницы. Забавно, что из нас двоих ничего не заметил именно он. Словно наш поцелуй мог вскружить ему голову сильнее, чем мне. Глупость же.
Надя выглядела растерянной и расстроенной и уже хотела развернуться обратно, но я заставила её остановиться:
— Надь, у тебя что-то случилось?
Неужели умудрились поругаться с Сашкой? Но по какому поводу? Они же без ума друг от друга!
Надя присмотрелось к нам внимательнее, отчего я почувствовала неловкость — ведь мы с Филом до сих пор обнимались. Что она подумает?
— Филипп, — кинулась она к нему, — можешь отвезти меня домой? Пожалуйста!
Фил на это нахмурился:
— Что случилось?
— Просто отвези меня домой! Можешь или нет? — сорвалась она.
Похоже, Сашка неслабо так накосячил... И я полностью была на стороне Нади, пусть и не знала, что конкретно произошло. В смысле, парни в совершенстве умеют лажать, так что... Я быстро развернулась к ключнице на стене и сняла с неё ключи от маминого сидана. Вложила их в руку Филиппа, сказала от какой они машины, и тут мы все услышали голос Сашки, который звал Надю. Девушка не слабо так вздрогнула на это и взмолилась, чтобы Фил поторапливался.
— Он не погладит меня за это по головке, — покачал Фил головой, но всё же направился к машине. — Пойдём.
Не успели они забраться в салон, как в гараж ворвался Саша... О, он выглядел не счастливее самой Нади. Глаза болезненно блестели, на лице мука, беспокойство, сожаление и ещё много чего... Честно, я впервые видела своего брата столь эмоциональным. Ведь он всегда в совершенстве контролировал свои чувства...
Не знаю, зачем я встала у него на пути, женская солидарность, наверное, сработала. За что меня и оттолкнули грубо в сторону. Я не обиделась. А Саша тем временем сорвался вслед за машиной, взревел, как раненный зверь, когда она не остановилась, покинув гараж, и просто замер, как вкопанный.
Я не была бы собой, если бы не заметила:
— Так что ты натворил, братик? В кое-то веки я решила порадоваться за тебя, а тут...
— Заткнись, Вер! — взорвался он, с силой пнув колесо свой машины, у которой остановился. — Чёрт!
На мгновение мне показалось, что он сейчас сядет в тачку и поедет вдогонку за Надей, но мой брат явно задумал что-то другое. Он сорвался обратно к лестнице, и на его лице было столько гнева и ненависти, что я обязательно должна была узнать куда он направился!
Эпизод 11. Филипп
Не то, чтобы я был бездушной скотиной, но меня разрождало вынужденное расставание с Веркой. Потому я и не особо старался выведать у Надежды то, что произошло. Она ответила, что не хочет говорить об этом, и мне этого хватило. Потому что у самого были мысли о своих отношениях с одной маленькой язвой.
Эти двое сами разберутся, я уверен.
А вот моя девочка решила играть не честно. Да и когда она играла честно? Завралась настолько, что сама заблудилась в своих чувствах. Я — бабник? Если только в прошлой жизни. До новой встречи с ней.
И целовать её оказалось даже приятней, чем я представлял. А представлял я наши поцелуи очень красочно...
Друзья. Эта мысль с самого начала была абсурдной, но Верка, похоже, привыкла жить в постоянном отрицании чужих проявлений чувств. Привыкла язвить, вредничать, отпираться. Смастерила себе железобетонную стену защиты и разучилась жить без неё. Чтобы никто не смог обидеть, разочаровать.
И в какой-то степени я её понимал, да. Сам долгое время жил так, словно не боялся что-либо потерять. В том числе саму жизнь. Почему мне сразу так понравилось гонять на мотоциклах? Потому что это всегда бешенная скорость, адреналин, безумие. Никаких мыслей — только ты, мягкое сидение под задницей, дорога и стремление к конечной остановке. Какой бы она не случилась. Главное — гнать.
Но теперь всё в прошлом. Верка помогла мне разобраться в себе. Я ей отплачу тем же.
Вернувшись от Нади, я не нашёл среди гостей ни Веру, ни Саню. Но столкнулся с Людмилой Фёдоровной — выглядела она, не то потерянной, не то разочарованной. В ком? Интересный вопрос. Готов руку дать на отсечение, но в моё отсутствие что-то произошло в семье Троновых. Что-то нехорошее.
Я поднялся на второй этаж и свернул в сторону комнаты Сани. Постучал и вошёл. Тот соскочил с кровати и выжидательно уставился на меня.
— Не захотела говорить об этом, — выдохнул я, почувствовав стыд от того, что не постарался выведать из девчонки больше информации — таким подавленным выглядел мой друг. — Но я проследил, чтобы она благополучно зашла в подъезд.
— Спасибо, Фил, — тут же поник Саня, вновь опускаясь на кровать. — И не думай, я не злюсь на твою самодеятельность. Надя была в таком состоянии, в котором просто не услышала бы меня.
— Но что у вас произошло?
— Мой отец, — глухо выдохнул он. — Не забивай голову, я придумаю, как всё исправить.
— Может, посмотрим киноху? Или ещё чего?
— Прости, Фил, но мне хочется побыть одному.
— Понял, — кивнул я и через полминуты закрыл за собой дверь.
Я направился в отведённую мне комнату, гадая о том, где сейчас может быть Верка и известно ли ей больше подробностей. Что не говори, а их семья стала мне ближе за последнее время.
Дверь в её комнату была закрыта, но щель внизу подсвечивал тусклый свет. Я дернул ручку и обломился — заперто. Какого...
— Вер?
— Чего тебе? — донеслось с той стороны недовольно.
Чтоб её!
— Дверь открой.
— Зачем? Чтобы ты снова лез ко мне со своим языком?
— Верка, чтоб тебя! — начал я злиться. Иногда её придушить хотелось за то, что вылетает из её рта. Никакого коннекта языка с мозгами, ей Богу! — Хочешь, чтобы я её вынес? Так и скажи. Любишь ты, однако, доводить всё до крайности.
Я дернул ручку для убедительности и услышал, как она засеменила к двери:
— Ну ла-а-адно. Сейчас открою.
Господи, дай мне терпения!
Она распахнула дверь настежь с недовольной миной на лице, но тут же засмущалась от моего прямого взгляда и, взмахнув волосами, которые теперь были собраны в хвост, направилась к навесному креслу. Уселась в него, подтянув ноги под себя, и, избегая моего взгляда, выдала:
— Слушаю тебя, Филипп.
Я сцепил зубы и медленно закрыл дверь. Просто невыносимая! И как же мне нравится всё это чувствовать рядом с ней. Словно до этого я и не жил вовсе.
— Я благополучно довёз Надю до дома, если тебе интересно, — уселся я на край её кровати. — И сам, как видишь, на обратном пути не пострадал.
— Чудненько.
— Вер, серьёзно, что тут у вас произошло, пока меня не было? Саня разбит. Твоя мама тоже выглядит потерянной, что ли. Гости расходятся. Ты вон уже сменила наряд на домашнюю одежду... Каким боком твой отец причастен к ссоре Сани и Нади, знаешь?
— Знаю, — вздохнула она, словно снимая с себя маску отчуждённости. Её взгляд погрустнел, а уголки губ печально опустились. — Они оба как-то были замешаны в его бизнес-играх. Мама была в ярости, когда узнала об этом. Хороший же он подарок ей сделал на День Рождения. Кажется, они с папой здорово разругались. Дело в том, что Надя каким-то образом мешала папе купить какое-то здание. Бассейн, кажется. А Саше в это время запретили гонять на мотоциклах, и мама посоветовала ему найти девушку. Папа использовал её совет себе на пользу — предложил Саше увлечь собой Надю, чтобы она не мешалась у него под ногами. Конечно же, никто ни о чём не догадывался. Кроме папы. И сегодня он это всё ей рассказал, и, похоже, вывернул так, что Саша стал для Нади плохим. А на самом деле он её любит. Очень. Она та самая для него, понимаешь? И меня он любит, представляешь? — грустно улыбнулась она. — Следит за моими успехами, а я и не знала. Винила его в том, что из-за него меня не замечают. Он всё-всё высказал папе, заступился за меня. И мне заодно дал понять то, какой я глупой была...
— Видишь? Я был прав — твоё от тебя никуда не денется, как не отталкивай. Саня — хороший старший брат.